Иван Орленко - Крылатые торпедоносцы

Тем же Указом звание Героя Советского Союза присвоено заместителю командира 3-ей эскадрильи старшему лейтенанту Михаилу Владимировичу Борисову, штурману звена Ивану Ильичу Рачкову, а также бывшему флагштурману майору Григорию Антоновичу Заварину (посмертно). Посмертно награждения орденом Красного Знамени удостоился бывший командир полка Федор Андреевич Ситяков.

И еще о Богачеве. Я снова намерен нарушить хронологическую последовательность повествования и вернуться к событиям полуторамесячной давности. Если помните, упомянув заметку из «Правды», я обещал особо рассказать о первом боевом вылете капитана Макарихина. Теперь самое время это сделать.

Почему мне представляется интересным подробнее осветить этот эпизод? Сейчас вы поймете. Когда командир эскадрильи ходил в бой ведомым у командира полка, в этом не было ничего необычного, все, как говорится, в порядке вещей – старший вел младшего. А вот самое первое боевое задание капитан Макарихин выполнял ведомым у командира звена, младшего по званию и по летному стажу, бывшего своего ученика, которого полтора года назад сам обучал летному мастерству. Да, на войне случались и такие парадоксы. А было это так.

На аэродром опустились ранние зимние сумерки, и с командного пункта уже не просматривалась даже окраина летного поля, когда нам сообщили последние разведданные. Западнее Либавы обнаружен конвой противника: два транспорта в сопровождении миноносца, сторожевого корабля, двух тральщиков и семи сторожевых кораблей.

– Ого! – невольно вырвалось у меня. – Видно, везут что-то уж очень важное, если не поскупились на такую охрану!

– Что будем делать? – спросил капитан Иванов. – Кого пошлем?

Я смотрел, как ветер гнал с моря густые серые тучи, и думал о том, что условия для торпедной атаки самые что ни на есть благоприятные, а вот пилотировать самолет, нанести точный удар в сумерках будет нелегко. А уж посадку придется производить при свете самолетных фар, что тоже вовсе непросто, особенно на нашем палангском «пятачке».

– Надо, наверное, самому лететь, – ответил я без особой охоты, так как в этот день уже несколько раз поднимался в воздух с молодыми летчиками для отработки техники пилотирования и, честно говоря, чувствовал себя уставшим. В то же время нельзя было медлить ни минуты, нельзя упустить последний зыбкий свет сумерек: фашисты не должны уйти.

– Почему всегда вы все сами? – возразил Иванов. – У нас сегодня такие мощные дежурные! Асы!

– Кто? Напомни.

– Ведущий Богачев, ведомый Макарихин. Они давно мечтают, а вы… – Он развел руками. И я уступил.

Поставлена задача, и через минуту две зеленые ракеты подняли дежурную пару в воздух. Богачев давно обещал своему бывшему наставнику «показать войну», как говорили у нас в полку. И вот такой случай представился. При вводе в строй необстрелянных экипажей мы всегда посылали их вместе с опытным ведущим, что часто помогало избежать неоправданных потерь, которые чаще бывали именно при первых боевых вылетах. Только после 8–10 вылетов летчик на практике познавал тактику боя, узнавал повадки врага, начинал действовать более осмысленно и хладнокровно.

Данные разведки оказались очень точными, и экипажи быстро вышли на цель. Противника, не ожидавшего в такое ненастное время нападения с воздуха, удалось захватить врасплох. Корабли открыли беспорядочный огонь, но он не помешал нашим летчикам атаковать. Богачев торпедировал головной транспорт, Макарихин нанес удар по следующему за ним. Огромные столбы дыма и пламени, взметнувшиеся над морем, подтвердили успешность атаки. Зафиксировав потопление кораблей, торпедоносцы благополучно произвели посадку на свой аэродром. На самолетах не обнаружили ни одной, даже осколочной, пробоины.

Если к результативности атак Богачева уже привыкли и воспринимали их как должное, то победу Макарихина все расценили как большой успех. Еще бы! В первом же боевом вылете потопить транспорт водоизмещением 7000 тонн! Такое в минно-торпедной авиации случалось весьма редко.

На аэродроме все уже знали о точных ударах торпедоносцев. Когда Богачев и Макарихин совершили посадку, их встретили едва ли не всем полком – обнимали, поздравляли с успехом. Невесть откуда взялись корреспонденты флотской и нашей, авиационной, газет. Они обступили Федора Николаевича, забросали вопросами:

– Расскажите свою боевую биографию.

Макарихин рассмеялся, пожал плечами:

– А у меня ее, собственно говоря, ее нет. Точнее, она только начинается.

– Как же вам удалось? – не отступали газетчики.

– Очень просто. У нас в полку много хороших летчиков. Вот, например, Богачев, Борисов, Башаев, Репин… Да все! Они и помогли мне, передали свой опыт.

Журналисты атаковали Богачева:

– В чем, по вашему мнению, секрет того, что капитан Макарихин в первом же боевом вылете действовал, как опытный торпедоносец?

– В мастерстве и выдержке, – не раздумывая ответил тот. – Федор Николаевич «на авось» не пойдет.

– Он – торпедоносец по призванию, – улыбаясь, добавил штурман из экипажа Макарихина старший лейтенант А.П. Лясин.

На следующий день после своего «боевого крещения» Макарихин вылетел в паре со мной и, если вы помните, тоже добился успеха. А в начале февраля Федор Николаевич уже в качестве ведущего повел на задание группу самолетов. Это был его третий боевой вылет. Видимость ограниченная, поэтому на цель вышли неожиданно и не смогли ее атаковать. Макарихин принял смелое, можно сказать, дерзкое решение – повторить заход на корабли. К сожалению, обеспечивающие атаку торпедоносцев летчики-топмачтовики команду не поняли и сбросили бомбы не по цели. Торпедоносцам Макарихину и Еникееву пришлось принять на себя весь огонь зенитной артиллерии кораблей. Тем не менее, успешно сочетая маневр и огонь, они потопили два крупных немецких транспорта.

Итак, три вылета – три потопленных корабля! Феноменальный успех! Такого у нас еще не было. Макарихин, его штурман Лясин и стрелок-радист В.Г. Агафонов выглядели именинниками, кое-кто за глаза уже называл их «везунчиками».

– Правда, повторный заход – это был рискованный маневр, – признавался потом командир экипажа. – Пока я сам не пойму, как это получилось. А получилось здорово! Чтобы все осмыслить, нужно повторить его в спокойной обстановке, на полигоне…

Нет, дело тут, конечно, не в везении. Грамотная оценка обстановки, правильное маневрирование при атаке и выходе из зоны зенитного огня, минимальное время пребывания на боевом курсе – вот слагаемые успеха.

Пройдет немного времени, и Макарихин вновь заставит говорить о себе.

Праздник – праздником, а дело – делом. После того, как отгремели аплодисменты, были высказаны поздравления, приветствия и сердечные пожелания нашим новым Героям Советского Союза, а от очередного жареного поросенка остались только косточки, я с наступлением темноты поднялся в воздух: командование требовало не прекращать минные постановки. Виновников торжества мы с Ивановым решили в этот вечер не трогать, ведомым со мной пошел командир звена Д. Башаев. Пользуясь непогодой и низкой облачностью, мы, не обнаруженные противником, достигли аванпорта Либавы, сбросили на выходном фарватере свой груз и благополучно возвратились на аэродром.