Александр Сегал - История эпидемий в России. От чумы до коронавируса

Нельзя сказать, чтобы представители медицинской администрации в России не понимали значения общесанитарных и противоэпидемических мероприятий.

В отчете Министерства внутренних дел за 1904 г. указывалось: «Меры против распространения и эпидемического развития холеры, помимо санитарной охраны границ от заноса заразы, заключаются, как это общеизвестно, в доставлении населению доброкачественной питьевой воды, устранении источников загрязнения почвы, улучшении жилищ для рабочих, обеспечении своевременного обнаружения и скорейшей изоляции заболевших, в надзоре за лицами, приходившими в соприкосновение с больными и вообще подвергавшимися возможности заражения» [481].

Возник ряд проектов санитарного благоустройства городов, в частности городов Поволжья, угольных районов, столыпинское «принудительное оздоровление» Петербурга и др. Однако все они разбивались о сопротивление домовладельцев и промышленников, составлявших подавляющее большинство в городских самоуправлениях (городских думах). Исходя их своих узкокорыстных интересов, они тормозили проведение каких-либо санитарных мероприятий, отпуская на их проведение совершенно недостаточные суммы. В 58 городах Европейской России на санитарное дело отпускалось менее 1 % общей суммы бюджета городских самоуправлений.

«Причина санитарного неустройства не только в провинциальных городах, но даже и в столицах, – говорил Н. И. Долгополов на IX Пироговском съезде, – лежит в общих условиях современного порядка, а именно в ограничении права представительства в городские думы, имеющие в своем составе представителей главным образом промышленноторгового класса и домовладельцев» [482].

Поэтому основным оружием в арсенале средств борьбы с эпидемиями в XX столетии по-прежнему оставались только экстренные противоэпидемические меры, направленные на то, чтобы как-нибудь потушить уже возникший пожар. Но и для проведения этих мер, отечественные врачи располагали весьма скромными средствами. Не хватало ни медицинского персонала, ни больниц, ни отпускаемых ассигнований.

В 1910 г. в России было всего 24 835 врачей, т. е. один врач на 6374 человека населения. Радиус врачебных участков колебался в Европейской России от 9 верст в Московской губернии до 94 верст в Архангельской; а в Сибири и Средней Азии он составлял от 44 до 104 верст. На нужды медицинского обеспечения населения страны царское правительство отпускало в 1907 г. 58 копеек на 1 жителя в год, в 1909 г. – 64 копейки, в 1910 г. – 69 копеек [483].

Медицинская помощь была по существу недоступна для подавляющей массы населения. По наблюдениям Генрихсона, в Одессе в конце XIX века из 100 умерших в самой зажиточной части города умирало, «не видав врача,» 40 человек, а на Пересыпи – беднейшей части города – умирало без помощи даже 94 %. Сходные данные указаны в отношении Костромы, где в 1880 г. из 1164 умерших помощь была оказана только 551, т. е. 47,3 %.

Поэтому нет ничего удивительного, что, несмотря на существующее законодательство, согласно которому все заразные больные должны быть помешены «отдельно от здоровых», т. е. изолированы, фактически изоляции подвергалась очень небольшая их часть. Так, в 1902 г. из общего числа зарегистрированных больных в лечебных заведениях находитесь всего 3,3 %, причем из числа заразных больных в больницах лечилось только 19,7 % (9 % больных скарлатиной, 2,7 % больных корью, 0,5 % больных коклюшем, 3 % зарегистрированных больных дизентерией). А в 1910 г. 84 % всех больных брюшным тифом осталось на дому.

Наши врачи самоотверженно боролись с эпидемиями острозаразных болезней. Открывая V Пироговский съезд, проф. В. В. Сутугин говорил: «В течение последних трех лет врачам пришлось выдержать борьбу с двумя довольно распространившимися эпидемиями: сыпного тифа и холеры. Врачи явили себя героями на поле брани: большинство в расцвете жизни, некоторые еще студентами неудержимо шли в места эпидемий и многим пришлось пожертвовать жизнью… 16 врачей и 3 студента умерли от холеры, 60 врачей и 9 студентов – от сыпного тифа» [484].

С. А. Новосельский в докладе на XI Пироговском съезде показал, что одной из причин весьма интенсивной смертности среди русских врачей являются инфекционные заболевания, в частности сыпной тиф [485].

Однако в условиях дореволюционной России врачи бессильны были добиться каких-либо ощутимых результатов в борьбе с эпидемиями. Постепенно это стало осознаваться передовыми отечественными врачами. На чрезвычайном внеочередном Пироговском съезде, созванном в период бурного политического подъема в 1905 г. и обсуждавшем вопросы борьбы с холерой, выступления многих врачей носили ярко выраженный политический характер. Врачи говорили, что при существующем в России государственном строе успешная борьба с эпидемиями невозможна.

«Мы, русские врачи, – сказал один из выступавших в прениях врачей, – заявляем всему русскому обществу, что мы, врачи всей России, пришли к тому глубокому убеждению, что в борьбе с эпидемиями, имеющими характер народных бедствий в частном случае в борьбе с могущей появиться у нас холерой, при существующем у нас государственном строе бороться нельзя, а потому русские врачи приглашают общество принять самые энергичные меры к тому, чтобы прежде всего весь государственный строй России был изменен».

Истина была неприглядна, она слишком уже бросалась в глаза, и общественность не могла более закрывать их…

Глава 18. Эпидемии чумы

XIX век вошел в историю чумных эпидемий как время относительного затишья после жестоких вспышек этой болезни в предыдущие столетия. До 1894 г. во всех странах отмечаются лишь отдельные эпидемии или небольшие эпидемические вспышки в портовых городах.

Всего за XIX век в России зарегистрировано 15 эпидемий чумы. Большинство из них наблюдалось в южных и юго-восточных областях: на Кавказе (1798–1819, 1830, 1838–1843), Черноморском побережье и Бессарабии (1812, 1819, 1824–1825, 1829, 1835–1837), в Астраханской губернии (1806–1808, 1877–1879, 1899, 1900).

Трижды в течение века чума появлялась в Одессе (1812, 1829, 1837), причем во всех случаях хорошо прослежена связь с заносом болезни через портовый карантин.

Эпидемии обычно не принимали широкого распространения и сравнительно быстро купировались проводимыми противоэпидемическими мероприятиями. Исключение составляют 20 чумных лет на Кавказе (1798–1819), где в связи с беспрестанными военными действиями и специфическими социально-бытовыми условиями жизни населения регулярно отмечались эпидемические вспышки чумы.

Болезнь ни разу не проникала из образовавшихся очагов в центральные районы страны, но в результате громоздких и часто бестолково проводимых противоэпидемических мероприятий возникшие эпидемии в значительной мере нарушали течение жизни и сопровождались большой смертностью.