Татьяна Лабутина - Британские интеллектуалы эпохи Просвещения [от маркиза Галифакса до Эдмунда Берка]

Аддисон был уверен: лицемерие в религии заслуживает «всяческого презрения», однако его следует предпочесть «открытому безбожию» – атеизму. На страницах «Спектейтора» журналист резко критиковал атеистов. Он подчеркивал, что атеисты с фанатизмом защищают свои взгляды: «Атеизм распространяется с таким неистовым и злобным негодованием и спорами, как будто бы от этого зависит спасение рода человеческого» 313. Аддисон высмеивал не только атеистов, но и деистов, утверждая: любой свободомыслящий – это «нахальный недоучка, у которого достаточно познаний, чтобы породить сомнения, но недостаточно знаний, чтобы их рассеять». Свободомыслящий, в изображении Аддисона, порицает многое в общественном строе государства, дает понять, что не верит в загробную жизнь, пользуется любым случаем, чтобы свернуть разговор на излюбленные свои темы, например, о кознях священнослужителей и т.д. Просветитель заявлял: «Свободомыслящий – это объект удивления для тех, кто глупее его и объект презрения для всех, кто его умнее» 314. Таким образом, в вопросе о свободе совести Аддисон также занимал далеко непринципиальную позицию. Ратуя на словах за веротерпимость, он на деле допускал ее лишь для тех, кто придерживался учения господствующей англиканской церкви. Все, кто не являлся англиканцами, подвергались им осуждению, высмеиванию и порицанию.

Завершая рассмотрение общественно – политических и просветительских взглядов Джозефа Аддисона, отметим, что он выражал интересы «денежных людей», а значит, защищал ту политику, которую проводили их представители в вигском кабинете министров. Он оправдывал завоевательную внешнюю политику, настаивая на продолжении войны за испанское наследство, поддерживал все мероприятия, проводимые правительством внутри страны. Аддисон подверг обличительной критике многие моральные пороки представителей буржуазной Англии, однако не затронул ни одной из сторон экономической, социальной и политической сферы в жизни общества. И в этом проявилась умеренная позиция Аддисона. Осуждая партийные раздоры и разногласия, господствовавшие в ту пору в политической жизни страны, Аддисон, являясь членом одной из партий, терпимо относился к своим политическим противникам. Отстаивая религиозную свободу, он в то же время критиковал свободомыслящих, католиков и всех, кто не исповедовал англиканскую религию. Именно приверженность Аддисона к англиканской церкви и его терпимое отношение к тори, подавали надежды лидерам этой партии на возможное привлечение журналиста в свои ряды. Таким образом, в лице Аддисона мы видим типичного представителя умеренного крыла партии вигов. Сторонник конституционной монархии, теорий «разделения властей» и «сопротивления» власти тирана Аддисон, подобно всем вигам, защищал установившуюся в стране после Славной революции «смешанную» форму правления, расценивая любые выступления против нее как незаконные. В особенности он ратовал за подавление антиправительственных выступлений народных низов. Умеренный виг, просветитель Джозеф Аддисон твердо стоял на страже интересов своего класса – буржуазии.

Судьба продолжала улыбаться ему и после воцарения на троне династии Ганноверов. Еще до прибытия Георга I в Англию, сразу же после смерти королевы Анны, был сформирован временный Совет управления делами королевства, секретарем которого был назначен Аддисон. Когда Георг отправил в Ирландию нового наместника – графа Сандерленда, то в качестве его секретаря в Дублин вновь был послан Аддисон. Продолжая занимать также пост хранителя государственного архива в Ирландии и получая за это неплохое жалованье, Аддисон вел безбедную жизнь. В Ирландии он часто виделся со Свифтом. Их былые партийные разногласия теперь, после ухода Свифта с политической сцены, ушли в прошлое, и дружба двух литераторов возобновилась. Впрочем, в Ирландии Аддисон пробыл недолго. В 1715 г. он получил должность уполномоченного в управлении по делам торговли Англии. По возвращении в Лондон журналист поставил комедию «Барабанщик», которая, впрочем, была холодно встречена публикой. Новая постановка пьесы, уже после смерти ее автора, имела шумный успех.

Осенью 1715 г. в Шотландии и на севере Англии вспыхнуло восстание сторонников Якова III Стюарта – якобитов, которое было быстро подавлено правительственными войсками. Это событие подтолкнуло Аддисона к изданию политического журнала «Фригольдер» («Свободный землевладелец»). Чем объяснить, что вигский журналист, всегда защищавший интересы «денежных людей», дал своему журналу такое название? На наш взгляд, идея журналиста озаглавить свое детище подобным образом объяснялась стремлением Аддисона привлечь на сторону вигов тех, кто поддерживал прежде партию тори. Когда было подавлено восстание якобитов, вигское правительство, стремясь обезопасить себя от повторения подобных событий в будущем, пожелало добиться консолидации сил, сгладив по возможности партийные разногласия. Аддисон тотчас принялся за дело: из – под его пера вышли статьи о восстании якобитов, сопротивлении власти тирана, пассивном повиновении законной власти правителя и т.д. С рядом из этих статей мы уже ознакомились. 55 номеров «Фригольдера», изданные на протяжении полугода, заняли среди работ Аддисона важное место. Статьи журнала наиболее ярко продемонстрировали зависимость литератора от властей: в этот период он обсуждал исключительно те проблемы, которые волновали правительство Англии.

В августе 1716 г. Аддисон женился на графине Шарлотте Уорвик, которая происходила из старинного и знатного рода Мидлтонов. Аддисон познакомился с графиней, когда та, овдовев, поселилась вместе со своим братом неподалеку от дома журналиста в Челси. Вскоре соседи подружились. Какое –то время Аддисон пытался отвлечь юного графа от «фешенебельных забав»: колотить городских сторожей, бить окна, скатывать женщин в бочках с холма и тому подобное. Мистер Аддисон надумал приохотить молодца к серьезным занятиям и добродетельной жизни, но все его усилия оказались напрасными. Лорд сделался кутилой, сам же «воспитатель» влюбился в графиню. Ухаживание Аддисона за прославленной красавицей продолжалось около восьми лет. Надежды влюбленного сменялись отчаяньем. Графиня не торопилась отдавать свои руку и сердце пусть даже и знаменитому, но всего лишь простому журналисту. И только когда Аддисон разбогател, унаследовав состояние своего брата, служившего управляющим в Мадрасе, и приобрел поместье в Уорвикшире, леди Уорвик дала свое согласие на брак с эксвайром Джозефом Аддисоном. Известный просветитель, близко знавший Аддисона, С. Джонсон свидетельствовал: «Эта леди согласилась выйти за него замуж на условиях, подобных тем, на каких вступали в брак турецкие принцессы, которым султан говорил: "Дочь моя, отдаю тебе этого человека в рабство". Этот брак не сделал его счастливее, супруги не были и не стали равными» 315.