Жан-Клод Болонь - История безбрачия и холостяков

Отторжение вызывает не сама по себе жизнь в паре, но долговременные обязательства. В этой перспективе закон 1974 года, облегчающий процедуру развода, не посягал на брак, а наоборот, благоприятствовал ему. Молодые люди, опасающиеся принять обязательство на всю жизнь, охотнее вступали в брак, зная, что он может быть расторгнут, если что-то изменится, например возникнет неожиданная новая страсть, да и просто по прихоти одного из супругов. Введение в законодательство права на развод благоприятствовало бракам по любви, которые традиционное общество всегда считало слишком непрочными.

Воздействие закона о разводе 1974 года на историю безбрачия сказалось гораздо позже. В 2000-е годы достигли брачного возраста «дети развода», то есть поколение, на собственном опыте познавшее, что такое распад семьи, бесконечные ссоры родителей за право опеки над детьми или за право на алименты… Именно это поколение опасается теперь вступать в брак, так как не слишком доверяет ему. Молодая пара не торопится принимать решение о браке, они помнят, как отец и мать тянули их каждый в свою сторону или как тяжело было отцу выплачивать алименты. Пример родителей наводит на размышления. «Мой отец женился два раза, моя мать дважды выходила замуж. Получается — четыре брака на двоих» — так жалуется героиня Сьюзен Финнамор за неделю до собственной свадьбы. Она готова не выходить замуж, лишь бы потом не разводиться. [412] Finnamore, 1999, р. 206.

Нет прямой зависимости между экономическим кризисом и ростом количества холостяков — такой зависимости, что существовала в XIX веке между браком и возможностью получить надежную профессию. Холостую жизнь часто выбирают те, кто вполне мог бы содержать семью. Речь идет скорее о доверии к фундаментальной системе ценностей, и эта система все чаще ставится под сомнение. Мы долго жили под знаком «счастливого будущего», будь то идеал христианский (второе пришествие Христа и Царство Божие на земле), марксистский (коммунизм), позитивистский и научный (торжество прогресса и разума), экономический (бесконечное процветание). Сегодня вера в будущее подорвана. Многие семьи рожали и воспитывали детей в надежде, что дети будут жить лучше, чем они. Сегодня многие холостяки отказываются иметь детей, так как считают, что апогей экономического процветания уже наступил, и он не может длиться долго. Угроза экономического кризиса, загрязнение окружающей среды, войны, изменение климата, разного рода катаклизмы висят как дамоклов меч над головами современных людей и не вдохновляют на продолжение рода. Кто хочет, чтобы его дети были несчастны? А большинство тех, кто решил не заводить детей, считают, что они неизбежно были бы несчастны. Так косвенно влияют на рост количества холостяков экономические причины.

Были предложены и другие причины, связанные с переломом в кривой брака, пришедшимся на 1973 год. Нельзя пренебрегать влиянием мая 1968 года на проблемы брака. Ветер свободы, пронесшийся тогда над Францией, тот, что дул над США еще со времен «поколения битников», заставил «перетрясти» тысячелетний институт семьи, основанный на взаимоотношениях родителей и детей. В обществе, где ценности передавались от поколения к поколению, люди женились, чтобы последовать примеру родителей и войти во взрослую жизнь. В том обществе, где смена ценностей происходит быстрее, чем смена поколений, жизнь родителей оказывается не примером для подражания, а объектом отторжения. Соответствующим образом у детей менялся образ семьи, который создавали родители. Не исключено, что мода на традиционную свадьбу с белым платьем и каретой, возникшая через 30 лет после 1968 года, была реакцией на образ жизни поколения бунтовщиков — родителей молодежи конца 1990-х годов.

Во взаимоотношениях мужчины и женщины тем временем произошла настоящая революция. Истоки ее уходят далеко в прошлое, столетняя борьба женщин за свои права подготовила вспыхнувшее в 1970-е годы пламя феминистской борьбы. Переворот возник еще до 1968 года: в 1938 году было отменено обязательное подчинение жены мужу, в 1946 — провозглашено равноправие полов, в 1965 — отказ от главенства мужа в браке.

Равенство мужа и жены в браке теперь не требование, а реальность, закрепленная официальными документами. Отмена тысячелетнего представления о естественном главенстве одного пола над другим выбила у многих почву из-под ног, утрата привычной уверенности в превосходстве мужчины привела к падению коэффициента браков во Франции. Симона де Бовуар уже в 1949 году анализирует этот процесс в книге «Второй пол», ставшей одной из основных послевоенных работ о женском равноправии. Самец, который пользуется женщиной, считается завоевателем, тот, кто позволяет пользоваться собой, — «благородный даритель»; в обоих случаях он главный. Если женщина пытается быть ведущей силой в паре, мужчина считает, что она его эксплуатирует. «Мужчины боятся женщин, которые не боятся их самих». И тогда мужчина «стушевывается». После войны утвердился своего рода агрессивный феминизм, почти кастрационный. Психоанализ говорил некогда, что женщины воспринимают «отсутствие фаллоса как ущербность»; теперь же женщины постарались «уничтожить чувство собственной неполноценности, разрушая мужское чувство превосходства». «Мечта о кастрации», возникшая как следствие фаллоцентризма в обществе, могла внести смятение в умы мужчин! [413] Beauvoir, 1949, t. II, pp. 608–610; 643–645.

Боится ли современный мужчина свободной женщины? Во времена Мольера можно было искать жену, подобную невинной Агнессе, которая ни в чем не будет перечить мужу — своему хозяину и господину. Современная женщина стала требовательной. Финансовая независимость, доступ к образованию, умение жить самостоятельно укрепили ее позиции. Даже в сексуальной сфере гордость мужчины оказалось задетой: взаимоотношения полов перевернулись. Теперь инициатором полового акта не всегда является мужчина, и в расчет принимаются не только его ощущения. Женщина заявила, что имеет право на оргазм, она больше не скована стыдливостью и может говорить о своих предпочтениях и о том, что ее разочаровывает в половой близости. Снисходительная уверенность мужчины, воплощенная некогда в пренебрежительных репликах («Ну, довольна?»), теперь не в ходу. К партнеру — не важно, супругу или нет — теперь предъявляют самые высокие требования.

Следует отметить, что требования эти взаимные. Культ тела и телесной красоты, поддерживаемый журналами, телевидением, кино, влечет за собой идеализацию партнера и любовной связи. Когда голова забита мечтами о сказочно прекрасных телах и о приключениях настоящих мужчин, каждый может задать себе вопрос: «Неужели я не имею право на мускулистого спортсмена или на загорелую девушку с картинки?» Мало кто говорит себе, что тихий уютный брак лучше, чем страстное любовное приключение. Все те же мечты о прекрасном принце? Отчасти. Но раньше прекрасный принц из сказок, рассказанных на ночь, мог быть похожим на соседского парня, а теперь он все более и более похож на калифорнийского серфингиста. Сказка Лафонтена о Цапле, высмеивающая чересчур разборчивых старых дев, вполне может быть применена к современным молодым людям, причем обоих полов.