Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

Вот текст перевода этих листовок:

"Отчет о медицинском осмотре трупа верховного главнокомандующего Клебера.

25 прериаля VIII года Французской республики.

Я, нижеподписавшийся, главный врач и хирург первого класса, ввиду отсутствия главного хирурга исполняющий его обязанности, сообщаю:

Когда в два часа пополудни я услышал барабанный бой и из разговоров жителей узнал о злодейском убийстве верховного главнокомандующего Клебера, я направился в его дом в ал-Азбакийе и застал его в момент агонии. Осмотрев его раны, я удостоверился в том, что удары ему были нанесены острым, режущим оружием. У него были четыре раны: первая — в правой части груди, вторая — ниже первой, близ пупка, третья, сквозная, — в левой руке и четвертая — в правой щеке.

Этот отчет о вскрытии я составил в присутствии начальника канцелярии Сартельона 461, В1месте со мной подписавшегося под этим отчетом для того, чтобы представить его верховному главнокомандующему французской армии.

Составлено во дворце верховного главнокомандующего в упомянутые выше день и год в три часа пополудни. Далее следуют подписи главного врача и хирурга первого класса Касабьянка и секретаря Сартельона.

Описание ранений, нанесенных гражданину Протэну 462, инженеру. Сего числа, 25 прериаля VIII года Французской республики, в три часа пополудни.

Я, нижеподписавшийся, главный врач и хирург первого класса, ввиду отсутствия главного хирурга исполняющий его обязанности, по приглашению секретаря Сартельона составил описание ранений гражданина Протэна, инженера и члена [310] Египетского Института 463, на которого, так же как на верховного главнокомандующего Клебера, убийца совершил нападение и которому он нанес шесть ударов острым режущим оружием. Вот отчет об этих ранах. Первая — в висок, вторая — в кость пальца, третья — между ребрами левой части грудной клетки, пятая 464 — в челюсть с левой стороны, шестая — в левую половину груди. Рана расположена рядом с артерией.

Это удостоверяется в настоящем отчете, подписанном мною совместно с секретарем Сартельоном.

Составлено во дворце верховного главнокомандующего в вышеуказанный день, месяц, год и час.

Далее следуют подписи главного врача и хирурга первого класса Касабьянка и секретаря Сартельоиа. Первый допрос Сулаймана, /118/ алеппца.

Сего числа, 25 прериаля VIII года Французской республики.

В дом генерала Дюма, управляющего делами армии, прибыл един из находившихся в карауле у дома верховного главнокомандующего офицеров. Он привел задержанного им человека, местного жителя, который, как он утверждал, был убийцей верховного главнокомандующего Клебера. Этого человека опознал гражданин Протэн, который в момент совершения убийства находился рядом с верховным главнокомандующим и которому убийца нанес несколько ран тем же самым кинжалом. Упомянутый человек был также замечен в свите верховного главнокомандующего в районе Гизы. Обвиняемый был найден притаившимся в том саду, где произошло убийство. Там же был найден кинжал, которым был ранен верховный главнокомандующий, и несколько принадлежавших обвиняемому предметов. Немедленно в присутствии генерала Мену, старшего из генералов армии, принявшего на себя управление в Египте, начался допрос обвиняемого. Допрос велся с помощью господина Брашвиша, секретаря и переводчика верховного главнокомандующего. Генерал Мену поручил секретарю Сартельону вести протокол допроса обвиняемого.

На вопрос об его имени, возрасте, месте жительства и профессии обвиняемый ответил, что его имя Сулайман, что он [311] родился в Сирии, что ему двадцать четыре года, что он по профессии арабский писец и жил в Алеппо. [Далее обвиняемый дал следующие показания.]

— Сколько времени вы находитесь в Каире?

— Я живу в Каире пять месяцев и приехал сюда с караваном Сулаймана Буриджи.

— Какого вы вероисповедания?

— Я мусульманин. Я прожил три года в Каире и еще три года в Мекке и Медине.

— Знакомы ли вы с великим везиром, и если это так, то давно ли вы его видели?

— Я — араб, а люди такого положения, как я, не могут состоять в знакомстве с великим везиром.

— Кого вы знаете в Каире?

— Я никого в городе не знаю и большую часть времени провожу в мечети ал-Азхар. Многие жители меня знают и могут засвидетельствовать мое отличное поведение.

— Были ли вы сегодня утром в Гизе?

— Да, я там был и пытался поступить к кому-нибудь на должность писца, но мне это не удалось.

— Кому вы писали вчера письма?

— Все те, к кому я писал, уехали.

— Как это может быть, что вы не знаете ни одного чело века из числа тех, кому вы писали в прошлом, и как это могло случиться, что все они уехали?

— Я не знаю тех, кому писал, и не могу припомнить их имена.

— Кому вы писали в последний раз?

— Имя этого человека Мухаммад Магриби ас-Сувайси. Он продавец солодового корня. В Гизу я никому не писал.

— С какой целью вы ездили в Гизу?

— Я уже говорил, что хотел поступить на должность писца.

— При каких обстоятельствах вы были арестованы в саду верховного главнокомандующего?

— Я был арестован не в саду, а на дороге.

Тогда обвиняемому объяснили, что спасти его может только [312] чистосердечное признание, что находившиеся в карауле солдаты схватили его в саду в том самом месте, где был найден кинжал. При этом ему был предъявлен этот кинжал. Тогда обвиняемый сказал:

— Это правда, я был действительно в саду, но я не прятался, а находился там просто потому, что кавалеристы преградили путь и невозможно было выйти в город. У меня не было кинжала, и я не знал, что этот кинжал лежит в саду.

— С какой целью вы с самого утра следовали за верховным главнокомандующим?

— Я только хотел его увидеть.

— Узнаете ли вы кусок зеленой материи, который, без сомнения, оторвался от вашей одежды и который был обнаружен в том месте, где произошло убийство верховного главнокомандующего?

— Он мне не принадлежит.

— С кем вы разговаривали в Гизе и где провели ночь?

— Я не говорил ни с кем из жителей Гизы, кроме тех случаев, когда покупал необходимые предметы. Ночь я провел в мечети.

— Раны, которые видны на вашей голове, свидетельствуют о том, что вы — тот самый человек, который убил верховного главнокомандующего, /119/ так как гражданин Протэн, находившийся [в момент убийства] рядом с верховным главнокомандующим и опознавший вас, нанес вам удар наконечником своей палки и ранил вас.

— Я был ранен только в момент ареста.

— Имели ли вы сегодня разговор с Хусайном Кашифом 465 или с одним из его мамлюков?

— Я их не видел и не беседовал с ними.

Так как обвиняемый на допросе говорил неправду, верховный главнокомандующий приказал в соответствии с обычаями страны подвергнуть его пытке. Обвиняемого начали пытать и пытали до тех пор, пока он не запросил пощады и не обещал во всем признаться. Тогда ему развязали руки, и начался новый допрос. [313]