Абдуррахман аль-Джабарти - Удивительная история прошлого в жизнеописаниях и хронике событий. [Полная версия в 3-х томах.]

В четверг, 19 зу-л-ка'да (5.XII.1811), прибыли всадники на дромадерах с письмами, адресованными паше и другим. Они извещали о том, что сухопутные войска соединились с [319] морскими, что они взяли без боя Янбо ал-Барр 516 и что бедуины явились толпами, и Тусун-паша принял их, одарил их одеждой и наградами. Затем приток известий прекратился.

Месяц зу-л-хиджжа 1226 года (17.XII.1811—15.I.1812). В середине его прибыли всадники на дромадерах с головами убитых и письмами, датированными серединой месяца [зу-л-]ка'да и содержащими сообщение о том, что 21 шаввала (8.XI.1811) прибыли в Янбо и встретились здесь сухопутные войска и морские части и что они завладели деревней, которая была у ваххабита Ибн Джаббара. Эта деревня называется ас-Сувайк. Ибн Джаббар бежал. Бедуины прибыли в большом количестве, и сын паши — Тусун их принял. Войска в момент составления письма стоят в селении Янбо в ожидании прибытия припасов, а суда задерживает зимний встречный ветер. Сообщалось также, что 14-го числа текущего месяца (30.XII.1811) они узнали о скоплении приблизительно семи тысяч всадников и пехоты под командованием видных ваххабитов, среди которых 'Абдаллах ибн Мас'уд и 'Осман ал-Мада'ифи 517. Они прибыли с намерением внезапно напасть на лагерь. Против них выступил шейх Хувайтат Шадчд вместе с отрядом дулатов и солдатами, и изгнали их до восхода солнца. Между ними произошло сражение, /137/ во время которого ваххабиты выкрикивали: «О вы, язычники!» Сражение, длившееся два часа, завершилось поражением ваххабитов, у которых взяли добычу: около семидесяти хороших вьючных верблюдов, нагруженных кладью. Это краткое изложение того, о чем упоминалось в полученных письмах.

25 зу-л-хиджжа (10.I.1812), в пятницу, из Суэца прибыл караван, с которым приехали Чауш-паша, привезший с собой письма, а также сейид Ахмад ат-Тахтави, шейх ханбалит 518. Они сообщили, что войска переправились из Янбо 17 зу-л-ка'да (3.XII.1811) в Манзалат ас-Сафра 519 и в Джадиду 520 и расположились лагерем, разбив палатки поблизости от гор. Здесь они обнаружили траншеи и укрепления, обрушились на первую линию траншей и взяли их, а затем захватили и вторую линию укреплений. Солдаты поднялись на вершину горы и тут были поражены многочисленностью войска противника. [320] Кавалерия двигалась в теснинах этих гор, в то время как сражение на их вершине продолжалось день и ночь до послеполуденного времени среды 13 [зу-]л-ка'да.

Вдруг солдаты, находившиеся внизу, увидели, что с гор спускаются солдаты, потерпевшие поражение. Все они обратились в бегство, ища спасения, оставив свои палатки, багаж и снаряжение и грабя что полегче из имущества своих начальников. Тот, кто посильнее, захватывал имущество своего ослабевшего товарища, его верховое животное, садился верхом, а может быть, и убивал более слабого, чтобы забрать верховое животное и бежать. Они устремлялись на побережье в Бараик 521 к судам, так как некоторое количество их из предосторожности стояло наготове. Их сердца были охвачены ужасом, и они были убеждены, что их преследуют, а на самом деле их никто не преследовал, потому что не преследуют отступающих в бегстве. Так как они отступали в беспорядке, то ни один из них не остался бы в живых, если бы их преследовали. На берегу моря солдаты стали криками звать суда. Когда к ним подходило судно небольшой вместимости, то солдаты, столпившиеся в огромном количестве, спускаясь на него, давили друг друга. Взобравшиеся на судно препятствовали доступу остальных своих сотоварищей, и если те не отставали, то пускали в ход ружья и пули. Из-за сильного желания попасть на суда и объявшего их страха солдаты поторопились пуститься вброд по горло в воде, точно ифриты 522 гнались за ними, чтобы схватить их. Много солдат и слуг, видя давку на побережье у Барайка, отправилось в Янбо пешком, и произошла сумятица с верховыми животными, кладью, обслуживающими [обозы] людьми и другими. В Янбо возвратился Тусун-паша, после того как на день отлучился от своего войска, так что уже считали его пропавшим. Возвратились также и ал-Махруки и Диван-эфенди. Они обосновались в Янбо. Ал-Махруки оставил свои палатки со всем, что в них было. Отряд отступавших солдат, с трудом преодолевавших усталость и голод, обнаружил в них пищу, сладости, разного рода конфеты, пирожные, приготовленные с финиками, сахар-рафинад, гурейбу 523, печенье разного рода, варенье, всевозможные напитки и обрушился на все это, поедая [321] и грабя. Удостоверившись в том, что бедуины не преследуют их и не идут за ними следом, они провели так два дня, пока не добились того, чего хотели: насытили свои желудки, дали своему телу отдохнуть, а затем догнали своих сотоварищей. Таким образом они доказали, что, хотя и не преднамеренно, оказались благоразумнее других.

Лагерь пробыл в Янбо в течение двадцати четырех дней, что же касается кавалерии, то она, сосредоточившись, возвратилась в ал-Мувайлих. Кавалеристов очень донимала усталость, недостаток припасов, фуража. Рассказывают, что перед сражением на верблюда приходилось лишь по полкадаха 524 червивой пшеницы, в то время как на ежедневный рацион для верблюдов требуется четыреста пятьдесят ардаббов.

Что же касается ал-Махруки, то против него восстали военачальники, от которых он выслушал много оскорбительных слов и которые чуть было не убили его. Он спасся от них, сев на судно, и приехал в Каир через ал-Кусайр. Отдельными группами возвратились и его подчиненные и слуги. Что касается /138/ отправившихся в ал-Мувайлих Тамур-кашифа, Хусайн-бея Дали-паши, то они остались там в ожидании, разрешит ли им паша возвратиться в Каир или нет. Что же касается Салих-аги Куджа, то он, сев на судно, возвратился в ал-Кусайр, считая себя самостоятельным, так как он был высокого мнения о себе и полагал, что только он вправе возглавлять экспедицию, и пренебрегал мнением ал-Махруки и Тусун-паши. Он говорил: «Разве эти юнцы годятся для того, чтобы руководить военными действиями?» Он произносил во всеуслышание эти и еще более резкие выражения, а отступил он первым. Паша все это знал — из писем своего сына Тусуна и тайно возненавидел Салих-агу. Эту ненависть усилила поспешность возвращения Салиха Куджа в ал-Кусайр и то, что он не ожидал разрешения ни на возвращение, ни на пребывание там.

Все происшедшее не поколебало решимости паши, и он продолжал со всей энергией подготовку других солдат, которых он вывел за город. Он обязал деревни поставить верблюдов, позволяя думать, что это зачтется в счет налогов и повинностей в будущем. На таких же основаниях он потребовал зерна. Одна [322] лишь провинция аш-Шаркийа должна была под ответственность кашифа поставить двенадцать тысяч ардаббов. Да воздаст ему Аллах то, что он заслуживает!

И завершился год со своими событиями, в числе которых это событие. Я думаю, что оно будет иметь продолжение.