Иван Никитчук - Освобождение дьявола. История создания первой советской атомной бомбы РДС-1

По предложению Специального комитета основополагающие документы Сталин подписывал лично. Эти документы Берия направлял Сталину, сопровождая их своими комментариями или предложениями. Документы Сталин подписывал осмысленно, не механически. Руководитель страны занимался атомным проектом каждый день в течение всего времени. Такой порядок позволял Сталину держать под контролем все работы по атомному проекту, а подписанные вождем документы получали наивысшую государственную значимость, обеспечивались финансированием и принимались к безусловному исполнению всеми хозяйственными органами страны без каких-либо бюрократических проволочек.

Важно заметить, что Сталин, поручая работу, всю полноту власти предоставлял одному лицу, никогда не вмешивался в организацию производства, т. е. создавал условия руководителю работать как полновластному хозяину на своем участке. Это был один из его принципов работы с людьми, и согласно ему, Сталин и в случае атомного проекта поручал надзор за созданием атомной промышленности и разработкой атомных зарядов Берии. Будучи в курсе всех дел, он не вмешивался в деятельность Берии, а предоставил все возможные ресурсы для успешного решения атомной проблемы. Это давало руководителю страны право в случае неудачи в полной мере спросить с Берии за срыв весьма важной и дорогостоящей государственной программы…

Рассматривая любой вопрос, Сталин допускал отстаивание собеседником своей точки зрения, с ним можно было спорить, но когда он принимал решение, не выполнить его было недопустимо! За невыполнение и плохую работу Сталин расправлялся быстро и жестко. Иногда жестоко!..

Принятые меры приводили к успехам. К июлю 1946 года в Москве, на территории Лаборатории № 2 было построено специальное здание для размещения в нем реактора Ф-1. Здание имело шахту для реактора, заглубленную на 10 метров ниже уровня земли. Была сооружена надежная биологическая защита: толстые бетонные стены, свинцовые и чугунные устройства. Установлены приборы внутреннего и внешнего дозиметрического контроля, дистанционное управление реактором и многое другое.

Осенью 1946 года Курчатов и его сотрудники сооружали из блоков графита и урановых стержней различные модели реактора, проводя многочисленные эксперименты. Определили размеры активной зоны реактора, в которой размещались урановые стержни, ее радиус оказался близким к 3 метрам. Всего для реактора понадобилось около 500 тонн химически чистого графита и 50 тонн урана. Реактор был снабжен тремя стержнями управления его мощностью и каналом для размещения множества приборов и образцов различных материалов для их радиоактивного облучения.

Кладку реактора, особенно ее последних слоев, вели очень осторожно, исследуя поведение реактора после каждого очередного слоя. Перед пуском реактора всех лишних людей Курчатов удалил, оставив несколько самых необходимых сотрудников. Присутствовал при этом и Л. Берия. Наконец, 25 декабря 1946 года, когда приподняли кадмиевые стержни, счетчики нейтронов, снабженные громкоговорителями, вместо отдельных щелчков выдали громкий, ровный гул. Было 6 часов вечера, в Европе заработал первый ядерный реактор. За пультом управления движением регулирующих стержней находился Курчатов. Постепенно Курчатов поднял мощность до расчетной величины от 100 ватт до 1 МВт. Он был в восторге, сбылась давняя мечта, проделан научный и организационный труд исключительной сложности и важности, где на каждом шагу требовались усилия, упорство и гениальное предвидение как завтрашнего дня, так и конечной цели. Успех! Как он ждал его и верил, что он непременно придет. И он был бесконечно рад, что оправдал доверие Сталина, ученых коллег, своих соратников по труду тяжкому, опасному, но бесконечно притягательному… Сотрудники поздравили его с замечательным успехом, а сам Курчатов произнес самую простую и емкую фразу: «Атомная энергия теперь подчинена воле советского человека». Путь к промышленным реакторам, а через них к плутониевой бомбе был открыт. И только Берия, прислушиваясь к щелчкам датчиков, регистрирующих наличие цепной реакции, был озадачен мыслью: «Не надувательством ли занимается Курчатов?»

– Это действительно так важно? – спросил недоверчиво Берия.

– Это важнейший этап в нашей работе, Лаврентий Павлович, – ответил Курчатов. – До этого мы знали только, что это можно сделать, потому что это было сделано в Америке. А теперь мы знаем, что и сами делаем все верно. Теперь мы знаем, что бомбу точно сделаем.

«Глаза горят… Похоже, что не врет» – подумал Берия.

А вслух сказал:

– Хорошо. Буду докладывать товарищу Сталину. Надо будет познакомить его с учеными.

Для Курчатова исследовательский реактор Ф-1 долгое время оставался любимым детищем, он проводил на нем бесконечные эксперименты в погоне за знаниями, которых всегда не хватало. На реакторе проходили подготовку научные работники и персонал промышленных реакторов.

Тщательность, с которой Игорь Васильевич подходил к своим задачам руководителя такого гигантского мероприятия, как советский атомный проект, совершенно поразительна. Он необычайно быстро завоевал всеобщие симпатии, и его человеческому обаянию и доброжелательности невозможно было противостоять. Вероятно, в сочетании с его необыкновенным научным кругозором и даром создавать большие, великолепно работающие коллективы, это качество его покоряющей личности – одна из разгадок успеха всего дела, объяснение того, как Игорю Васильевичу удавалось вовлечь в небывалое и, в общем-то, рискованное предприятие многих крупных специалистов из самых разных областей науки и техники. Ему удавалось оторвать их иногда вместе с возглавляемыми ими коллективами от любимого и привычного дела, в котором они нередко были лидерами. Он так организовал работу, что все завертелось с максимальной скоростью.

Это счастье, что в России оказался такой человек, как Игорь Васильевич Курчатов, и что именно он возглавил поход за скорейшую ликвидацию американской атомной монополии. Без него решение проблемы могло занять больше времени, а ведь бывает, когда промедление – смерти подобно…

Сразу же после пуска реактора Л. Берия направил докладную записку Сталину:

Товарищу Сталину И.В.

Докладываем:

25 декабря 1946 года в лаборатории т. Курчатова закончен сооружением и пущен в действие опытный физический уран-графитовый котел.

В первые же дни работы (25–26–27 декабря) уран-графитового котла получили впервые в СССР в полузаводском масштабе ядерную цепную реакцию.

При этом достигнута возможность регулировать работу котла в нужных пределах и управлять протекающей в нем цепной реакцией.