Василий Цветков - Белое дело в России, 1920–1922 гг.

Правда, белоповстанческое «добровольчество» держалось и на весьма своеобразном отношении к власти и ее носителям. Типичной для истории Белого движения была ситуация, при которой недовольство теми или иными действиями властей могло привести к нарушениям воинской дисциплины, субординации, способствовало проведению некоей «самостоятельной политической линии» в военной среде.

Оппозиционные настроения росли как среди общественности (даже правой), все более и более недовольной «диктатурой братьев Меркуловых», так и среди армии, недовольной результатами Хабаровского похода и обвинявшей в неудачах «предательский тыл», «купеческие» настроения приамурских руководителей. По воспоминаниям офицера-белоповстанца А. Еленевского, можно было подумать, что для «купцов Меркуловых» поход был «только очередной торгово-политической операцией». «Для похода нужны были деньги. За все, взятое у населения, войска платили наличными в валюте (показательная особенность нового отношения армии к жителям прифронтовой полосы . – В.Ц. )…, правительство отпустило нужные средства, но… на что и как были израсходованы эти средства – неизвестно… Почин о выступлении против красных принадлежит Временному Приамурскому правительству…, почин предложено было сделать внезапно; о зимней кампании не думали и к ней не готовились, валенки и белые маскировочные халаты войска получили только в конце января 1922 г. …В организации царила импровизация…, в материальной части владычествовала нищета не только в обмундировании, обуви, довольствии, но и в боевом снабжении…» [1132] Еленевский А. Хабаровский поход // Частная коллекция, с. 259–261, 267–268. .

Аналогичные настроения выделял и Бафталовский. «В армии росло недовольство против братьев Меркуловых и, особенно, против Николая, который… несколько раз ездил на фронт «для подбадривания частей», как он говорил сам…, шутя и играя выбрасывались щедрой рукой члена правительства сотни казенных рублей в стремлении завоевать себе симпатии и популярность среди Армии… Параллельно с этим братья Меркуловы вели усиленную работу против верхов Армии, добиваясь их низложения и полного отстранения от военной работы». «Меркуловы все более и более выявляли свои самодержавные наклонности, – отмечал генерал Болдырев, – почти самовольно распоряжались финансами, разматывая остатки тех товарных ценностей, которые еще уцелели от прежних властей» [1133] Бафталовский И. А. Указ. соч., с. 8; Болдырев В. Г. Указ. соч., с. 453. .

Что же касается настроений «общественности», то в них все более преобладали монархические настроения. Даже в торгово-промышленной среде, не отличавшейся заметной политизированностью, стали высказываться преимущества возрождения монархии, хотя и не «самодержавной». Еще 19 декабря (Праздник Святителя Николая Чудотворца) во Владивостоке в кафедральном соборе состоялась официальная панихида о погибшем Императоре Николае II, на которой присутствовали члены Правительства и председатель Народного Собрания.

Небольшая группа (во главе с П. В. Олениным) поддерживала монархические настроения в Собрании, будучи при этом в оппозиции правительству. «Это был достаточно продуманный ход, – вспоминал генерал Болдырев, – он вырывал у Меркуловых инициативу открытого заявления о их сложности к опоре на монархическую идею, и не только отрывал, но и делал враждебной руководящую группу несоциалистов, в том числе и большую часть Совета их съезда».

В начале января 1922 г. в газете «Экономический еженедельник» был опубликован цикл статей, озаглавленных «Хозяин новой России» (автор – А. Степной). В них недвусмысленно заявлялось о том, что теперь «хозяином» должно стать только крестьянство: «Выборы в Учредительное Собрание будут крестьянскими выборами». Политические предпочтения крестьянства могут оказаться отнюдь не на стороне кадетов (слишком «буржуазной» партии) и уж не на стороне эсеров (близких к большевикам по своим «социалистическим лозунгам»). «Крестьянство обратилось к Богу, – писал автор статьи, – а Бог – Царь Небесный. И на земле должен быть Царь – земной, т. е. Хозяин, организующий и поддерживающий земные порядки. А если это так, то вывод получается вовсе не в пользу «нарождающихся сил». Как психологические предпосылки, так и те достоверные сведения, которые доходят до нас из советской России, определенно говорят, что крестьянство в массе своей настроено в пользу монархизма. И поэтому, что вероятнее всего, в новой России мы будем иметь конституционную монархию… Земля – это ось, на которой вертится все политическое мировоззрение крестьянина, о ней он мечтал сотни лет, как о собственности, она грезилась ему во сне и наяву.

Воображению его рисуется сейчас свой мужицкий Царь, Царь – Хозяин, который прежде всего будет защищать его мужицкие интересы, его землю, его труд. И в этом нет ничего удивительного; большевизм при всей его пагубной политике, все же внес в миросозерцание деревни и нечто положительное: он ей показал, что государством правит тот класс, который стоит у власти. Он увидел, что в советах верховодит городской рабочий. Крестьянин теперь сам хочет верховодить и распоряжаться судьбами государства, но и через посредство своего мужицкого хозяина. Без этого хозяина он не представляет себе порядка. Советская власть потому и «опанкрутилась» (обанкротилась . – В.Ц. ), – так думает крестьянин, – что у нее не было хозяина, а рабочие без хозяина всегда были дармоеды и шалопаи.

Такие деревенские мысли – конкретный факт, и с ними придется считаться всякой политической партии, которая пойдет в деревню для политической работы» [1134] Болдырев В. Г . Указ. соч., с. 454; Экономический еженедельник. Владивосток. № 19, 1 января 1922 г.; № 20, 15 января 1922 г. .

Во внешнеполитическом курсе позиция Правительства оставалась неизменной. Весной в «повестку дня» встал вопрос об отношении к Генуэзской конференции, начавшей свою работу в апреле 1922 г. Для участия в ней в Италию был направлен в качестве единого представителя от всех советских республик (Армянской, Азербайджанской, Белорусской, Бухарской, Грузинской, Украинской и Хорезмской) и ДВР глава Народного комиссариата иностранных дел Н. Д. Чичерин. Главной целью советской делегации становилось заключение возможных экономических соглашений, что было принципиально важно в условиях начинавшегося периода НЭПа [1135] История дипломатии. Т. 3. М. – Л., 1945, с. 162. .

Примечательно, что в свое время С. Д. Сазонов получил полномочия дипломатического представителя России на Версальской конференции от всех существовавших на момент начала 1919 г. российских белых правительств. Приамурское правительство не обладало должным международным «весом» и достаточно авторитетными дипломатическими представителями (с российскими посольствами в Европе и САСШ отношения не поддерживались после отмеченного выше участия приамурской делегации на Вашингтонской конференции). Считалось также, что поскольку «формат» Генуэзской конференции сугубо «европейский», то участие в ней нецелесообразно.