Василий Цветков - Белое дело в России, 1920–1922 гг.

Одновременно с этим следовало дезавуировать полномочия делегации ДВР, также прибывшей в Вашингтон и добивавшейся принятия ее в качестве равноправного участника конференции. Еще в июле 1921 г. Колесников заявлял о «безнадежном», с точки зрения международного признания, положения ДВР и о бесспорных преимуществах приморской государственности, как соблюдающей нормы международного права в экономической и политической сферах. Обоснование же приморского «суверенитета» содержалось в специально подготовленном Колесниковым и Окуличем Меморандуме к конференции (см. приложение № 17.), переданном управляющим иностранными делами после его приезда в САСШ в конце декабря 1921 г.

В этом документе, в частности, говорилось: «Временное Приамурское Правительство в данное время является единственным национальным антибольшевистским Правительством, находящимся на русской территории…». Территория, контролируемая из Владивостока, включала обширные земли Приморской, Камчатской и Сахалинской областей. Приамурское Правительство считает себя временной организацией, которая существует для борьбы с большевиками и для того, чтобы помочь возрождению Демократической России. Программа этого Правительства основывается на следующих принципах: 1) Не будет вооруженной борьбы с большевиками. 2) Не будет гражданской войны. «Хабаровский поход» обосновывался только лишь как результат «восстания… местного населения», которое «по собственной инициативе» «взяло город», получив от Правительства «только экономическую помощь и моральную поддержку». «3) Не будет ни мобилизации и никаких других принудительных мер для набора армии. Армия генерала Каппеля – организация добровольная. 4) Не будет ни конфискаций, ни реквизиций. Правительство признает право частной собственности и установило для этого твердые гарантии…».

Провозглашалось и соблюдение международных обязательств России (типичное для всех белых правительств признание): «Договоры, которые были действительны во время Императорского и Временного Всероссийского Правительств, должна оставаться в полной силе… Все права России в Китае должны сохраняться ненарушимыми, в особенности же права по отношению к Китайской Восточной железной дороге». При этом твердо заявлялось: «Не будет ни соглашений, ни торговли с Читой, Советской Россией, или какими-либо другими советскими организациями».

Провозглашался принцип «целости и неделимости России; неприкосновенности суверенных прав России на Дальнем Востоке». Отдельно оговаривалось, что вооружение Белоповстанческой армии необходимо лишь «для защиты против большевиков и хунхузов». А «население районов, окаймляющих нашу территорию, должно сбросить большевистскую власть собственными усилиями» [1121] Филимонов Б. Б. Белоповстанцы. Хабаровский поход. Зима 1921/22 года, Шанхай, 1935, с. 2–7; Вестник Временного Приамурского Правительства, № 27, 30 ноября 1921 г.; К истории гражданской войны. 1. На Дальнем Востоке. Материалы и документы // На чужой стороне. Прага. Т. Х, 1925, с. 226–231. .

Но подобные утвержденные делегацией принципы остались невостребованными. На конференции в Вашингтоне уполномоченные Приамурского правительства не получили прав участников, равных с остальными. Вообще руководство САСШ весьма настороженно отнеслось к самому факту прихода к власти «меркуловского кабинета». В начале июля 1921 г. американским представителям в Чите (Д. Абот и полковник В. Дэвис) были даны указания сообщить в Вашингтон о «скрытых силах недавнего переворота во Владивостоке, произведенного приверженцами Семенова и Каппелевцами». Не без оснований САСШ усматривали в положении Приамурского правительства значительное влияние со стороны властей Японии и местной японской администрации. Заявлялось о необходимости прекращения японской оккупации, используемой в качестве прикрытия для эксплуатации «горных богатств Сибири». В условиях роста американо-японского противостояния на Тихом океане и в дальневосточном регионе позиция Вашингтона по отношению к белому Владивостоку была достаточно предсказуемой [1122] Дальневосточная жизнь. Владивосток. № 13, 30 июня 1921 г. .

Тем не менее Окулич предпринял усилия по «наведению мостов». Пытаясь установить тесные контакты с Государственным департаментом САСШ, он 19 сентября на встрече с начальником «русского отдела» Р. Пулем получил в ответ лишь пространные заверения о «важности решения русского вопроса». Сохранившийся у Окулича конспект переговоров показывал готовность САСШ оказывать «моральную поддержку» белому Приморью, при том, что «признание Приамурского Правительства сейчас невозможно». «Пуль просит верить, – отмечалось в конспекте, – что Соединенные Штаты живейшим образом заинтересованы в уничтожении большевиков… Соединенные Штаты и теперь и на Конференции будут всячески стараться предохранить русские интересы на Дальнем Востоке. Положение, однако, осложняется нежелательностью раздражать Японию. Экономическая помощь, в виде ссуды, он считает, маловероятна. Не советует посылать представительство на конференцию, так как желательно ограничить число участников для облегчения работы конференции. Составляется обширный, детальный меморандум для мистера Ч. Юза (Секретарь Государственного департамента САСШ и Председатель Вашингтонской конференции . – В.Ц. ) о русских интересах на Дальнем Востоке, и он уверяет, что всякие сведения о Приамурском Правительстве, о русских интересах, о рыбной конвенции с Японией получит самое внимательное рассмотрение…» [1123] ГА РФ. Ф. 5881. Оп.1. Д. 410. Лл. 51–52. .

В то же время наметившиеся во время работы конференции японо-американские противоречия не могли не отразиться на отношении к «русскому вопросу». В начале января 1922 г. делегация ДВР, используя «межимпериалистические противоречия», представила документы о якобы имевшем место «тайном соглашении» Японии и Франции против САСШ, предусматривавшем создание в Приморье зоны под контролем японских военных властей, куда будут перевезены части Русской армии генерала Врангеля и где будут сформированы структуры, подконтрольные атаману Семенову. «Семеновский вопрос» вновь обострился. Японские и французские делегаты опровергли наличие официально утвержденных документов подобного рода (хотя неофициальные договоренности, очевидно, имелись), а представитель Японии адмирал барон Като заявил, что «Япония в 1918 г. оказывала вместе с другими союзными державами помощь Семенову против опасности, угрожающей Сибири со стороны немцев и большевиков. Но по достижении этой цели японское правительство решило совершенно прекратить всякую поддержку Семенову и соблюдать строгий нейтралитет по отношению к Сибири. С тех пор Япония не оказывала Семенову никакой помощи» [1124] История дипломатии. Указ. соч., с. 137–138. .