Василий Цветков - Белое дело в России, 1920–1922 гг.

Итоги политико-правовых преобразований в системе управления белого Юга России в ноябре 1919 г. – марте 1920 г.

Рассматривая эволюцию политической программы южнорусского Белого движения за период ноября 1919 г. – марта 1920 г., нельзя не отметить ее особенной скоротечности, кратковременности. За довольно сжатый промежуток времени произошла смена нескольких моделей политической власти. Перемены «военного счастья» на фронте, изменения во внешнеполитическом положении Белого движения, очевидные ошибки в способах проведения земельной, рабочей политики – все это не могло не вызвать перемен и в политическом курсе, и в структурах аппарата управления.

Первый этап этой «эволюции», начавшийся со времени отступления ВСЮР от Орла и Курска (ноябрь 1919 г.), происходил на «административном» уровне, путем расширения прав Особого Совещания, придания ему «правительственного» статуса. Это был наиболее безболезненный путь, позволявший сохранить практически неизменным сложившуюся систему власти и продолжить принятый политический курс. Повсеместно укреплялась исполнительная «ветвь» власти, даже с помощью насилия («кубанское действо») и пересмотра конституционных актов (Конституция Кубани). Окончанием данного этапа стало падение столиц белого Юга – Новочеркасска и Ростова-на-Дону – и отступление ВСЮР за Дон и Маныч. Как в белой Сибири падение Омска способствовало политическим переменам, так и на Юге, после отхода на Кубань, аппаратные преобразования, проведенные по инициативе Деникина, стали представляться недостаточными. Реформирование должно было затронуть уже всю политическую систему, и прежде всего слабую во всех белых регионах представительно-законодательную власть. Эволюция «национальной диктатуры» в южнорусскую власть, построенную на основе «разделения полномочий» между военными и гражданскими структурами, введения «парламентаризма» и «ответственного министерства», стала возможной благодаря также воздействию со стороны казачества, известного своими демократическими традициями самоуправления. Система, основанная на выборности органов власти (от станичных до краевых), на представительстве «от земли» (как тогда говорили), многими считалась образцовой для создания аналогичных структур самоуправления и в «неказачьих» землях. Только со стороны могло показаться, что южнорусская власть отказалась от всероссийского статуса, замыкаясь в узкорегиональные рамки казачьих областей и оставшихся под контролем ВСЮР губерний. Передача Колчаком своих полномочий Деникину хотя и не афишировалась широко, но укрепляла белый Юг, придавая ему качества нового центра всероссийского «антибольшевистского сопротивления».

В политико-правовой истории Белого движения нельзя не отметить перспективы создания на основе южнорусской власти будущей Всероссийской власти. Взаимодействие с государственными структурами казачества придавало этой модели больше демократизма, хотя это и не привело к улучшению положения на фронте и в тылу. Еще на ноябрьской 1919 г. сессии Кубанской Краевой Рады (заседание 6 ноября 1919 г.) говорилось, что «в интересах борьбы за возрождение Единой, Великой и Свободной России должна быть образована общая государственная власть на Юге России с сохранением для Кубани, Дона и Терека широких прав по устроению их внутренней жизни» [180] Протоколы общих заседаний Кубанской Чрезвычайной Краевой Рады созыва 28 октября 1918 года № 51–72 (заседания с 24 октября по 14 ноября 1919 года). Екатеринодар, 1919, с. 22. . Определенно высказался по этому поводу Верховный Круг, провозгласивший «восстановление русской государственности через Учредительное Собрание на началах всенародного представительства и ответственности власти». Таким образом, южнорусская модель была нацелена на осуществление идеи союза, создаваемого на основе соглашения фактически суверенных образований; это был путь не к федеративному, а к конфедеративному соглашению, с еще большими правами договаривающихся субъектов [181] ГА РФ. Ф. 115. Оп.2. Д.30. Лл. 2–6. .

Примечательно, что на состоявшемся сразу же после выступления Деникина 12 января 1920 г. частном совещании членов Круга обсуждались не только элементы «южнорусской власти», но и основы создания будущего «союзного государства», в частности, тезис о «создании общегосударственной власти по принципу соглашения». Значительных разногласий среди участников совещания в отношении конкретных структур управления не возникало. Предполагалось «создание общегосударственного народного представительного органа с законодательными правами», при этом «общегосударственная власть во главе с генерал-лейтенантом Деникиным» должна была стать «ответственной перед законодательным органом». Всероссийское Учредительное Собрание должно было стать «высшим будущим законодательным органом всей России» (предложения депутата Г. И. Яцкова), а не только учредительно-санкционирующим, как считалось прежде. «Признание национальных образований как факта», «созыв Учредительного Собрания» и «немедленное образование законодательного органа представителей и ответственного перед ним правительства» (предложение председателя Терского правительства В. И. Абрамова). Необходимыми признавались «немедленные» земельная и рабочая реформа на основаниях «земля – трудовому народу», «8-часовой рабочий день», «признание профсоюзов» [182] Протоколы заседаний Верховного Круга Дона, Кубани и Терека с 4 по 30 января 1920 года. № 1—17. Екатеринодар, 1920, с. 14–15. .

Принципиально важным был также обсуждавшийся тезис о соотношении южнорусской и общероссийской власти. В этом обсуждении общегосударственные позиции возобладали над краевыми. Тезис «союзная власть Дона, Кубани и Терека и есть южно-русская власть» был отклонен, а большинство Конституционной комиссии приняло тезис «создание союзной власти для Дона, Кубани и Терека не должно исключать возможности создания общегосударственной власти, которая может быть образована по принципу соглашения» [183] ГА РФ. Ф. 6611. Оп.1. Д. 4. Л. 182; Трагедия казачества. Указ. соч., с. 115–116. . Окончательный вариант решения можно было бы назвать «политико-правовой революцией» в истории Белого движения; это решение включало: «1) Образование южнорусской власти на основе народного представительства; 2) Осуществление народного представительства через особый орган с законодательными функциями; 3) Ответственность перед законодательным органом имеющим быть сформированным правительства» [184] Протоколы заседаний Верховного Круга Дона, Кубани и Терека с 4 по 30 января 1920 года. № 1—17. Екатеринодар, 1920, с. 15. . По воспоминаниям Челищева, представители Верховного Круга на переговорах в Тихорецкой даже выдвигали идею избрания Деникина «первым президентом республики, состоящей из казачьих областей и всех территорий, как освобожденных, так и могущих быть освобожденными от большевиков». Новгородцев, исходя из столь популярного в 1919 г. принципа приоритета единоличной власти, был убежден, что «Верховная власть, носителем которой является Главнокомандующий, не имеет никаких оснований сговариваться, ибо она может только декретировать». Общегосударственный характер новой власти и ее право «декретирования» отразились и в составленном Новгородцевым для Деникина проекте «Манифеста», основанном на принципе «дарования» конституционных свобод Главкомом: «Вступив в соглашение с казачеством на основаниях, утверждающих общую государственную связь областей, занятых и занимаемых вооруженными силами Юга России, я приказал ныне же образовать правительство, соединяющее эти области. Вместе с сим предположено безотлагательно обсудить начала, на коих должна быть учреждена общегосударственная законодательная палата. В основу вновь создаваемых учреждений кладется тесное взаимодействие властей исполнительной, законодательной и приближение управления к нуждам и желаниям народным. Пусть знают, что отныне их нужды всегда будут в памяти народных представителей… Власть, опираясь ныне на широкое признание общества и не встречая прежних препятствий к осуществлению своих задач, в этом новом своем положении почерпнет основания для укрепления своей силы и веры в правду своего призвания» [185] ГА РФ. Ф. 6611. Оп.1. Д. 1. Л. 403–405; Д. 4. Лл. 194–195; Астров Н. И . Воспоминания // Библиотека-фонд «Русское Зарубежье». Ф. 7. Д. 12. Лл. 91–92. .