Мария Чепурина - Гракх Бабёф и заговор «равных»

«Если народу нужно что-то потребовать, то кто лучше его самого поймет его нужды?.. Нет, граждане, эти люди, объединяющиеся в нечто вроде братств и присваивающие себе исключительное право выступать в защиту интересов народа, не выражают его волю так, как он сам бы это сделал. Нужны ли народу эти адвокаты-краснобаи, купившие право разглагольствовать за него, запрещая ему говорить о его собственном деле; между тем как он, народ, менее склонный к высокопарным словам, менее склонный остроумничать и терять время на партийные ссоры, мог бы, конечно, лучше всех эрудитов и всех прокуроров, прийти к истинной цели, к тому, что отвечает общим интересам» {127} 127 Там же. С. 188. .

Итак, Бабёф вновь выступает с идеей предоставить открытую трибуну широким народным массам, которые не нуждаются ни в каких вождях. Такой ход мысли скорее был свойствен Гракху в августе и сентябре, нежели теперь. Может быть, эта речь была подготовлена раньше, но по каким-то причинам заброшена автором, который вернулся к работе над ней теперь, в ноябре? Доказательств этой версии у нас нет. Равным образом нет и свидетельств о том, что «Клуб народа», в который, судя по тексту, должен был быть преобразован Электоральный, сколько-то просуществовал. Мы не располагаем данными о том, что Бабёф пытался реализовать свою задумку, хотя сам он уверял, что для заседаний подлинно народного общества достаточно снять театр, а функционировать оно будет на добровольные пожертвования.

Представляется, что «Мнение гражданина» следует рассматривать не как изложение реальных взглядов Бабёфа на тот момент и не как настоящий план организации клуба, а прежде всего как высказывание, направленное на то, чтобы обличить якобинцев, отмежеваться от них, защитить Электоральный клуб, представив его организацией совершенно другого рода: ведь меры, направленные против Якобинского клуба (например, запрет подачи Конвенту коллективных петиций), коснулись и его тоже. «Они делили народ на две касты — касту избранных и касту профанов», — писал Бабёф, явно имея в виду якобинцев, присвоивших себе роль общественных арбитров. И с этой точки зрения он предвосхитил позднейших историков, отмечавших, что якобинцы не выражали интересов никакой социальной группы, в то же время претендуя на то, чтобы говорить от имени всего народа {128} 128 См., например: Чудинов А. В. Французская революция. История и мифы. С. 226–231. . Антиякобинские брошюры Бабёфа столь же противоречивы. Первая из них, под названием «Хотят спасти Каррье» {129} 129 Бабеф Г. Сочинения. Т. 3. С. 196–201. , посвящена злодеяниям этого депутата: автор, ужасаясь, описывает их подробности, которые в это время были у всех на устах, и высказывает опасение, что существуют некие силы, стремящиеся избавить Каррье от заслуженного наказания. Критикуя монтаньяров, террор и революционный порядок управления, Бабёф, тем не менее, призывает не соблюдать формальностей, связанных с положением депутата (как это и было при Робеспьере). «Мне скажут: он еще не осужден. Я отвечаю: он осужден общественным мнением. Этого достаточно. Более чем достаточно» {130} 130 Там же. С. 198. .

В брошюре «Якобинцы-простачки, или битые платят штраф» {131} 131 Там же. С. 201–212. , посвященной закрытию клуба, Бабёф вновь поднимает тему роли общественного мнения в подлинно свободном обществе. По мнению автора, тирания Робеспьера держалась за счет контроля над общественным мнением, теперь же Конвент претендует на роль главного центра его формирования, в то время как следовало бы дать возможность всему народу свободно высказываться и формулировать свои потребности. Бабёф еще раз обрисовывает свой план устройства «истинно народного общества». И в то же время он жалуется на политическую инертность публики: «Памфлет расходится лишь в том случае, если он снабжен пикантным заглавием… Самые важные политические истины будут замечены только, если их изложат в форме мадригала или эпиграммы. Скоро, пожалуй, дойдёт до того, что придётся сбывать их в конфетных пакетах, а республиканская мораль окажется на лепешках с прописями» {132} 132 Там же. С. 202. .

В брошюре «Путешествие якобинцев во все четыре части света» {133} 133 Там же. С. 212–217. Бабёф снова критикует террористические порядки, нападает на Барера и Одуэна и высмеивает попытки оставшихся якобинцев привлечь на свою сторону другие народные общества. Публицист снова старается защитить электоральцев, подчеркивая разницу между ними и якобинцами:

«Сообщение журналистов, будто якобинцы совершили путешествие также и в Электоральный клуб, есть чистейшая ложь, придуманная, без сомнения, теми, кому хотелось бы воспользоваться нынешней обстановкой, чтобы подвергнуть все Народные общества той опале, которая должна пасть только на общество 9 термидора» {134} 134 Там же. С. 215. .

Действительно, в этот период Электоральный клуб воспринимался как филиал Якобинского. Например, газета «Анналь патриотик» от 20 ноября, сообщая от аресте последнего председателя Якобинского клуба Рессона (Raisson), обвинявшегося в том, что он был приверженцем Робеспьера, добавляла: «В порядке дня меры безопасности не только против якобинцев, но и против всех аффилиированных обществ, особенно против Электорального клуба» {135} 135 Aulard A. Paris pendant la réaction thermidorienne et sous le Directoire. T. 1. Р. 256. . А 24 ноября газета Petite feuille de Paris («Маленький парижский листок») сообщала, что «якобинцы 9 термидора укрылись в Электоральном клубе, где продолжают свою подрывную деятельность» {136} 136 Ibid. Р. 271. . Это одно из последних упоминаний в источниках об Электоральном клубе: к этому времени он уже потерял свое прежнее помещение и заседал в Лувре, куда его пустила дружественно настроенная секция Музея. Но дни клуба были сочтены.

Любопытно, что Электоральный клуб считали якобинцами, тогда как виднейший его активист Бабёф как раз выступал против них. Разве можно быть и за, и против якобинцев?

Ответ на этот вопрос даст нам самая объемная и необычная из четырех брошюр — последняя. Она называется «О системе уничтожения населения, или Жизнь и преступления Каррье» {137} 137 Бабеф Г. Сочинения. Т. 3. С. 218–291. . Основной объем этой работы посвящен описанию жестокостей Вандейской войны и персональных злодеяний «проконсула» в Нанте. При этом Бабёф приходит к потрясающему выводу: якобы и гражданская война, и террор были организованы якобинцами целенаправленно, с тем чтобы сократить народонаселение Франции, слишком большое, чтобы оно могло прокормиться с имеющихся ресурсов. С одной стороны, это типичное проявление мании заговоров, характерной опять-таки для самих якобинцев и для эпохи в целом (здесь можно вспомнить как привычку революционеров объяснять свои неудачи происками «аристократов», так и писания Ф. Ф. Лефранка, А. Баррюэля и их последователей о том, что французская революция была результатом масонского заговора {138} 138 Чудинов А. В. Французская революция. История и мифы. С. 139–176. ). С другой же стороны, приписывая якобинцам фантастические планы, под их видом Бабёф выдает собственные проекты. По крайней мере, такое мнение высказывал В. М. Далин {139} 139 Далин В. М. Комментарии к сочинениям Бабёфа. Т. 3. С. 547. . В самом деле, посмотрим: