Мария Чепурина - Гракх Бабёф и заговор «равных»

Если для просветителей носителем мнения была прежде всего просвещенная публика, то для Бабёфа это весь народ, по крайней мере та его часть, что готова участвовать в общественно-политической жизни. «Я призываю каждого из вас помочь мне материалами», — обращался он к читателям в завершение первого номера своей газеты {68} 68 Там же. С. 37. .

Следующий ее выпуск содержал своего рода программное заявление: «Эта газета — великая книга, открытая для всех истин; это почтовый ящик для всех охранителей родины и политическая трибуна для свободных и энергичных людей, друзей принципов. Поэтому мы приглашаем всех добрых граждан посылать по этому же адресу сообщения, письма и документы, которые они сочтут полезными…» {69} 69 Бабёф Г. Сочинения. Т. 3. С. 41.

Такие же объявления будут появляться почти в каждом номере его издания. «Это подлинно общественная газета, поскольку в ней сотрудничают все добрые граждане, которые того пожелают», — отметит публицист в № 4 {70} 70 Там же. С. 47. .

Бросив клич к народным публицистам во втором номере, Бабёф объявил, что отныне его газета будет делиться на две части и первую из них, озаглавленную «Температура общественного мнения», он полностью отведет под письма читателей {71} 71 Там же. С. 42. . Однако содержание следующих номеров несколько отличалось от того, что можно было ожидать после такого заявления.

Третий номер действительно открывался заголовком «Температура общественного мнения», после чего шли пространные рассуждения Бабёфа о безуспешности происков врагов народа и о множестве прекрасных писем, присланных в ответ на его призыв. Тем не менее опубликовано было лишь одно из них под заголовком «Рассмотрение вопроса о том, совместима ли свобода печати с революционным правительством». Любопытно, что от редакторского текста письмо отделено лишь кавычками: при беглом просмотре оно не воспринимается как нечто отличное от тех абзацев, что были написаны самим Бабёфом. Нет ни слова и об авторстве этого послания {72} 72 Там же. С. 42–44. .

Четвертый номер тоже открывался вышеупомянутым заголовком, казалось, предвосхищающим публикацию писем с мест, однако на деле вниманию читателей не было предложено ни одного из них. Всю рубрику на сей раз занимал монолог самого Бабёфа, а «глас народа» звучал лишь в пересказе редактора: «Я очень доволен тем, что придумал „почтовый ящик для истин“. Он доставляет мне столько материалов, что я испытываю только затруднение в выборе, и моя газета в первой части оказывается готова сама собой» {73} 73 Там же. С.47. . Заявление довольно странное, если учесть, что писем от читателей в номере нет вообще.

Впрочем, вторая половина четвертого номера, озаглавленная «Раздумья мыслителя о свободе печати», начинается словами: «Я пользуюсь приглашением, содержащимся в твоем 2-м номере…» и т. д. {74} 74 Там же. С. 50. , из чего можно заключить, что это, очевидно, письмо одного из читателей. Но чье именно? Фамилии автора редактор снова не указал: в конце письма, совпадающем с окончанием всего номера, стоит обычное «К. Бабёф». Эти «Раздумья мыслителя» будут с перерывами публиковаться на протяжении нескольких последующих номеров, пока не завершатся в девятом. Но и здесь имени автора письма не указано: если, конечно, это на самом деле письмо.

Что касается рубрики «Температура общественного мнения», то в пятом и шестом номерах в ней вновь помещены тексты самого Бабёфа, а начиная с седьмого номера она и вовсе исчезает.

Первое подписанное письмо в редакцию появилось только в восьмом номере, и принадлежало оно перу некоего Ведере {75} 75 Там же. С. 66–70. . Далее мы еще вернемся к этому корреспонденту.

В № 12 вновь было опубликовано письмо без указания автора. Комментаторы русского издания этого текста предположили, что эпистолярная форма служила лишь художественным оформлением очередной заметки самого Бабёфа {76} 76 Там же. С. 88. . Гипотеза не лишена оснований: такие подозрения закрадываются и при ознакомлении со многими другими безымянными письмами, опубликованными в «Газете свободы печати». Следующий аналогичный текст, тоже неподписанный и разделенный на части несколькими подзаголовками, появился в № 14: здесь непонятно даже, идет ли речь об одном письме или о нескольких, опубликованных подряд друг за другом {77} 77 Там же. С. 96–100. .

Чем объяснить столь небрежное отношение к «авторским правам»? Вероятно, самим замыслом газеты и тем, что понимал Бабёф под общественным мнением. Он, очевидно, просто не видел никакой разницы между собственными текстами и текстами своих единомышленников из числа читателей, поскольку в рамках его представлений о единой народной воле авторство той или иной заметки не имело особенного значения: достаточно было того, что ее написал патриот-республиканец. Вероятно, такими же соображениями руководствовались и те его многочисленные читатели, кто либо не подписывал своих посланий Бабёфу, либо подписывался одной-двумя буквами, либо прямо оговаривал, что полностью уступает редактору права на свое сочинение.

Не исключено также, что малое количество опубликованных Бабёфом писем, особенно в первых номерах, обусловлено низким литературным качеством, а то и просто элементарной безграмотностью присылавшихся ему текстов, либо вторичностью содержавшейся в них информации. Во всяком случае, на эту мысль наводит знакомство с теми из писем читателей Бабёфа, что хранятся ныне в РГАСПИ. Логично предположить, что в силу ограниченного размера издания и не слишком высокой информативности большинства посланий, Бабёф предпочитал давать просто краткое резюме настроений, выраженных в общем массиве писем.

Как соотносились мировоззрение Бабёфа и идеи его читателей? Меняла ли приходившая в газету корреспонденция его собственные взгляды, в частности, на феномен общественного мнения?

В поиске ответов на эти вопросы обратимся собственно к письмам читателей, присланным в «Газету свободы печати». Их до нас дошло лишь двенадцать — в фонде 223 РГАСПИ. Десять посланий включены в опись корреспонденции Бабёфа, а два находятся среди его собственных документов, поскольку содержат пометки, сделанные его рукой. Еще пятнадцать писем сохранились благодаря публикации в газете. К сожалению, не все из них составители собрания трудов Бабёфа на русском языке сочли достаточно интересными для включения в это издание. С посланиями читателей, не вошедшими в четырехтомник 1975–1982 гг., можно ознакомиться по репринтному изданию «Газеты свободы печати» 1966 г.

Логично было бы рассматривать присланные Бабёфу письма в хронологическом порядке, но это не представляется возможным: далеко не все они датированы, касательно большинства из них понятно лишь, что они относятся к сентябрю-октябрю 1794 г. Да и сам Бабёф почти никогда не датировал публикуемые им письма. Поэтому будем рассматривать их в соответствии с тематикой и жанровыми особенностями.