Андрей Купцов - Миф о красном терроре

Точно так же, как и власть есть не причина, как утверждают анархисты, существующего социального зла, а лишь его необходимый результат.

Все общественные бедствия, вся социальная неправда обусловливаются и зависят исключительно от неравенства людей, неравенства физического, интеллектуального, экономического, политического и всякого другого.

Следовательно, пока существует неравенство хотя бы в какой-нибудь сфере человеческих отношений, до тех пор будет существовать власть. Анархия немыслима, немыслима логически (не говоря уже о её практической невозможности) без предварительного установления абсолютного равенства между всеми членами общества. И потому-то самая существенная, самая характеристическая черта будущего общества и должна выражаться не словом анархия, а словом равенство. Равенство предполагает анархию, анархия — свободу; но и равенство, и анархия, и свобода — все эти понятия совмещаются в одном понятии, в одном слове — братство . Где братство, там и равенство, где равенство — там и безвластие, там и свобода.

Отсюда само собой следует, что никакая революция не может установить анархию, не установив сначала братства и равенства.

Но чтобы установить братство и равенство, нужно, во-первых, изменить данные условия общественного быта, уничтожить все те учреждения, которые вносят в жизнь людей неравенство, вражду, зависть, соперничество, и положить основание учреждениям, вносящим в неё начала, противоположные первым; во-вторых, изменить самую природу человека, перевоспитать его. Осуществить эту великую задачу могут, конечно, только понимающие её и искренно стремящиеся к её разрешению, то есть люди умственно и нравственно развитые, то есть меньшинство. Это меньшинство в силу своего более высокого умственного и нравственного развития всегда имеет и должно иметь умственную и нравственную власть над большинством.

Следовательно, революционеры — люди этого меньшинства, революционеры, воплощающие в себе лучшие умственные и нравственные силы общества, необходимо обладают и, оставаясь революционерами, не могут не обладать властью…

Мы — социалисты. Наша цель — разрушение существующего экономического строя, уничтожение экономического неравенства, составляющего, по нашему убеждению, корень всех страданий человечества. Поэтому политические формы сами по себе для нас совершенно безразличны. Мы, русские, вначале были более какой бы то ни было нации склонны воздерживаться от политической борьбы и ещё более от всяких кровавых мер, к которым не могли нас приучить ни наша предшествующая история, ни наше воспитание. Само правительство тянуло нас на тот кровавый путь, на который мы встали. Само правительство вложило нам в руки кинжал и револьвер.

Убийство — вещь ужасная. Только в минуту сильнейшего аффекта, доходящего до потери самосознания, человек, не будучи извергом и выродком человечества, может лишить жизни себе подобного. Русское же правительство нас, социалистов, нас, посвятивших себя делу освобождения страждущих, нас, обрекших себя на всякие страдания, чтобы избавить от них других, русское правительство довело нас до того, что мы решаемся на целый ряд убийств и возводим их в систему.

Оно довело нас до этого цинической игрой в жизнь десятков и сотен человек и тем наглым презрением к какому бы то ни было праву, которое оно всегда обнаруживало в отношении к нам…

Господа правительствующие жандармы, администраторы! Вам повинуются миллионная армия и многочисленная полиция; вашими шпионами наводнены все города, и скоро они будут во всех деревнях; ужасны ваши тюрьмы и безпощадны ваши казни. Но знайте: со всеми вашими армиями, полициями, тюрьмами и казнями вы безсильны и безпомощны против нас. Никакими казнями вы нас не запугаете. Никакими силами не защититесь от руки нашей.

Вы перепугались от наших первых ударов и решились прибегнуть к военному суду, чтобы устрашить нас перспективой кровавых казней.

Но нас вы не запугаете, и это знаете вы сами. Вы нас сделаете только безпощаднее к вам. И знайте, что у нас есть средства ещё более ужасные, чем те, силу которых вы уже испытали; но мы не употребляли их до сих пор, потому что они слишком ужасны. Берегитесь же доводить нас до крайности и помните, что мы никогда не грозим даром.

Вот наше последнее слово.

Вы — представители власти. Мы — противники всякого порабощения человека человеком, поэтому вы — наши враги и между нами не может быть примирения. Вы должны быть уничтожены и будете уничтожены. Но мы считаем, что не политическое рабство порождает экономическое, а наоборот. Мы убеждены, что с уничтожением экономического неравенства уничтожается народная нищета, а с нею вместе невежество, суеверие и предрассудки, которыми держится всякая власть.

Наш настоящий враг — буржуазия, которая теперь прячется за спиной властей предержащих и администрации, которых она сама ненавидит, потому что и ей вы связываете руки.

Так посторонитесь же. Не мешайте нам бороться с нашим настоящим врагом, и мы оставим вас пока в покое. Пока мы не свалим теперешнего экономического строя, вы можете мирно почивать.

До тех пор пока вы будете упорствовать в сохранении теперешнего дикого безправия, наш тайный суд, как меч Домокла, будет вечно висеть над вашими головами, и смерть будет служить ответом на каждую вашу свирепость против нас…

Подумайте об этом, а пока выслушайте наши требования:

1) мы требуем полного прекращения всяких преследований за выражение каких бы то ни было убеждений, как словесно, так и печатно;

2) мы требуем полного уничтожения всякого административного произвола и полной ненаказуемости за поступки какого-либо характера иначе, как по свободному приговору народного суда присяжных;

3) мы требуем полной амнистии для всех политических преступников без различия категорий и национальности, что логически вытекает из первых двух требований.

Большего мы пока от вас не требуем, потому что большего вы дать не в силах…

Не нарушайте наших человеческих прав — вот всё, что мы пока хотим от вас.

Политическое убийство — это прежде всего акт мести. Только отомстив за погубленных товарищей, революционная организация может прямо взглянуть в глаза своим врагам; только тогда она становится цельной, неразделённой силой; только тогда она поднимается на ту нравственную высоту, которая необходима для того, чтобы увлечь за собой массы. Политическое убийство — это единственное средство самозащиты при настоящих условиях и один из лучших агитационных приёмов. Нанося удар в самый центр правительственной организации, оно со страшной силой заставляет содрогнуться всю систему. Как электрическим током, мгновенно разносится этот удар по всему государству и производит неурядицу во всех его функциях. Когда приверженцев свободы было мало, они всегда замыкались в тайные общества. Эта тайна давала им большую силу. Она давала небольшой группе смелых людей возможность бороться с миллионами организованных, но открытых врагов.