Чарльз Рууд - Фонтанка, 16: Политический сыск при царях

Вплоть до 1870 г. Шувалову не пришлось ломать голову, как обойти уголовный кодекс в борьбе с «неблагонадежными». Но уже в следующем году он не знал, как поступить с большим кружком молодых социалистов, раскрытым московской полицией и жандармами при расследовании одного нашумевшего убийства.

Главным организатором убийства был Сергей Нечаев, к тому времени уже скрывшийся за границей. В сентябре 1869 г. Нечаев предстал перед московскими революционерами как представитель мифического конспиративного общества «Мировое революционное содружество», якобы основанного анархистом Михаилом Бакуниным. Завербовав около 80 человек в свою собственную тайную организацию «Народная расправа», Нечаев убедил четырех молодых людей, что в их рядах есть предатель. 21 ноября 1869 г. предполагаемый предатель, студент И.И. Иванов, был убит в парке Московской сельскохозяйственной академии, а тело его утопили в пруду. После убийства Нечаев сбежал за границу, предоставив своим товарищам отвечать перед судом [94] Швейцарская полиция выдала Нечаева России в августе 1872 г., и он предстал перед судом по обвинению в убийстве. Его приговорили к пожизненному заключению; умер он в тюрьме. .

В результате следствия после раскрытия «Народной расправы» жандармы помогли полиции обеих столиц задержать 300 предполагаемых членов организации и им сочувствующих. Далее на протяжении нескольких недель велись дознание и сбор улик (для того времени это была очень долгая процедура). В конце концов удалось собрать улики Для ареста только 152 человек. Остальные 148 задержанных были отпущены на свободу.

В соответствии с судебной реформой 1864 г. на этой стадии активное участие жандармов в судебном разбирательстве заканчивалось, и по закону они должны были передать дело в судебные органы [95] Поправка к закону санкционировала два типа арестов со стороны полиции: 1) арест с целью предотвращения преступления; 2) арест как первая юридическая процедура, предшествующая дознанию. Таким образом, она оправдывала аресты людей, которых считали потенциальными преступниками (Szeftel М. Personal Inviolability in the Legislation of the Russian Absolute Monarchy // American Slavic and East European Review. 1958. N 17. P. 2). . Дальше начиналось юридическое следствие, в ходе которого следователи проверяли, систематизировали и обрабатывали собранные жандармами сведения, чтобы прокурор мог установить степень вины каждого подозреваемого. Прокурором на этом процессе выступал сам министр юстиции.

Шувалова не удовлетворил отчет министра юстиции К.И. Палена за 1871 г., составленный после расследования, в результате которого генерал-прокурор объявил о своем решении привлечь к судебной ответственности только 79 человек из задержанных полицией. Пален утверждал, что находящиеся в его распоряжении сведения о других 73 задержанных не дают прокурору достаточных доказательств их виновности перед судьями в судебной палате [96] Козьмин Б.П. Нечаев и нечаевцы. М., 1931. С. 13–26. .

Пален подверг резкой критике действия Третьего отделения после окончания жандармами предварительного дознания. В данном случае, утверждал министр, юридические нормы были нарушены дважды: во-первых, жандармы повторно задержали нечаевцев, которые были освобождены за отсутствием улик; во-вторых, видимо, по инициативе Третьего отделения было организовано административное слушание дела, в результате чего задержанных отправили в административную ссылку. Пален осудил это двойное нарушение прав российских граждан, противоречащее уголовному кодексу.

Разногласия между Министерством юстиции и Третьим отделением теперь стали очевидны. В середине апреля 1871 г. перед слушанием дела нечаевцев Шувалов официально обратился к Палену с предложением выработать новые «правила сотрудничества» и объединить усилия в борьбе с политическими преступниками. В результате была создана совместная проектная комиссия, а 19 мая император издал новый закон, который расширил полномочия жандармов.

В частности, закон от 19 мая 1871 г. предписывал жандармам при рассмотрении политических преступлений в обязательном порядке проводить предварительное дознание [97] Виленский Б.В. Судебная реформа и контрреформа в России. Саратов, 1969. С. 308–309. Законы 1855, 1870 и 1871 гг. разрешали генерал-губернаторам высылать людей из губерний за участие в стачках, не спрашивая разрешения суда, а лишь заручившись согласием министра внутренних дел и шефа жандармов. . Были, однако, учтены и требования сторонников судебной реформы, в частности что ведущий дело прокурор должен непосредственно контролировать сбор улик, а не просто выступать в роли советника.

Наиболее важным пунктом нового закона был пересмотр роли жандармов, которым по закону 1867 г. отводились функции «наблюдателей» государя. Закон 1871 г. впервые официально закрепил за ними роль «полицейскую» — теперь им разрешалось задерживать предполагаемых преступников, как политических, так и «гражданских». Более того, при проведении предварительного дознания по делам неполитическим прокурор мог по своему усмотрению возложить эти обязанности на жандармов. Наконец, жандармы, служившие на железной дороге, получили все полномочия местной полиции.

Согласно новому закону, после проведения предварительного дознания по делам политическим министр юстиции и начальник Третьего отделения должны были совместно решить: 1) кого из задержанных следует освободить; 2) какие юридические или административные процедуры применить к задержанным. (В случае если источником улик были показания тайных агентов или если собранные в результате дознания улики не имели юридической силы — а эти факты легко подтасовывались жандармами, — дело задержанного рассматривалось в административном порядке.) Кроме того, император мог пересматривать решения своего главного «охранника» и юриста в случаях, если того требовали соображения безопасности.

Министр юстиции был вынужден приспосабливаться к новой политической ситуации. В какой-то момент, накануне слушания дела нечаевцев, Пален нашел предлог, чтобы увеличить число обвиняемых еще на 6 человек. Он был уверен в благополучном исходе и настаивал на открытом процессе, хотя мог воспользоваться своим правом запретить публике присутствовать на суде.

Процесс над нечаевцами продолжался с июля по сентябрь 1871 г. в Петербурге: двенадцать отдельных слушаний для 12 категорий обвиняемых перед 64 судьями, образующими 5 судебных комиссий [98] Базилевский В. Государственные преступления в России в XIX веке: В 3 т. Т. 1. СПб., 1905. С. 159–220. . На суде прокуроры называли подсудимых хитрыми и умелыми конспираторами, сплотившимися для уничтожения существующего государственного порядка. Адвокаты в свою очередь пытались представить своих подопечных молодыми, наивными и горячими революционерами, чье членство в тайном обществе нельзя приравнивать к участию в политическом заговоре. Защитникам удалось привлечь многих судей на свою сторону, и в результате только 34 человека были признаны виновными и приговорены к различным срокам тюремного заключения, каторжных работ, ссылки. Остальные подсудимые (51 человек) были признаны невиновными.