Крис Нонтон - В поисках гробниц Древнего Египта [Тайны Нефертити, Александра Македонского, Клеопатры]

Дион Кассий, живший почти на сто лет позже Плутарха, описывает эти события приблизительно так же. Он пишет, что Клеопатра «неожиданно устремилась в мавзолей… как бы приглашая и Антония отправиться туда» [349], а когда Марк Антоний попытался совершить самоубийство, «Клеопатра, узнав об этом, выглянула сверху, из-за стен гробницы. Двери в усыпальницу были задуманы так, что, после того как их закроют, открыть их уже невозможно, однако верхняя часть конструкции была еще недостроена. И когда они увидели, как она выглянула из гробницы, то подняли такой крик, что даже Антоний услышал его. Поняв, что Клеопатра еще жива, он встал на ноги, словно в нем еще теплились остатки жизни, но, потеряв к тому моменту слишком много крови, не смог сдвинуться с места и стал умолять стоявших рядом людей отнести его к гробнице и обвязать веревками, которые были прикреплены к стенам для поднятия каменных плит» [350].

По этим двум описаниям очевидно, что Клеопатра построила для себя и Марка Антония мавзолей значительных размеров, с двумя этажами и массивной дверью «рядом с храмом Изиды». Но был ли этот мавзолей использован для погребения Клеопатры и Антония? Судя по всему, его еще недостроили, а Марк и Клеопатра не вполне распоряжались собственными судьбами после того, как Октавиан захватил власть в Александрии. В тех же текстах есть упоминание, что произошло с телами Антония и Клеопатры после их трагической кончины. «Что касается Антония, то, хотя многие генералы и цари просили отдать им его тело для погребения, Цезарь [Октавиан] не посмел разлучить его с Клеопатрой, и она собственноручно похоронила его, устроив пышную церемонию, подобающую царю. Она сама пожелала, чтобы все произошло именно так, и ей намеренно позволили поступить, как она хотела», — пишет Плутарх [351]. Более того, Клеопатра «сама отнесла урну с его прахом в гробницу, сопровождаемая своими наперсницами. Она произнесла: „Милый Антоний, я предаю тебя земле, но руки мои все еще свободны“» [352]. О смерти и похоронах самой Клеопатры Плутарх писал, что «хоть Октавиан и был раздосадован смертью этой женщины, он восхищался ее величественным духом и приказал похоронить Клеопатру рядом с Антонием со всей полагающейся царской особе роскошью» [353].

Это подтверждает и Светоний, еще один древнеримский историк, писавший в 121 году н. э., что Октавиан «позволил провести богатые похороны для них все в той же гробнице», а также, что важно, «приказал, чтобы мавзолей, который они начали возводить, достроили» [354].

Дион Кассий тоже упоминает, что Клеопатра выразила Октавиану свое желание умереть рядом с Марком Антонием: «Отправь меня к Антонию, не откажи мне в милости быть погребенной рядом с ним, чтобы — ведь из-за него я умираю — и в Аиде я могла быть при нем» [355]. Несмотря на все усилия Клеопатры, ей не удалось соблазнить молодого императора, вместо этого она была вынуждена делать вид, будто желает отправиться в Рим в качестве его трофея, пока ей не выдалась удачная возможность совершить самоубийство. Дион Кассий пишет, что первое время она оставалась внутри мавзолея и была занята бальзамированием тела Антония [356]. И хотя впоследствии ее перевели во дворец, Дион утверждает, что Антония и Клеопатру «мумифицировали одинаковым способом и похоронили в одной гробнице» [357].

Великий мавзолей, который описывается в античных текстах, прекрасно подошел бы для царя и царицы эллинистического мира. Александра Македонского и некоторых других членов династии Птолемеев похоронили в Семе в центре Александрии. Сестра и дочь Клеопатры также нашли последний приют в подобных монументах, хотя и за пределами Египта. Арсиноя IV — в эфесском Октагоне, а Клеопатра Селена — в мавзолее, построенном для ее мужа Юбы II Нумидийского, в алжирской Типазе. Даже без учета исторических свидетельств было бы логично предположить, что Клеопатру захоронили в монументе такого же типа в самой Александрии или рядом с ней. В конце концов, это была столица, причем этот статус сохранился за городом и в период римского господства. Кроме того, Клеопатра скончалась именно там. Нет никаких оснований полагать, что ее тело увезли куда-то далеко, если только Октавиан, который, по словам Светония, «был озабочен тем, чтобы Клеопатра осталась при нем в качестве символа его триумфа» [358], не пожелал отпраздновать свою победу в Риме. Однако каковы шансы, что античные авторы обошли это событие стороной в своих трудах? Пожалуй, очень невелики.

Как получилось, что археологи до сих пор не наткнулись на руины такого значимого и крупного сооружения? Возможно, все дело в расположении Александрии на берегу моря. Страбон так описывает городское побережье и близлежащие острова:

На входе в Большую гавань [Portus Magnus] по правую руку лежит остров Фарос с башней, а по левую — рифы и мыс Лохиада, на котором стоит царский дворец. Пройдя глубже в гавань, мореходы могут наслаждаться видом внутренних дворцов царя, составляющих единое целое с главным дворцом на Лохиаде и утопающих в рощах, где раскинулись многочисленные палаты, раскрашенные в разные цвета. Под ними лежит сама гавань, вырытая человеческими руками и спрятанная от посторонних глаз, поскольку является частной собственностью царской семьи, а также остров Антиродос, на котором есть свой дворец и еще одна маленькая гавань. Остров был назван так, поскольку александрийцы считали его главным соперником Родоса. Над искусственной гаванью находится театр, затем Посейдиум, крыло так называемого Империума, где расположен храм Посейдона. К этому куску земли Антоний пристроил мол, уходящий еще дальше, к центру гавани. На самой оконечности этого мола Антоний воздвиг царские палаты, которые назвал Тимониумом. Это было его последним творением после того, как, покинутый друзьями, он уплыл в Александрию, потерпев неудачу у Акция и решив провести остаток своих дней в полном одиночестве, подобно Тимону [359].

Судя по всему, на мысе Лохиада, теперь носящем название Сильсила, стоял царский дворец, который находился отдельно от внутреннего дворцового комплекса, но был как-то соединен с ним. Существовал и еще один дворец — на острове Антиродос в восточной гавани Portus Magnus, совсем близко к которому располагался Тимониум, построенный Марком Антонием. Такое название он получил в честь Тимона Афинского, который потратил все свое богатство на дары друзьям в надежде угодить им, но оказался покинут ими, когда у него кончились деньги. После поражения у Акция Марк Антоний также считал, что все близкие отвернулись от него, и надеялся провести остаток дней в одиночестве в Тимониуме.

Тот дворцовый комплекс теперь скрыт под водой. Доподлинно известно, что уровень моря рядом с Александрией с древних времен поднялся на метр-полтора. Но что еще более важно, уровень суши опустился с тех пор на 6–8 м. Этот район Средиземноморья также подвержен землетрясениям, поскольку расположен на стыке африканской и анатолийской тектонических плит. 21 июля 365 года на Александрию обрушилось разрушительное цунами, возможно, именно тогда весь царский квартал ушел под воду [360]. Движение морского дна не прекращалось с того времени, и на руины древнего города опустилось огромное количество осадочной породы, лишив нас возможности увидеть, каким он был.