Александр Пресняков - Московское царство

А там, где перекрещивались между собой общественные и материальные интересы церковных учреждений с целями и стремлениями государственной власти, возникали трудно разрешимые коллизии. Существенные и житейски-реальные, эти коллизии ставили с большой остротой основной вопрос о согласовании церковного авторитета с неограниченным никакими нормами вотчинным самодержавием. Внутренняя принципиальная неразрешимость подобной задачи наложила свою печать на судьбы церкви в Московском царстве.

VII

Овладев всеми нитями властвования, московский великий князь приступил с резкой решительностью к устройству такой ратной силы, которая была бы всецело в прямом и непосредственном его распоряжении. Упразднение самостоятельных местных политических властей приняло при Иване III характер завоевания. Даже в тех случаях, где не было при этом военных действий, новый правитель действует как в завоеванной стране. Права населения, их гарантии и удостоверение в актах и грамотах прежнего времени подвергаются ломке и пересмотру под предлогом, что то грамоты «не самих великих князей», а выданы только местной, второстепенной правительственной властью. В смутные годы Василия Темного, князья, боровшиеся за вотчинные владения, выставляли требование, чтобы при возвращении вотчичу земель из чужого захвата, для него не были обязательны акты пожалования, отчуждения, даже купли, совершенные при прежней власти. Такое требование было дальнейшим развитием принятого в строе удельно-вотчинного владения общего правила, которым отрицалось землевладение князей и бояр в пределах чужого княжества, по крайней мере без особого на каждый раз разрешения местной власти. Широко и последовательно проводили это требование новгородцы в своих сделках с великими князьями, настаивая на кассации сделок купли или иного приобретения, которые его нарушили. В межкняжеских договорах оно лишь отчасти ограничивалось соглашениями союзных князей о сохранении вотчин за вольными слугами, которые отъедут от одного князя на службу к другому. Иван III обобщил эту традицию и придал ей новое значение, когда почувствовал себя вотчинным государем на всех великорусских княжениях. Местные права и отношения должны для сохранения законной силы получить утверждение и признание от его власти, единого источника всякого гарантированного права. Так великокняжеская власть выдает после покорения Твери тверским боярам свои государственные грамоты на их тверские вотчины и жалует их заново боярским званием, зачисляя в состав великокняжеского боярства. Но далеко не всегда дело сводилось к такому только формальному действию, которое, впрочем, и само по себе имело большое принципиальное значение.

Великий князь – глава обширного государства – нуждался в большой армии и средствах ее содержания. В центре его воинской силы стоял его личный полк – «двор великого князя», преемник древней дружины. Организация нового войска получила в духе вотчинной власти характер расширения этого великокняжеского двора до размеров великорусской государственной армии, а первые шаги в этом деле, как момент собирания власти, приняли форму увеличения количества дворовых слуг великого князя за счет «дворов» младших князей и бояр. Исконная основа содержания ратной силы – землевладельческий доход – требовала соответственного расширения возможности распоряжаться достаточным земельным фондом. Великокняжеская власть устремляется в ряде крутых мероприятий к пересмотру и перестройке землевладельческих отношений, подчиняя всякое частное право своей державной вотчинной воле.

«Перебор» людей и земель, примененный в таких широких размерах Грозным в эпоху опричнины, стал очередным делом в политике Ивана III по отношению к некоторым из областей, вновь подчиненных его непосредственному властвованию. Особо грозный характер получил этот прием властного действия в сочетании со старинной мерой репрессии против непокорных областей – «вывода» из них целых групп населения, какой применен был, например, к Рязани еще Всеволодом III. Такой «вывод» был видом опалы и кары, но, по существу, под его грозной и гневной формой, осуществлялись иные цели – организационные и военно-колонизационные, как сосредоточение военно-служилых сил в определенных местностях или их стягивание к правительственному центру.

В конце шестидесятых годов XV века Иван III снял ярославских князей с их родовых насиженных гнезд; «простились они со всеми своими вотчинами навек, подавали их великому князю Ивану Васильевичу», а он дал им взамен волости и села в иных своих владениях, вырвав с корнем их прежнее местное влияние. Княжеская власть над Ярославской землей перешла в руки московского боярина-наместника, который «отписывает на государя» села и деревни местных землевладельцев, записывает в великокняжескую дворовую боевую службу местных бояр и детей боярских. Такая запись местных служилых землевладельцев в государеву службу производилась, несомненно, и в других областях. Так организованы кадры ратной силы разных ярославцев, дмитровцев, кашинцев и т.п., которые «служат великому князю». Это была служба личная, не все местное население, годное в службу по личным свойствам и землевладельческому положению, втягивалось в нее, а с выбором и в порядке принудительного перечисления за великого князя местных бояр и дворян – в дети боярские его государева двора. При Василии III эта практика сложилась в нормальную систему: «каждые два или три года, так сообщает барон Герберштейн, государь производит набор по областям и переписывает детей боярских с целью узнать их число и сколько у кого лошадей и служителей», а служат они «по достаткам своего имущества» ратную службу, от которой редко дается отдых, по местным уездным спискам. Но далеко не всех князей-вотчинников постигла судьба ярославских отчичей. Большинство осталось «княжатами» на своих землях – крупными привилегированными вотчинниками. И в течение XVI века немало мелкого служилого люда, по старому, служит не великому князю, а этим княжатам и близким к ним по положению боярам или церковным властям. Только грозы опричнины и мероприятия последних десятилетий царствования Ивана Грозного завершили начатое его дедом.

Падение вольности Великого Новгорода сопровождалось «выводом» и «перебором» людей и земель в весьма широких размерах. Приняв Новгород под свою державу, Иван III велел распустить из княжеских и боярских дворов служилых людей и зачислить их на свою государеву службу. А новгородские бояре и дети боярские били челом и приказывались в службу великому князю. Но дело на том не кончилось. Политическое брожение новгородского общества дало Ивану III повод вывести из Новгородской земли в несколько приемов все местное боярство и отписать на себя его вотчины. Эти бояре были поселены на землях, пожалованных им в Московской области, и вошли в состав московского служилого люда. По-видимому, значительная часть новгородского боярства удержалась, притом, в боярском звании, по крайней мере, среди бояр Московского государства встречаем затем ряд новгородских фамилий, другие вошли в разряд второстепенных государевых слуг – детей боярских и дворян. Но вывод новгородский не ограничен боярами. К концу восьмидесятых годов XV века он захватил большое число житьих людей и купцов, а на их место переведены московские дети боярские и купцы, которых великий князь пожаловал дворами и землями высланных «на Низ», а те расселены по городам Московского государства. Самый размер этих перетасовок выходит за пределы простой репрессивной меры. В этих суровых и резких формах проходит перед нами, с одной стороны, организация на развалинах новгородского народоправства государевой ратной службы в новгородской окраине Московского государства: обширные конфискации владычных, монастырских и боярских земель, частью за действительную или мнимую «вину», частью под предлогом, что это старинные земли великих князей, освоенные новгородцами в период упадка княжеской власти в Новгороде, дали в руки великокняжескому правительству значительный земельный фонд, который пошел на содержание служилых людей, а частью – на оброчные волости – доходные статьи княжеской казны. С другой стороны, в этих мероприятиях видим первые, революционные по приемам, опыты той политики искусственного сосредоточения к московскому центру руководящих общественных сил и средств торгово-промышленного капитала, которая так характерна для московского государственного строительства. При Василии III такому же выводу подверглись верхи псковского общества, поистине не было преувеличения в словах Герберштейна, что великокняжеская власть распоряжается по своей воле жизнью и имуществом всех.