Вадим Сидоров - Незавершенная революция

Коммунистический проект разворачивал свою внешнюю экспансию даже тогда, когда в самой его метрополии после XX съезда КПСС и прихода к власти Никиты Хрущеваначался процесс, который можно рассматривать как начало его идеологического демонтажа. К нему мы еще вернемся, однако, надо отметить, что несмотря на начавшийся кризис коммунизма в самом СССР, в мире красная экспансия продолжала нарастать. Тут, правда, возникает весьма интересный вопрос — в какой мере она организовывалась СССР, как принято считать у антикоммунистов, а в какой, напротив, последний подставлял паруса под объективно дующие ветры истории и даже, как это принято считать у троцкистов и альтернативных левых, мешал их распространению. Как бы то ни было, факт остается фактом — коммунистический проект в мире вышел на принципиально иной уровень практических возможностей именно по итогам Второй мировой войны. Одним из которых был, кстати, распад Великобритании как колониальной империи, частично трансформированной в «мягкую силу», но во многом сдавшей свои позиции США и просоветскому лагерю (как в арабских странах, где к власти пришли левые националисты).

Никита Хрущев (фото)

Триумф коммунистического проекта стал и триумфом той геополитической базы, которая с самого начала была его плацдармом — имперской России, принявшей форму СССР. Показательно, что Сталин включил в состав СССР земли западной Украины и Беларуси, включил в состав малой России (РСФСР) откусанную у Финляндии Карелию и уже находившийся под ее властью кусок Восточной Пруссии. Но оказавшиеся под контролем у коммунистов государства Восточной Европы в задуманный Лениным как государство мировой революции Союз включать не стал. Для контроля над ними были созданы расширенные имперские формы — Организация Варшавского Договора, Союз Экономической Взаимопомощи, но СССР Сталин, проигравший Ленину дискуссию об автономизации, фактически оставил как аналог расширенной, Большой России.

При этом ни у кого в мире не было сомнений в том, где находится центр принятия решений мирового коммунистического лагеря и его сателлитов в лице различных антиколониальных режимов и движений. «Кремль», «Москва», «Россия», «русские идут», «русский медведь», «русская угроза» — распространение в антикоммунистическом лагере этих названий и образов (в последние десятилетия на уровне массовой культуры «Рэмбо», «Рокки» и т. д.) стало показателем превращения «России» и «русских» в гегемонов коммунистического проекта, а с ним и почти половины мира. Учитывая территориальный охват коммунистического лагеря и то, что все решения в нем (до его раскола, о чем позже) действительно принимались в Москве, можно констатировать, что никогда за всю его историю влияние и могущество геополитического комплекса России не было большим, чем в этот период, когда он принял форму СССР.

Сталин по итогам ВМВ не получил приза, к которому стремилась в ПМВ царская Россия — Константинополя, возможно, потому, что на этот раз и Турция не дала для этого повода, заняв позицию нейтралитета и оперативно уйдя под зонтик НАТО. Однако за вычетом Константинополя Сталин во ВМВ практически решил все задачи, к которым ура-патриоты стремились в первой. Больше того, именно при Сталине были достигнуты практические цели панславизма— третьего восторжествовавшего императива. Вся Восточная Европа была объединена в союз, управляемый из Москвы (а не германизированного Петербурга). Все германские правящие династии в странах Восточной Европы были ликвидированы, как и массированное присутствие в них немцев. Немцы лишились Восточной Пруссии и Судет. Половина Германии, включая половину Берлина, была оккупирована преимущественно славянской державой, подверглась разграблению, а сотни тысяч немецких военнопленных фактически использовались в ней как рабы несколько лет.

Весь этот панславистский триумф, тем не менее, в глазах антикоммунистических панславистов нивелируется тем, что во главе этой славянской державы стояли пусть уже и не евреи, но кавказцы в лице Сталина, Берии, Микояна и т. д. При этом их не смущает то, что во главе Российской империи, которая по их мнению должна была осуществить «настоящую панславистскую программу», стояла куда более германская элита, чем советско-сталинская была кавказской. На самом же деле, если смотреть вглубь истории, то первый триумф будущих славян над германцами, которые в ходе Великого переселения народов были выдавлены из Восточной Европы (что помогло им сконцентрироваться у границ Римской империи и впоследствии стать обладателями ее наследия) также состоялся под руководством внешней силы — гуннов, в конгломерате с которыми они шли на Запад. Причем, если долгое время считалось, что гунны или авары непременно были азиатами с «раскосыми и жадными очами», то сегодня благодаря данным молекулярной генетики уже понятно, что это был конгломерат племен с участием в нем как восточно- и североазиатских этногрупп, так и вполне европеоидных, причем, похоже, с существенным присутствием генетического компонента, схожего с кавказским. С этой точки зрения, спустя примерно полторы тысячи лет славяне под руководством новых гуннов повторили тот успех, который тогда и породил глубокую травму в сознании и подсознании германцев, побуждая их к реваншу в виде «натиска на Восток», в земли, из которых они были вытеснены (а это территории вплоть до Причерноморья).

Однако панславистский триумф оказался недолговечным. Впрочем, отметим, что вне его изначально осталась южная часть славян, чей амбициозный лидер Йосип Броз Титосумел создать свою малую славянскую империю в зазоре между западным и восточными блоками. Пражская весна, движение «Солидарности» в Польше достаточно быстро покажут, что славянские страны, чья культура сформировалась при решающем влиянии германо-римо-католического мира, обладают слишком сильными самобытностью и национализмом, чтобы считать естественным для себя доминирование варварской в их понимании России. В самом СССР, несмотря на разгром бандеровского движения, продолжавшего сопротивляться вплоть до 50-х годов, Западная Украина также была чем-то вроде Прибалтики — формально советской, но глубоко антикоммунистической и антироссийской в душе.

Поэтому ядром славянского единства фактически оставалось «общерусское единство», теперь уже понимаемое как единство «трех братских народов» — русского, украинского и белорусского, а не трех ветвей одного, как раньше. При этом кавказскую группировку у власти в лице Бериипосле смерти Сталина добивает этнический украинец Хрущев, использовавший для этого русского Жуковаи избавившийся от него потом за ненадобностью. Но и после отстранения Хрущева позиции выходцев из Украины в советском руководстве остаются доминирующими: уроженец Днепропетровской области Брежнев, сибирский украинец Черненко, выходец с Юга России с украинскими корнями Горбачев. С учетом того, что происхождение другого выходца из Ставрополья — Андропованеизвестно (по распространенной версии — еврейское), можно сказать, что собственно представителей великорусской глубинки и среды среди фактических (партийных) лидеров СССР так и не было. Само же их положение в красной империи отличалось двойственностью. С одной стороны, именно они были ее главными строителями и скрепляющим разные ее народы цементом — «старшим братом», «великой Русью, сплотившей навеки союз нерушимый республик свободных», «руководящей силой Советского Союза среди всех народов нашей страны», как их назвал Иосиф Сталин. С другой стороны, призванные играть эту роль объединяющей и руководящей силы, русские не могли иметь того, что полагалось другим народам — своей республиканской партии, академии наук и ряда других национальных атрибутов союзных республик.