Норберт Элиас - О процессе цивилизации

Китайская форма централизации в сравнении с европейской кажется особенно необычной. Слой воинов, судя по всему, был искоренен здесь центральной властью относительно рано и весьма радикально. Как бы ни происходило такое искоренение, с ним связаны две главные особенности строения китайского общества: переход распоряжения землей в руки крестьян (что лишь изредка встречается на Западе в ранний период — например, в Швеции) и замещение постов в аппарате господства в немалой части выходцами из того же крестьянства (во всяком случае, речь идет о целиком и полностью пацифицированном чиновничестве). Посредством такой иерархии чиновников придворные формы цивилизации глубоко проникают в низшие слои народа: в трансформированном виде они укореняются в поведенческом коде деревни. То, что часто обозначалось как «невоинственный» характер китайского народа, не выражает какую-то его природную «предрасположенность». Этот характер есть следствие того, что слой, с которым у народа имелся постоянный контакт и от которого он получал модели поведения, уже долгие века не был слоем воинов, дворянством, но мирным и ученым чиновничеством. По своему положению и функциям воинская служба и военное дело на традиционной шкале ценностей китайского народа поэтому не занимают высокого места (в отличие от японского народа). При всех отличиях централизации в Китае от процессов централизации на Западе, фундаментом для образования большого территориального объединения тут точно так же служило исчезновение свободно конкурирующих воинов или помещиков.

О значении монополии на физическое насилие для построения «государства» см.: Weber M. Wirtschaft und Gesellschaft. Tübingen, 1922.

См. выше, с. 97сл. Кажется, нет нужды следовать сегодняшнему обычаю и отыскивать математическое выражение для описания закономерности механизма монополии. Такое выражение при желании можно было бы найти. Но после того как оно найдено, возникает вопрос, который ныне редко ставят: какова познавательная ценность математической формулы? Например, что даст нам математическая формула в познании и уяснении механизма монополии? На такой вопрос можно дать ответ лишь на основе опыта.

Хотя в сознании многих людей с формулировкой всеобщих закономерностей связывается некая ценность (по крайней мере, пока дело касается исторических и социальных наук), речь идет не о познавательной ценности. Более того, часто подобная оценка заводит исследование в тупик. Многим людям главнейшей задачей исследования кажется объяснение всего изменчивого чем-то неизменным. Почтение к математическим формулам не в последнюю очередь восходит к подобной оценке неизменного. Но этот идеал и эта шкала ценностей коренятся не в познавательных задачах самого исследования, но в стремлении самого исследователя к вечности. Формулируются они математически или нет, всеобщие закономерности, вроде механизма монополии или любой иной общей закономерности взаимоотношения, не представляют собой конечной цели или вершины социально-исторического исследования. Постижение такой закономерности плодотворно как средство для другой конечной цели — как средство ориентации людей в своем мире. Ценность установленных закономерностей связана лишь с их функцией прояснения исторических изменений.

См. раздел I главы III настоящего тома, а также прим. 49 о «социальной силе».

Lognon A. Atlas historique de la France. P., 1885.

Luchaire A. Histoire des instituttions monarchiques… T. I. P. 90.

Petit-Dutaillis Ch. La monarchie féodale en France et en Angleterre. P., 1933. P. 109ff.

Cartellieri A. Philipp II. August und der Zusammenbruch des angevinischen Reiches. Lpzg, 1913. S. 1.

О, король, с самого начала вашего царствования вы осыпали меня оскорблениями, попирая верность и почтение, в которых вы мне клялись; из всех этих оскорблений самым явным был неправедный захват Оверни, которую вы удерживаете в ущерб короне Франции. Конечно, преследующая меня старость лишила меня сил, потребных для возвращения Оверни и других земель; но перед лицом Бога, баронов королевства и верных нам лиц я открыто протестую и заявляю о правах моей короны, в частности, на Овернь, Берри, Шатору, Жизор и нормандский Вексен, и прошу Царя царей о наследнике, коему будет дано то, в чем было отказано мне самому.

Longnon A. La formation de l’unité française. P., 1922. P. 98.

У нас, французов, есть лишь хлеб и вино, чем мы и довольствуемся.

Luchaire A. Louis VII, Philipp Augustus, Louis VIII. P. 204.

Petit-Dutaillis Ch. Etudes sur la vie et le règne de Louis VIII. P., 1899. P. 220.

Vuitry. Etudes sur le régime financier de la France. Nouvelle série, P., 1878. P. 345.

Ibid. P. 370.

«Принцы лилии» (геральдической).

О положении этих семейств см.: Longnon A. La formation de l’unité française. P. 224.

Vuitry. Ор. cit. P. 414.

См., напр.: Mannheim К. Die Bedeutung der Konkurrenz im Gebiete des Geistigen // Verhandlungen des siebenten deutschen Soziologentages. Tübingen, 1929. S. 35ff.

Я хотел бы, чтоб вместо одного короля их было шесть!

Dupont-Ferrier G. La formation de l’état français et l’unité française. P., 1934. P. 150.

См. карту 19, в: Mirot L. Manuel de géographie de la France. P., 1929. В этой работе можно найти карты, иллюстрирующие положения, рассмотренные во всех предшествующих разделах настоящего исследования.

Imbert de la Tour P. Les origines de la réforme. P., 1909. V. I, 4.

См. карту 21, в: Mirot L. Op.cit.

Конечно, всегда есть нечто искусственное в том, что мы занимаем апостериорную позицию и смотрим на историю «с конца», словно административная монархия и уже централизованная Франция Генриха II была предопределена от века к рождению и жизни в строго определенных границах…

См. беседу Озе с Ж. Дюпон-Ферье в: Hauser H. La formation de l’Etât français // Revue historique. 1929. T. 161. P. 381.

Он не желал всей земли; он желал лишь ближайших к нему земель.

Fowles L.W. Loomis Institute (USA); цит. по: News Review. № 35. P. 32.

Luchaire A. Les communes françaises à l’époque des Capétiens directs. P., 1911. P. 276.

По причине нехватки места мы вынуждены были исключить здесь (как и в некоторых других разделах) рассмотрение части собранного материала. Автор надеется на то, что ему удастся издать данные материалы в дополнительном томе приложений.

Lehugeur P. Philipp le Long (1316–1322). Le mécanisme du gouvernement. P., 1931. P. 209.

Начиная с Филиппа Августа… появляются легисты, истинные «шевалье закона»; для создания монархического закона они соединяют феодальный закон с законом каноническим и с римским законом… Малое их войско из трех десятков в 1316 г., составляет 104 или 105 человек в 1359 г., около 60 — в 1361 г.; благодаря своей постоянной близости королю, эти клерки из канцелярии обретают ряд привилегий. Большинство из них составляют привилегированные нотариусы; элита (трое при Филиппе Красивом, дюжина — к 1388 г., шестнадцать человек — в 1413 г.) состоит из тайных советников или секретарей по финансам… Им принадлежит будущее. В отличие от высших дворцовых чинов, у них не было высокородных предков, но они сами станут такими предками.