Норберт Элиас - О процессе цивилизации

Термин «конкурентные отношения» обозначает гораздо более широкое и общее социальное явление, чем понятие «конкуренция» [109], ограничивающееся экономическими структурами и к тому же относящееся в основном к экономическим структурам исключительно XIX–XX вв. Конкурентная ситуация возникает всякий раз, когда многие люди ведут борьбу за обладание одними и теми же шансы, когда в наличии имеется больше людей, стремящихся их получить, нежели самих шансов (т. е. если спрос выше предложения), — причем независимо от того, существуют ли монополисты, имеющие неограниченное право распоряжаться распределением данных шансов. Конкуренция особого рода, так называемая «свободная конкуренция» (о ней речь шла выше), характеризуется тем, что спрос направлен на шансы, еще не перешедшие под чей-либо контроль и лежащие за пределами пространства соперничества. Подобная фаза «свободной конкуренции» встречается в истории многих (если не всех) обществ. «Свободной конкуренцией» можно назвать и такую борьбу, когда земля и военный потенциал распределены среди множества взаимосвязанных лиц в равной мере, так что ни один из соперников не может быть однозначно признан сильнейшим и богатейшим. Такая борьба характерна для фазы противоборства феодальных рыцарских домов, а также и для той фазы отношений между государствами, когда ни одно из них не вытесняет другие из пространства соперничества и их взаимоотношения не регулируются каким-либо организованным и централизованным институтом, обладающим монополией на господство. «Свободная конкуренция» появляется и в том случае, когда денежный потенциал сравнительно равномерно распределен между многими взаимосвязанными участниками борьбы. Как и во всех прочих случаях, борьба становится тем интенсивнее, чем больше население, чем больше растет спрос на эти шансы (не сопровождаемый одновременным ростом самих шансов).

Ход развития такой конкурентной борьбы сравнительно мало зависит от того, имеем ли мы дело с борьбой, ведущейся с помощью угрозы и применения физического насилия, либо лишь с помощью угрозы утраты социального положения, хозяйственной самостоятельности, экономического разорения или материального обнищания. В борьбе феодальных рыцарских домов свою роль играли оба орудия, обе формы насилия. В то время не было их четкого различения, сегодня же мы разделяем их, говоря о физическом вооруженном насилии и экономическом насилии. В обществе позднейшего времени, характеризуемом большим разделением функций, мы также можем найти аналогии такой борьбы. На стадии свободной экономической конкуренции таковой будет борьба за господство между несколькими торговыми домами в рамках одной и той же отрасли либо борьба за превосходство между государствами в какой-то территориальной равновесной системе, ведущаяся с применением насилия.

Борьба в свободной от монополии сфере представляет собой лишь один аспект той непрестанной конкурентной борьбы за ограниченные шансы, которая пронизывает все общество. Шансы тех, кто вступает в свободную — т. е. свободную от монополии — конкуренцию, сами являются достоянием неорганизованных монополистов. Обладание такими возможностями отделяет их от всех прочих, от тех, кто не в состоянии участвовать в конкуренции, поскольку располагает для этого существенно меньшими шансами, будучи прямо или косвенно от них зависимыми. При этом сами неорганизованные монополисты тоже ведут между собой конкурентную борьбу за достающиеся им шансы. Давление друг на друга относительно самостоятельных участников конкуренции находится в тесной функциональной связи с давлением, испытываемым ими со стороны зависимых лиц, для которых шансы выступают как уже монополизированное другими достояние.

Свободная конкурентная борьба за шансы в отсутствие централизованной и организованной монополии при всех отклонениях повсюду ведет к поражению и исключению из противоборства все большего числа соперников. Они исчезают как самостоятельные социальные единицы или оказываются в зависимости от победителей, а шансы аккумулируются в руках у немногих, что и ведет в конечном счете к формированию монополии. Процесс образования монополии также не ограничивается возникновением того, что сегодня называется «монополиями». Аккумуляция шансов на владение, обратимых в деньги или, по крайней мере, выразимых в тех или иных денежных суммах, представляет собой лишь один из многих исторических процессов, направленных в сторону монополизации. На самых разных отрезках человеческой истории в многообразных обличиях встречаются функционально схожие процессы, т. е. тенденции развития сети человеческих отношений, когда отдельные люди или группы людей ограничивают или регулируют доступ других людей и групп к имеющимся возможностям посредством прямой или косвенной угрозы насилия… Ставкой для участников такого рода борьбы повсюду является их актуальное социальное существование — в этом причина принудительной силы, присущей подобной борьбе. Именно это делает борьбу неизбежной для всех тех, кто находится в ситуации свободной конкуренции. Стоит в обществе начаться движению такого рода, и в сфере, еще свободной от монополии, любая социальная единица — будь то рыцарский дом, предприятие, территория или государство, — оказывается перед одной и той же альтернативой. Они могут быть побеждены и завоеваны, причем независимо от того, сражаются принадлежащие к этой общности люди или нет. Этот исход борьбы означает для них в худшем случае насильственную смерть или рабство, нужду, зачастую голод. В лучшем случае — утрату социального положения, относительной хозяйственной самостоятельности, переход в косвенно зависимое положение, растворение в большом социальном комплексе — т. е. разрушение всего того, что ранее составляло смысл жизни, придавало ей ценность (даже если современники или люди будущих времен считают этот смысл чем-то незначительным, а может быть, и заслуживающим исчезновения). Либо, при другом исходе борьбы, они могут защитить себя от ближайших соперников и победить. Тогда они сохранят жизнь, свое социальное положение, свое стремление к полноте бытия. В этом случае они приобретают те шансы, за которые шла борьба. В ситуации свободной конкуренции уже само сохранение социального существования всякий раз требует роста: кто не растет, тот падает. Поэтому победа означает — было это сознательной целью борьбы или нет — достижение превосходства над ближайшими соперниками и оттеснение их на позиции большей или меньшей зависимости. Прибыль для одного с необходимостью означает убытки для другого — независимо от того, идет ли речь о земле, оружии, деньгах или любых других субстанциях, репрезентирующих социальную силу. Но эта победа также означает, что раньше или позже победителю предстоит борьба с соперником более высокого порядка, и вновь ситуация потребует роста одного из конкурентов, обрекая другого на подчинение, унижение или уничтожение. Смещение в соотношении сил, утверждение превосходства могут достигаться как с помощью явного военного или экономического насилия, так и путем мирных договоров при взаимном согласии сторон. Но как бы это ни происходило, раньше или позже, через подъемы и падения, восходы и закаты, возникновение и гибель различных смыслов, соперничество ведет к новому социальному порядку. Этот порядок не был предусмотрен ни одним из участников борьбы, он не был им изначально известен, и тем не менее на место свободной от монополии конкурентной борьбы приходит монополистически ограниченная конкурентная борьба. Только с образованием такого рода монополии появляется возможность управления распределением шансов, а таким образом и самой борьбы — в том смысле, что ее место занимает нормальное функционирование общества, совместная работа всех его членов на благо связанных друг с другом людей.