Герман Дилигенский - Северная Африка в IV—V веках

См. Saumagne, in: RAfr, 1936, р. 485—490; его же. Du rôle de ľorigo..., р. 487—581 (см. также прим. 89).

Так, анализируя указ Константина CJ, XI, 63, 1, где речь идет об африканских колонах, Сомань («Tablettes Albertini», р. 114 sq.) утверждает, что термин coloni служит в нем лишь заменителем слова cultores, которое он отождествляет с possessores.

Ср. J.-P. Brisson. Autonomisme... р. 25 sq.

По Ростовцеву («Studien...», S. 345), usus proprius не совпадает с римским юридическим понятием usus и обозначает лишь передачу парцеллы оккупанту для индивидуальной обработки и пользования. Сходно — Van Nostrand. Op. cit., р. 21 и Frank, in: AJPh, 47 (1926), р. 159 (usus proprius включал jus colendi). Наиболее близок к истине, на наш взгляд, Бриссон (Ор. cit., р. 25 sq.), который подвергает критике взгляды Соманя и характеризует usus proprius как «une garantie de stabilite». Действительно, содержанием права, предоставляемого колонам, освоившим необработанные участки, скорее всего, должна была быть гарантия, что эти участки не будут у них отняты после освоения.

См. в особенности Ф. Нахман. Указ. соч., стр. 222 сл. По ее мнению, со времени Адриана все колоны в Африке владели землей на основе ius possidendi ас fruendi herediaue suo relinquendi. Сходную точку зрения недавно высказал А. П. Каждан (ВДИ, 1953, № 3, стр. 99), по мнению которого, в Африке в период империи происходил процесс укрепления прав колонов на свое хозяйство.

Saumagne. Le droit, р. 122 sq.

Schu1ten. Die Lex Manciana..., S. 24.

Нахман. Указ. соч., стр. 222 cл.

Rostowtzew. Studien..., S. 342; сходно — Van Nostrand. Op. cit., р. 22.

За пренебрежение этим различием Ростовцева справедливо критикует Фрэнк — AJPh, 47 (1926), 2, р. 161.

Ср. Broughton. Op. cit., р. 168 sq.

Неit1аnd. Op. cit., p. 349 sq.

Каркопино («Ľinscription ďAin-el-Djemala...», p. 393 sq.) видит в авторах петиции из надписи из Айн-эль-Джемала (CIL, VIII, 25943) жителей соседнего муниципия.

Sсhu1ten. Die Lex Hadriana..., S. 215, 224; Неit1and. Op. cit., p. 351.

Сомань пытается также обосновать свою точку зрения относительно владельческих прав, предоставляемых lex Manciana, анализом надписей из Дженан-эз-Зайтуны, отождествляя cultor manciane одной из этих надписей (ILT, 629) с possessores другой (ILT, 628). О невозможности такого отождествления см. Toutain. Culturae mancianae..., р. 93 sq. и Е. М. Штаерман. Указ. соч., стр. 209 сл.

Toutain. Culturae mancianae..., р. 97 sq.

Dig., I, 3, 32, 2.

Ibidem.

Ростовцев («Studien...», S. 331 f.) думал, что сам lex Manciana (государственный) базировался в некоторых своих частях на каком-то consuetudo, и предлагал в связи с этим понимать ех consuetuddine Manciane надписи как ех consuetudine legis Mancianae. Однако представляется более правильным исходить из подлинного текста надписи, не исправляя его произвольными вставками.

Кроме того, вообще представляется весьма сомнительной возможность столь детального регулирования императорским аппаратом отношений в частном имении. Ср. Schu1ten. Die Lex Manciana..., S. 49.

Ср. Sсhu1tеn. Die Lex Manciana..., S. 17 f.; Rostowtzew. Studien..., S. 323 f. Эти авторы исходили в данном предположении из представления о государственно-правовом характере lex Manciana.

К. Маркс. Капитал, т. III. М., 1951, стр. 806.

Ср. Rostowtzew, Studien..., S. 338. Мне была недоступна работа Hesselmeyer. Das vorrömische Karthago in seiner Bedeutung für den spätromischen Kolonat. «Korrespondenzblatt für die hohe Schulen Würtembergs», ХХIII (1916).

Это определение создавало значительные затруднения для тех исследователей, которые пытались трактовать lex Manciana как государственный закон. Шультен, датировавший его периодом Республики, вынужден был признать, что наименование lex по когномену является исключительным («Die Lex Manciana...», S. 18). Ростовцев, приписывавший lex Manciana Веспасиану («Studien...», S. 323 f.), игнорировал тот факт, что все императорские законы носили имя принцепса (ср. Frank, AJPh, 47 (1926), 2, р. 156; Haywood. Op. cit., р. 99). Когномен Mancia известен для консула-суффекта 55 г. н. э. Курцилия (Tac., Ann., XI 11, 56). Наименование Manciana легко объяснить для lex, возникшего в частном имении, поскольку такие имения часто назывались по когноменам их собственников.

Например, положение, разрешающее посадку новых виноградников на месте старых и предоставляющее освобождение от повинностей с них на пять лет.

Van Nostrand (Op. cit., p. 72 sq.) справедливо отмечал, что африканский колонат I—III вв. не имел характера официально-правового учреждения; исторической основой колонатных отношений здесь был местный обычай. Добавим, что те положения, относящиеся к колонату, которые мы находим в Дигестах, имеют в виду отношения между римскими гражданами, регулируемые официальным правом. В соответствии с этими положениями отношения между собственниками земли и колонами регулируются договором lex locationis. Не исключено, конечно, что при определении норм платежей колонов, обусловливаемых договором об аренде, например в Италии, местный обычай также играл известную роль. Но он не был здесь, в отличие от Африки, правовой основой колонатных отношений.

Изложенная здесь концепция происхождения африканского колоната основывается на том засвидетельствованном в источниках (у Полибия, Саллюстия, Аппиана и др.) факте, что долина р. Баграда и восточная Нумидия ко времени римского завоевания были районами развитого земледелия и многочисленных туземных сел. Соответствующие данные собрал и проанализировал Фрэнк (AJPh, 47 (1926), 1, р. 59 sq.; cp. Broughton. Op. cit., р. 61 sq.). Ростовцев («Studien...», S. 318 f.; 338 f.) связывал развитие колоната прежде всего с постулируемым им массовым притоком в Африку неимущих италийских иммигрантов, которые становились колонами крупных имений. Однако в источниках нет никаких данных о столь широкой иммиграции из Италии в Африку. Основная масса африканских колонов, несомненно, туземного происхождения (ср. Heitland. Op. cit., р. 348). Наличие в крупных доменах значительного покоренного земледельческого населения освобождало их собственников от необходимости приобретения масс рабов, соответствующих потребностям столь обширных владений. Поэтому вряд ли можно предполагать вслед за Ростовцевым процесс постепенного перехода от рабовладельческого хозяйства к мелкой аренде в таких имениях (как это имело место в Италии).