Владимир Земцов - Великая армия Наполеона в Бородинском сражении [litres]

К 5 часам утра войска, подчиненные вице-королю, расположились следующим образом. На левом берегу Колочи еще с 5 сентября находилась 1-я дивизия Морана: основные ее силы, вероятно, были метрах в четырехстах от опушки леса, примыкавшего к Семеновскому ручью. В самом лесу весь день 6-го и, возможно, в ночь на 7-е находились французские застрельщики [1765]. 3-я дивизия Жерара, во-видимому, провела ночь по сторонам Большой Московской дороги, примыкая правым флангом к берегам Колочи, на которых расположились два батальона 7-го легкого полка, поддерживавшие связь с солдатами Морана [1766].

По левую руку от 3-й дивизии, несколько выдвинувшись вперед (как говорилось в рапорте Богарне, «уступом» от войск Жерара), встала 14-я дивизия Брусье. За ней – пешая и конная Итальянская гвардия генерала Т. Лекки. 13-я дивизия Дельзона занимала левый фланг, примерно на одной высоте с Брусье. Далее влево – части дивизии Орнано – три легкокавалерийские бригады (13, 21 и 22-я). 12-я легкая кавалерийская бригада Гюйона была в корпусе Груши [1767].

Вечером 6 сентября 3-й кавалерийский корпус Груши получил приказ занять позицию в тылу войск Богарне. Ночью переправившись через Колочь, он остановился неподалеку от Новой Смоленской дороги, «почти на той же позиции, – заметил Гриуа, – которую мы занимали 5-го перед атакой правого крыла». К 5 утра кавалерия вытянулась вдоль Московской дороги, сформировав колонну побригадно [1768].

Артиллерия распределилась следующим образом. На отлогой возвышенности, которая доминирует над окрестностями, перед пехотой 4-го корпуса были сформированы две батареи. По свидетельству начальника артиллерии корпуса генерала Ш. д’Антуара де Врэнкура, одна батарея была на тридцать два орудия, другая – на двадцать четыре орудия. По нашим подсчетам, Богарне мог располагать не более чем двадцатью четырьмя 12-фунтовыми пушками. Поэтому остальными орудиями на батареях были 5-дюймовые гаубицы и 6-фунтовые пушки [1769]. В приказе Ларибуазьеру говорится о батарее только на 24 орудия из «резерва и гаубиц 4-го корпуса», имевшей целью «противодействовать редуту, построенному неприятелем по другую сторону оврага». О той же цели формирования этой батареи (или батарей) пишет и Шамбрэ. По мнению Фэна, целью орудий д’Антуара было «говорить» с батареями, которые защищали Бородино. Ложье вообще пишет о батарее из «12 орудий, взятых из итальянских резервов» [1770].

Трудно с полной определенностью утверждать, какое количество орудий было в этих батареях, хотя большего доверия вызывают, конечно, высказывания д’Антуара. Но, как справедливо заметил А. И. Попов, вне укреплений могли располагаться и иные орудия. По нашему мнению, если первоначально орудия д’Антуара могли поддержать атаку с. Бородино, то главной целью их был, конечно, обстрел Курганной высоты. Передвинутые к месту пересечения р. Войны и Новой Смоленской дороги либо, что для французов было бы еще лучше, к восточной окраине с. Бородино, эти орудия (12-фунтовые пушки и гаубицы) могли бы достаточно эффективно обстреливать Курганную высоту и русские войска на прилегавшей к высоте с севера и востока местности.

Еще во время первой рекогносцировки Наполеон распорядился построить укрепления для защиты этих орудий. Невозможно с абсолютной точностью говорить как о виде этих сооружений, так и о цели, ради которой они возводились. Французские карты (Пресса, Шеврие и Реньо; Пеле; Водонкура; Лабома; Ларрея; и др.), а также попытки позднейших реконструкций (А. В. Нефедовича, Н. Оболешева) дают противоречивую информацию. По всей видимости, это были простые эполементы; центральный – в виде люнета, другие – по типу простых реданов в форме двух земляных фасов, расположенных углом (на большинстве карт и реконструкций их два, у Пресса, Шеврие и Реньо – три), и несколько простых брустверов, довольно беспорядочно расположенных. По Оболешеву, профиль большинства укреплений был 12 футов. Расстояние от них до «большого редута» было примерно 2 км (от южных укреплений – 1710 м). Трудно представить, что и Наполеон, и д’Антуар, и многочисленные штабисты могли настолько ошибиться, чтобы предполагать вести из этих укреплений огонь по Курганной высоте. Скорее всего, Наполеон пытался хотя бы частично обезопасить себя от возможных неожиданностей со стороны русской армии [1771].

Ложье пишет, что «батареи находились в расстоянии около 850 туазов от главной русской батареи, но их двинули вперед еще на 500 туазов. Русские, вопреки ожиданиям, нисколько этому не противились» [1772]. Наконец, Наполеон распорядился ночью, к 3 утра, перебросить через Колочь три моста. Вероятно, инженеры 4-го армейского корпуса генерала Ж.-Э.-К. Пуатвэна смогли соорудить их больше. Мосты были легкие, скорее всего, на козлах [1773]. Располагались они, вероятно, в полукилометре восточнее уровня д. Алексинки и были сконцентрированы, скорее всего, не в одном месте, а на пространстве примерно метрах в пятистах [1774]. Всего, по нашим подсчетам, у Богарне было около 33 тыс. пехоты и около 7 тыс. кавалерии при 146 орудиях. Реально против Курганной высоты должно было действовать примерно 24 тыс. пехоты, 4 тыс. кавалерии и 132 орудия (мы исключили из расчета дивизию Дельзона с ее 8 полковыми пушками, 21-ю и 22-ю легкие кавалерийские бригады с их 6 орудиями, а также, разумеется, 6 орудий из резерва 1-й пехотной дивизии, приданных батарее Пернети).

Ночь с 6 на 7 сентября солдаты 4-го корпуса Богарне провели на сырой земле, возле бледно мерцавших костров либо же совсем без огня. Особенно тяжелы были холодные часы перед рассветом. Ложье из полка королевских велитов Итальянской гвардии жестоко страдал в ту ночь от отсутствия питьевой воды, хотя и лежал «на влажной земле». Наутро итальянские гвардейцы почувствовали себя «наполовину замерзшими», утомленными и невыспавшимися [1775].

С трудом, хромая на раненную вчера ногу, в 3 утра занял свое место на правом фланге своей роты капитан 30-го линейного из дивизии Морана Франсуа. Он отказался идти в амбуланс, как он сам писал, движимый жаждой славы. В 3.30 части Морана, остававшиеся с вечера 5-го на правом берегу Колочи, понемногу стали продвигаться вперед. Около 5.30 они оказались где-то возле зарослей Семеновского ручья [1776]. Пожалуй, наиболее тяжелой показалась эта ночь кавалеристам некоторых частей корпуса Груши, которые были вынуждены без проводника, только при свете бивачных огней, через овраги и вброд через Колочь продираться на назначенную им возле Новой Смоленской дороги позицию. Один из офицеров 23-го драгунского полка дивизии А. Лагуссе (Лебрена де Ла Уссе), проделавший этот марш, писал о том, как лошади вязли в топкой грязи при пересечении ручьев и что не было возможности хоть немного отдохнуть или поесть, тем более что командованием «было запрещено разводить огонь, разнуздывать лошадей и даже говорить» [1777].