Сара Камерон - Голодная степь: Голод, насилие и создание Советского Казахстана

В самом широком значении термин «Центральная Евразия» включает земли от степей Украины на западе до тихоокеанского побережья на востоке и от сибирских лесов на севере до Тибетского нагорья на юге. О проблемах определения этого термина см. дискуссию в кн.: Perdue Р. China Marches West: The Qing Conquest of Central Eurasia. Cambridge, MA, 2005. Р. 19.

См., например: Frachetti M.D. Pastoralist Landscapes and Social Interaction. Труд Фракетти основан на его работе в качестве археолога в Джунгарском Алатау, горном районе Семиречья на юго-востоке нынешнего Казахстана.

Herodotus. The Histories / Transl. by T. Holland. New York, 2014. Рус. текст: Геродот. История / Пер. с греч. и коммент. Г.А. Стратановского. М., 1972.

Bregel Y. An Historical Atlas of Central Asia. Boston, 2003. P. 2.

Frachetti M.D. Pastoralist Landscapes and Social Interaction.

Di Cosmo N. Ancient Inner Asian Nomads: Their Economic Basis and Its Significance in Chinese History // Journal of Asian Studies. 1994. Vol. 54. No. 4. P. 1092–1126.

Taaffe R.N. The Geographic Setting // The Cambridge History of Early Inner Asia / Ed. D. Sinor. Cambridge, 1990. Тааффе предпочитает термин «Внутренняя Азия», а не «Центральная Евразия». Его определение Внутренней Азии включает в себя Казахскую степь.

Ди Космо, например, опираясь на свои открытия, связанные с земледельческими практиками Внутренней Азии, оспаривает традиционную точку зрения, что кочевые скотоводческие общества были внутренне нестабильны, несамодостаточны и нуждались в оседлых обществах для удовлетворения своих самых базовых потребностей. См.: Di Cosmo N. Ancient Inner Asian Nomads. Противоположный взгляд – что кочевники Евразийской степи зависели от оседлого населения – отстаивает Анатолий Хазанов: Khazanov А. Nomads and the Outside World / Transl. by J. Crookenden. New York, 1983. Рус. текст: Хазанов А.М. Кочевники и внешний мир: Избранные научные труды. СПб., 2008.

Salzman Р.С. Pastoralists: Equality, Hierarchy, and the State. Boulder, 2004.

Eickelman D.F. The Middle East and Central Asia: An Anthropological Approach. Upper Saddle River, 2002. Р. 64–66.

Salzman Р.С. Pastoralists. Р. 4.

Некоторые историки вообще не используют термина «кочевник» – чтобы избежать ошибочного представления, будто кочевой образ жизни был чем-то постоянным, отсталым и неизменным. Антропологи Кэролайн Хамфри и Дэвид Снит предпочитают термин «подвижное пастушество» ( Humphrey C., Sneath D. The End of Nomadism? Society, State, and the Environment in Inner Asia. Durham, 1999). Я в своей книге выбрала термин «кочевое скотоводство» (pastoral nomadism), поскольку, как я считаю, он отражает сущность этого образа жизни лучше, чем какой-либо из альтернативных терминов. На протяжении всей книги я подчеркиваю гибкость кочевой скотоводческой жизни и ее способность адаптироваться к различным ситуациям вопреки стереотипу о ее застойной и неизменной природе.

Критика этих взглядов содержится в кн.: Di Cosmo N. Ancient Inner Asian Nomads; Frachetti M.D. Pastoralist Landscapes and Social Interaction.

Существует точка зрения, что под воздействием климатических и политических изменений в железный век кочевые скотоводы Семиречья, «ранее ориентировавшиеся главным образом на пастушество, перешли к более интенсивному земледелию». См.: Rosen А.М., Chang C., Grigoriev F.P . Paleoenvironments and Economy of Iron Age Saka-Wusun Agro-Pastoralists in Southeastern Kazakhstan // Antiquity. 2000. Vol. 70. No. 285. Р. 611–623.

Об использовании физической мобильности как о политическом выборе см.: Irons W. Nomadism as a Political Adaptation: The Case of the Yomut Turkmen // American Ethnologist. 1974. Vol. 1. No. 4. Р. 635–658; Scott J.C. The Art of Not Being Governed: An Anarchist History of Upland South-east Asia. New Haven, 2009.

В правление Екатерины II власти стремились распространить среди казахов ислам, полагая, что развитие того, что они считали нормативными исламскими практиками, связано с оседлой жизнью. См.: Crews R.D. For Prophet and Tsar: Islam and Empire in Russia and Central Asia. Cambridge, MA, 2006. Chap. 4 (рус. пер.: Круз Р . За Пророка и царя. Ислам и империя в России и Центральной Азии. М.: Новое литературное обозрение, 2020).

На аналогичные моменты обратил внимание историк окружающей среды Уильям Кронон в своем классическом труде о том, как контроль над колониальной Новой Англией перешел от индейцев к европейцам. См.: Cronon W. Changes in the Land. P. 160–164.

Khazanov А. Nomads and the Outside World. Р. 46.

Ibid. P. 21; Humphrey C., Sneath D. The End of Nomadism? P. 196.

Bregel Y. Uzbeks, Qazaqs, and Turkmens // The Cambridge History of Inner Asia / Eds. N. Di Cosmo et al. Cambridge, 2009. P. 225; Lee J.-Y. Qazaqlïq, or Ambitious Brigandage, and the Formation of the Qazaqs: State and Identity in Post-Mongol Central Eurasia. Boston, 2016.

Формирование трех казахских жузов с трудом поддается датировке – отчасти в силу нехватки источников по этому периоду. Первое упоминание трех отдельных жузов с названиями относится к 1731 году, но большинство историков датируют их формирование концом XVI века. См. обсуждение этого вопроса: Frank A.J. The Qazaqs and Russia // The Cambridge History of Inner Asia. Р. 364–365.

Khazanov А. Nomads and the Outside World. Р. 146; Yessenova S. Soviet Nationality, Identity, and Ethnicity in Central Asia: Historic Narratives and Kazakh Ethnic Identity // Journal of Muslim Minority Affairs. 2002. Vol. 22. No. 1. Р. 14.

Об этой экспансии см.: Khodarkovsky М. Russia’s Steppe Frontier. Bloomington, 2002 (рус. пер.: Ходарковский М. Степные рубежи России: как создавалась колониальная империя. 1500–1800 / Пер. А. Терещенко. М.: Новое литературное обозрение, 2019).

См., например: Khodarkovsky М. Where Two Worlds Met: The Russian State and the Kalmyk Nomads 1660–1771. Ithaca, 1992.

О многочисленных контактах сибирских казаков с казахами см.: Malikov Y. Tsars, Cossacks, and Nomads: The Formation of a Borderland Culture in Northern Kazakhstan in the 18th and 19th Centuries. Berlin, 2011. Петербургские власти разделили сибирских казаков, поселив часть из них в Казахской степи, намного дальше к югу (семиреченские казаки).

Маликов подчеркивает, что Россия была заинтересована в торговле, в том числе в безопасном прохождении караванов через Казахскую степь, а также испытывала необходимость прекратить набеги кочевников на русские земледельческие поселения, находившиеся за Сибирской укрепленной линией (Ibid. Chap. 4). О роли, которую сами казахи играли в облегчении этого завоевания и содействии ему, см.: Kilian J. Allies and Adversaries: The Russian Conquest of the Kazakh Steppe. PhD diss., George Washington University, 2013. Общий обзор недавних исследований завоевания Средней Азии см. в статье: Morrison А. Killing the Cotton Canard and Getting Rid of the Great Game: Rewriting the Russian Conquest of Central Asia, 1814–1895 // Central Asian Survey. 2014. Vol. 33. No. 2. Р. 131–142.

Существуют различные оценки численности населения трех казахских жузов. В своем описании жизни казахов, впервые опубликованном в 1832 году, офицер Генерального штаба Алексей Левшин сообщал, что Старший жуз – наименьший из трех и его население составляет 500–600 тысяч человек. Младший жуз, по его расчетам, включал 1110 тысяч человек. По мнению Левшина, Средний жуз был наибольшим из трех и его население достигало 1360 тысяч человек. См.: Левшин А.И. Описание киргиз-казачьих, или киргиз-кайсацких, орд и степей. СПб., 1832, репринтное издание: Алматы, 1996. С. 288.