Шарль Пти-Дютайи - Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

Там, где происходят великие дела, о них почти не слышно. В королевстве выдающимися умами являются священники, в глазах которых династия может быть лишь орудием, которое надо использовать для достижения высших целей. И вот надвигается начало опасного кризиса, который потребует короля, выдающегося по. своим достоинствам.

Династия, основанная Вильгельмом Завоевателем, была менее счастливой, чем капетингская: вследствие отсутствия наследника мужского пола по прямой линии она прекратилась черев семьдесят лет. После анархии промежуточного царствования французского барона, Стефана Блуаского, эту династию сменил феодальный род, также французского происхождения, род графов анжуйских.

Анжуйская династия возникла в IX в. в области, которую бретонские и норманнские банды оспаривали у Каролингов. Ее основатели, Ингельгер, комендант замка в Турени, и его сын Фульк Рыжий, сделавшийся графом Анжу, получили свои должности за то, что отразили их нашествие. Позднее, в то время, когда Вильгельм Незаконнорожденный и его предки создавали нормандское могущество, страшный Фульк Нерра и Жоффруа Мартел создавали анжуйское могущество. Они сооружали грозные замки. Они вступали в кровавые битвы со своими воинственными соседями: графами Бретани, графами Блуа, герцогами Аквитании и даже с самими герцогами Нормандии. Анжуйский дом присоединил к своим владениям Турень и Мэн, учредил администрацию, держал в своих руках местное духовенство. Он пережил во времена Филиппа I такой же период упадка, как и дом Капетингов: вспомним, что граф Фульк Rechin поделился своей женой Бертрадой с Филиппом; он был, так же как и этот последний, сластолюбцем и обжорой и не препятствовал феодальной анархии разлагать свою сеньорию [211] СССХХХIХ, стр. 1 и сл.; CDV, гл. IV–VII; ССХСII; стр. 223 и сл. . К Но затем, в то самое время, когда Людовик VI восстанавливал порядок в королевском домене, Фульк Молодой и его сын Жоффруа Плантагенет [212] Это прозвище Plantagenet произошло, несомненно, оттого, что Жоффруа, будучи страстным охотником, любил ланды, покрытые цветущим дроком ( genêts ) (СССХХI, стр. 6). Правильнее говорить Плантегенет, а не Плантагенет. выполняли ту же самую задачу оздоровления в Анжу, подчинили себе своих баронов, разрушили опасные замки [213] CCXXI, стр. 4 и сл.; DLXV, II, стр. 12 и сл. ; Жоффруа был государь обаятельный, просвещенный, мастер говорить, деятельный. После того как умерли Генрих I Боклерк (в 1135 г.) и Людовик Толстый (в 1137 г.), он выступал на первый план; по своим способностям он был предназначен к блестящим политическим успехам за счет своих бездарных соседей. Ни Людовик VII, которому, впрочем, благодаря неслыханному счастью, удалось к своей королевской короне присоединить герцогскую корону Аквитании, ни Стефан, новый король Англии, не были способны остановить продвижение вперед таких людей, как Жоффруа Плантагенет и его сын Генрих.

Анжуйскому дому в XII в. большую службу сослужил и блестящий ряд государей, отличавшихся воинственностью и административными способностями, и удача в деле заключения, выгодных браков. Жоффруа еще в ранней юности вступил в брак с empress — императрицей Матильдой, вдовой императора Генриха V и дочерью короля Англии Генриха I Боклерка. Генрих Боклерк, лишившийся своих сыновей благодаря крушению корабля Blanche Nef , добился не без труда от своих баронов клятвы признать Матильду наследницей престола. Но когда он умер, Жоффруа и Матильда не смогли получить оставленного им наследства; претендент Стефан Блуаский, сын одной из дочерей Вильгельма Завоевателя и нормандский барон по принадлежавшему ему графству Мортенскому, опередил их: он наложил руку на королевскую казну в Винчестере, надавал обещаний прелатам и баронам [214] Первая хартия Стефана; СХХХIII, стр. 142. и чуть не обманом добился коронования 22 декабря 1135 г. в присутствии двух епископов, нескольких баронов и горожан Лондона [215] DCXXVII, I, стр. 389–391; DLXXVI, ч. 2-я. . Так возник кризис, изучение которого не лишено интереса с точки зрения конституционной: в некоторых отношениях он напоминает события 1066 г., в других — ловкий ход Генриха I в 1100 г.

Матильда требовала престола себе, ссылаясь на то, что она дочь покойного короля и признана наследницей баронами; она отправила епископа Анжерского в Рим, чтобы он защищал ее права перед папой; однако папа отказался признать ее права [216] DLXXXVI, стр. 8 и сл., 30, и прил. В. . Стефан же ссылался только на право избрания, на условия, заключенные между ним и баронами и прелатами, на согласие церкви; можно было сказать, что он признан королем «на все то время, пока будет вести себя хорошо» [217] DLXXXVI, стр. 27. , т. е. пока он не будет оказывать какого-нибудь противодействия феодальной и церковной реакции, Через несколько месяцев после своего восшествия на престол он даровал хартию, которая утишила всю злобу, вызванную насилиями Вильгельма Рыжего и энергичной администрацией Генриха I. Он отказался от новых «лесов,» (заповедников), дававших большую прибыль; он обещал уничтожить злоупотребления властью шерифов и «других» и обязался при решении судебных дел вернуться к старинным кутюмам; это значило отказаться поддерживать дело Генриха I, его чиновников и его разъездных судей. Но особенно щедрые обещания опт давал церкви: он-де не только предоставит епископам право раздавать пребенды, распоряжаться доходами с церковных имуществ и вернет церкви все, что было несправедливо у нее отнято со времени смерти Вильгельма Завоевателя, но он не будет больше пользоваться правом регалии во время вакансий епископств и аббатств и предоставит церкви попечение о наказании клириков. Хартия его начиналась так: «Я, Стефан, по божьей милости и с согласия духовенства и народа, избранный королем Англии, помазанный на царство Вильгельмом, архиепископом кентерберийским и легатом святой римской церкви, и утвержденный Иннокентием, первосвященником святого престола римского, даю из уважения и любви к богу свое соизволение на то, чтобы святая церковь была свободна, и подтверждаю по отношению к ней должное ей почтение» [218] XVII, стр. 8–10. . Говорили, что этим Стефан только отказывался от чрезвычайных привилегий. Но в действительности это было отречение от всей политики англо-нормандских королей. На практике же было еще хуже [219] Для нижеследующего см. DCXXVII, I, стр. 394 и сл.; DLXXXVI; DLXXVI, ч. 3-я и 4-я. . Частью потому, что он допустил навязать себе частные соглашения, частью от того, что он закрывал на все глаза, при Стефане бароны захватили административную и военную власть, верховный суд, стали чеканить монету, собирать налоги, сооружать замки без особого на то разрешения: в несколько лет было воздвигнуто 1115 замков. Но напрасно он для того, чтобы создать себе приверженцев, на все соглашался, расточал доходы и домены, принадлежавшие короне, принимал к себе на службу фламандских наемников. Никто им не был доволен, и он не смог плыть против течения. В 1139 г. он думал совершить полезный энергичный поступок, а вышла непоправимая оплошность; могущественный Солсберийский епископ Роджер, через членов своей семьи имевший силу в королевской канцелярии и в казначействе, построил несколько замков без разрешения. Стефан отправил его в тюрьму. Тогда произошло крушение. все духовенство обратилось против него, а королевская бюрократия была почти совершенно дезорганизована. Сторонники «императрицы» Матильды одержали большую победу при Линкольне (2 февраля 1141 г.), и Матильда была в свою очередь принята в Винчестере епископом, бывшим тогда папским легатом. Этот епископ винчестерский был родным братом Стефана. Матильда обещала поручить ему руководство церковными делами в королевстве. А он со своей стороны обязался быть верным ей «до тех пор, пока она не нарушит договора». Он устроил «императрице» торжественную встречу после тайного совещания с находившимися в то время в Винчестере епископами, аббатами и архидиаконами и преподнес ей право управления в следующих выражениях: «Бог вынес свой приговор над моим братом и допустил, чтобы он, без моего ведома, попал под власть могущественных людей. Для того, чтобы, королевство не разрушилось за неимением короля, я пригласил вас всех на основании своего права, как легата, явиться сюда. Вчера дело это обсуждалось втайне в присутствии большинства английского духовенства, которому по преимуществу принадлежит право избирать государя и в то же время посвящать его в сан. Призвав прежде всего, как это и подобает, на помощь бога, мы избираем госпожой ( domina ) Англии и Нормандии дочь короля миролюбивого, короля славного, короля богатого короля доброго и не имевшего себе равного в наше время, и мы обещаем — ей верность и поддержку» [220] Подлинный текст в СХХХIII, стр. 139. Относительно значения титула domina : DLXXXVI, стр. 70 и сл. Не было ли dominus временным титулом наследника престола, который он принимал до своего коронования? Rossler, DLXXVI, стр. 424 и сл., отрицал это. . Итак, Матильда была провозглашена «госпожой Англии и Нормандии» в ожидании того, что ее венчают королевой. Но она была угрюмой, сварливой, неловкой, и ее мужу Жоффруа Плантагенету немалых трудов стоило покорить Нормандию. Часть Южной Англии, именно восточная, осталась верной Стефану; западная же признала Матильду [221] Границы (впрочем, очень изменчивые) указаны в CCXXXIV, стр. 631. ; повсюду с севера до юга была анархия. Была написана очень любопытная история уступок, которые один барон, Жоффруа де Мандевиль, исторгал то у Стефана, то у Матильды: в конце концов он создал себе обширную независимую сеньорию [222] DLXXXVI, стр. 43 и сл., 98 и сл. . Упавшая духом Матильда переплыла море обратно в 1148 г., чтобы быть около своего мужа. Жоффруа Плантагенет довел до конца свое дело и умирая (в 1151 г.) оставил своему сыну Генриху княжество, образовавшееся из Нормандии [223] Герцогом Нормандии Генрих был уже с 1149 г.; DXXXIV, стр. 569 и сл. , Мэна, Анжу и Турени, относительно которого можно было думать, что ему суждено существовать отдельно от Англии. Но Генрих Плантагенет, энергичный воитель, решил отвоевать — себе королевство своего деда, Генриха I. Он высадился в январе 1153 г. Стефан был стар и дряхл. В ноябре уже был заключен мир [224] СVI, I, № 56, стр. 61. . Генрих, признанный наследником престола и назначенный соправителем, стал королем Англии после смерти Стефана (в декабре 1154 г). Он имел твердое намерение восстановить монархию Вильгельма Завоевателя и Генриха I. На шестьдесят лет было покончено с режимом «соглашений» и с законной организацией анархии. Но церковь и бароны не забыли времена короля Стефана, и наступит день, когда они захотят к ним вернуться.