Шарль Пти-Дютайи - Феодальная монархия во Франции и в Англии X–XIII веков

Удивительно, что Капетинги смогли в течение целого полувека сопротивляться Плантагенетам. С севера, с запада, с юга королевский домен, все еще незначительный, подвергался угрозе. Какие средства, какие обстоятельства могли использовать с выгодой для себя Людовик VII и молодой Филипп-Август?

Самым важным ресурсом королевской власти был личный гений короля. Людовик VII, который будет иметь своим преемником перворазрядного государственного человека, и сам был в молодости активен и воинствен и на всю жизнь сохранил способность быть жестким и даже жестоким [433] XLIII, стр. 588, 595. . Но измена Алиеноры, которую он страстно любил, и неудача крестового похода усилили его склонность к благочестию и покорность церкви и притупили в нем способность судить, решать и настаивать. Церковные писатели осыпают его похвалами за благочестие, смирение, простоту нравов, но к этому прибавляют, что его легко было обмануть и что он был «почти идиотом» [434] См. тексты, приводимые Alex. Cartellieri (CCXI), 1, 2, и Прил. и Переп., стр. 131–132. Cartellieri, на монументальный труд которого по политической истории Филиппа-Августа мы будем часто ссылаться, дал в К.Н. за 1891–1393 гг. первую редакцию на французском языке своей книги I. Но мы будем цитировать только немецкое издание. . Едва он достиг пятидесятидевятилетнего возраста, с ним, в самом начале 1179 г., сделался частичный паралич. С этих пор он начал чахнуть. 1 ноября приступили к помазанию на царство его наследника Филиппа, которому только что минуло четырнадцать лет; официально было два короля, царствовавших совместно, что, впрочем, не было новостью. В июне 1180 г. советники молодого Филиппа стали высказывать опасения, как бы кто-нибудь не злоупотребил болезненным состоянием старого короля, и у Людовика VII отняли печать [435] CCXI, I, стр. 29–90, прил. H, V и VII, и дополи., стр. 143; CXCIV, стр. 227 и сл. .

Родившись в Париже 21 августа 1165 г., Филипп был в возрасте пятнадцати лет, когда умер его отец, — 19 сентября 1180 г. [436] CCXI, I, стр. 5. Прозвище Август дал ему его биограф Ригор, который, однако, чаще всего называет его просто rex Philippus . Мы часто будем поступать точно так же. В течение всех средних веков обычным прозвищем этого короля было «Завоеватель». . Пусть не ждут, что мы дадим здесь «портрет» этого великого короля, годный на все время его царствования. Люди меняются. Драмы и опыт жизни, отмеченной великими событиями, изменяют характер и обрезывают крылья честолюбивым мечтам. Филипп, конечно, сильно изменился в течение своего сорокатрехлетнего беспокойного царствования и даже за тот период, который мы теперь изучаем. На склоне своей жизни он станет любителем пожить, осторожным, хитрым, довольно циничным. В тот момент, когда он юношей внезапно встал на путь политической карьеры, полной подвохов, этот «неряшливый мальчик», нервный, впечатлительный, подверженный болезненным страхам и галлюцинациям, любил, однако, дело, охоту и мало думал об учении; его никак не могли обучить. латыни [437] CDLXVIII, стр. 7; CXCIV, стр. 247 и сл.; CDXLVI, стр. 283. . Мать его, Адель Шампанская, передала ему свой, ум, свою любовь к власти и славе [438] CCXI, I, стр. 3; CXCIV, стр. 240–242. . Ему едва минуло двадцать два года, когда граф Фландрский говорил о нем, что он был осторожен и силен в действии и не забывал ни добра, ни зла [439] CCXI, I, стр. 257. .

Опасности, которые он пережил в течение первой части своего царствования, сложные интриги, показавшие ему людей в их настоящем свете, заставили его очень быстро созреть. Его «завещание» 1190 г., которое он продиктовал, имея двадцать пять лет от роду, является делом вполне зрелого и владеющего собой политика. Наконец, крестовый поход, знакомство с миром средиземноморским и восточным довершили его развитие. Мне кажется, что историки не поняли, какое огромное значение имело в этом отношении его двухмесячное путешествие по Италии (октябрь — декабрь 1191 г.). Он увидел Рим с его памятниками, узнал, что такое папская курия, которую он тщетно старался склонить на свою сторону: он мог оценить ее осторожность, хитрость и трудность извлечь из нее какую-нибудь пользу. Он видел большие итальянские республики, как Сиена и Милан, где горожане так могущественны. В Милане он имел свидание с гордым императором Генрихом VI [440] CCXI, II, стр. 246–257. . Но эти годы усиленного формирования, а также серьезная болезнь, которой он страдал в Сирии, изнурили его нервную систему. Он вернулся во Францию физически ослабевшим, лысым, кривым, нервно больным, подверженным неосновательным страхам. Он серьезно верил в то, что Ричард Львиное Сердце хотел его убить. Это состояние неврастении было острым в то время, когда он женился на Изамбуре Датской в 1193 г.; он был бледен и дрожал, когда происходила церемония коронации королевы и не мог закончить обряд венчания [441] Jbid., III, стр. 10, 19–20, 64 и сл., 78, CXCIV, стр. 253 и сл.; CCXLII, стр. 180 и сл. . И однако ничто не могло сломить его моральные силы; Ричард и Иоанн Безземельный никогда не находили его ослабевшим.

Как бы рано он ни созрел, все же в первые четыре-пять лет его царствования управляли, очевидно, его родственники и, советники. После смерти Сугерия (13 января 1151 г.) [442] CXXXVI, Ввел., стр. X. и ухода тамплиера Тьерри Галерана (около 1163 г.) [443] CDXL, II, стр. 324–326 (заметка о Тьерри Галеране). , в окружении Людовика VII не появлялось ни одного выдающегося государственного человека. Можно было думать, что настало время посредственностей, когда Людовик при приближении смерти поручил оберегать молодого короля пустому и непостоянному графу Фландрии, Филиппу Эльзасскому; граф, окруженный блестящим рыцарством, держал королевский меч во время церемонии коронования и выступал в качестве «опекуна», к великому неудовольствию королевы Адели и ее братьев [444] CСXI, I, стр. 37 и сл., и прил. III, стр. 14 и сл; CCCLXXXIV, I, стр. 92 и сл. . Шампанцы, однако, скоро взяли верх; на их стороне была очень влиятельная семья советников, Клеманы, мелкие сеньоры из Гатинэ, которые, по-видимому, руководили администрацией в эти критические годы [445] DLXVIII, I, стр. 187 и сл.; CCXI, I, сто. 13, и прил. XI. . Около 1184 г. это руководство перешло к Вильгельму Белорукому, Реймскому архиепископу, брату королевы Адели [446] CDLXV; CCXI, I, стр. 140 и генеалогическая таблица № 2. . Во время крестового похода он вместе с королевой Аделью исполнял обязанности «вице-короля»; Филипп-Август в своем завещании 1190 г. поручил именно им заботу о том, чтобы устраивать раз в четыре месяца прием для «выслушивания и разрешения жалоб людей королевства». В этом же документе, рядом с двумя регентами, упоминаются Бернард, Гранмонский приор, Вильгельм де Гарланд, Петр Маршал, клерк Адам и шесть парижских горожан; правительственный персонал набирается в эту эпоху и долго еще будет набираться из мелких сеньоров, клириков, разночинцев Иль-де-Франса и Орлеане. Мы очень мало знаем о них. Мы видим только, что Филипп-Август, возмужав, сумел использовать их компетентность и преданность, требуя в то же время, чтобы его держали в курсе дел и советовались с ним, даже когда он был далекой Клерк Адам был его сборщиком государственных доходов, приор Бернард — советником по религиозным делам [447] Главным документом, относящимся к этому, является «Завещание» 1190 г.; CIV, № 345. .