Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Порту беспокоил русский флот на Азовском море. В декабре 1702 г. султан Мустафа II потребовал убрать корабли от Азова и Таганрога (Троицкой пристани), прервать строительство новых судов на воронежских верфях, размежевать границы и срыть крепость Каменный Затон, стоявшую в сотне километров от турецких фортов на нижнем Днепре и мешавшую татарским набегам на Украину. В том же году турки стали крепить Керчь, строить Еникале и отсыпать каменную дамбу поперёк Керченского пролива.

Русский триумф над лучшей армией Европы под Полтавой и снижение напряжённости в 1709–1710 гг. в отношениях с турками, увенчались полным завоеванием Прибалтики от Выборга до Риги и политическим контролем над Речью Посполитой. В Варшаве была восстановлена власть короля Августа II из саксонской династии Веттинов. Россия стала державой-гегемоном Северной и Восточной Европы. Нависшая от Азова до Днестра над Османской империей сила, растревожила Стамбул. Порта не хотела ни русского, ни саксонского, ни шведского контроля над шляхетской республикой. В то время политический престиж шведского короля Карла ХII ещё не исчез и тот уверял турок, что двойной удар — шведов из Померании, а османов от Днестра вышибет русских из Речи Посполитой.

Именно это стало основной причиной конфликта Блистательной Порты с Российским царством, продолжавшимся вплоть до русско-турецкого разграничения в Причерноморье в 1714 г.

Событиям Турецко-русской войны 1710–1713 гг. [10] Так как объявление войны последовало со стороны Турции, разумнее дать заголовок «Турецко-русская война 1710–1713 гг.», в отличие от существующего обычая именовать все войны России как «русско-турецкие», «русско-шведские», «русско- польские» и т. д. посвящено немало исследований. Как ни странно, почти обойдены вниманием отечественных историков добротные, основанные на турецких источниках труды Й. Хаммера и Д. Кантемира [11] Hammer J. Geschichte des Osmanischen Reiches. Bd. 7. Pest, 1831; Kantemir D. К. Geschichte des Osmanischen Reichs nach seinem Anwachse und Abnehmen, beschrieben von Demetrie Kantemir… Hamburg, 1745. .

Объёмную работу о Прутской кампании написал профессор истории Анкарского университета А. Н. Курат. Сокращенное его изложение он дал в шведском и западногерманском журналах [12] Kurat A. N . Prut seferi ve barişi. 1123 (1711). Ankara, 1951–1953. С. 1–2. Его же Prutfelttåget och Prutfreden 1711 // Karolinska Förbundets Årsbok. 1939; его же. Der Prutfeldzug und der Prutfrieden von 1711 // Jahrbücher für Geschichte Osteuropas. Bd. 10. Wiesbaden, 1962. H. 1. . В 1950-е гг. господствующей на Западе была идея поставить предел «распространению коммунизма». По мнению Курата, государственный интерес Порты в начале XVIII в. состоял в том, «чтобы заключить Россию в её «естественные границы», сохранить великую шведскую державу, поставить во главе Польши правительство, враждебное русским, спасти Украину от московской зависимости и предпринять решительные меры для сохранения Крыма» [13] Орешкова С. Ф. Русско-турецкие отношения в начале XVIII в. М., 1971. С. 11. . Турецкий профессор писал, что царь, вторгшись в Османскую империю и собравшись завоевать Константинополь, в июле 1711 г. оказался в руках верховного везира Балтаджи. Именно от последнего зависело «всемирно-историческое решение», после которого история Восточной Европы покатилась бы по другой колее. Достоинством Курата было привлечение большого объёма новых материалов из турецких и европейских архивов, а также работ турецких, русских, немецких, шведских, румынских и польских историков, что позволило ему широко осветить политику Порты и состояние турецкой армии на тот период. Необоснованные допущения, доверие к турецким нарративным источникам и морализаторство не могут служить украшением его труда. Тяжелые для России договоры 1711, 1712 и 1713 гг. турецкая историография привязывает к победе на Пруте, тогда как Русская армия 12 июля 1711 г. ушла из Молдавии непобежденной [14] Артамонов В. А. Дунайский поход Петра I в 1711 г. М., 2015. С. 69. .

В нашей стране победы русского оружия естественно, привлекали бóльшее внимание, чем поражения. Поэтому крупный военный историк А. З. Мышлаевский в начале ХХ в. назвал Прутский поход «сплошным вопросительным знаком». Цельного труда по данной теме он не создал, но выявил огромное количество документов из отечественных архивов и написал несколько статей по войне 1710–1713 гг. [15] Мышлаевский А. З. Две катастрофы. Суворов в Швейцарии. Пётр на Пруте. СПб., 1901; его же. Россия и Турция перед Прутским походом // Военный сборник. 1901. № 1–2. Мышлаевский считал, что Прутский поход не был авантюрой, Петру I прежде всего нужен был политический успех — мир на юге, вся операция 1711 г. была подготовлена безукоризненно, трудности с провиантом не имели решающего значения, все неудачи — результат трений с поляками и валахами. Новицкий Е. Прутский поход 1711 года. Итоги архивных розысков. Отчёт о сообщении проф. А. З. Мышлаевского. СПб., 1899.

За исключением не потерявших своего значения трудов С. М. Соловьева, отечественные историки ограничивали себя, как правило, только Прутской кампанией [16] См.: Соловьев С. М. История России с древнейших времен. М., 1962. Т. 8; Бутурлин Д. П. Военная история походов россиян в 18 столетии. СПб., 1820. Ч. 1. Т. 2; Бранденбург Н. Е. Кубанский поход 1711 г. // Военный сборник СПб., 1867. Т. 54; Бранденбург Н. Е . Русская артиллерия в Прутском походе 1711 г. // Артиллерийский журнал. 1897. № 1; Манойленко Ю. Е . Русская артиллерия в Прутском походе (1711) // Известия РГПУ им. А. И. Герцена. М., 2008. № 77; Санин О. Г. Крымское ханство в русско-турецкой войне 1710–1711 гг. // Москва — Крым: Историко-публицистический альманах М., 2000. № 2. .

Панорамный взгляд на эпоху Петра Великого дал Н. И. Павленко [17] Павленко Н. И. Пётр Великий. М., 1990. События Турецко-русской войны освещены им в статье: Савва Лукич Владиславич-Рагузинский // Сибирские огни 1978. № 3. . Записи молдавских хроник о Прутском походе ввел в оборот Р. Ю. Энгельгардт. На этого автора наложила отпечаток недавно отгремевшая война 1941–1945 гг. По его мнению, «тактическая неудача» на Пруте произошла в основном, из-за измены валашского господаря К. Брынковяну и численного превосходства турок. Противник согласился на мир, так как ему был нанесён сильный удар. «Выгодный» (!) Прутский договор 1711 г. был победой русской дипломатии; никакого подкупа турецкого командования не было [18] Энгельгардт Р. Ю . Из истории Прутского похода Петра I // Кишинёвский Госуниверситет. Ученые записки. Т. 6 (исторический). Кишинёв, 1953. С. 97–117; см. также: Кириченко Н. П . К вопросу об участии молдавского народа в Прутском походе русской армии 1711 г. Кишинёв, 1958. . Т. К. Крылова в серии статей 1941–1966 гг. о международной обстановке и политических отношениях Турции с Россией подробно изложила по нескольким фондам содержание архивных материалов РГАДА [19] Крылова Т. К. Русско-турецкие отношения во время Северной войны // Исторические записки. М., 1941. Т. 10; её же Русская дипломатия на Босфоре в начале XVIII в. (1700–1709) // Исторические записки. М., 1959. Т. 65; её же Статейные списки петровских дипломатов (1700–1714) // Проблемы источниковедения. М., 1961 Т. 9; её же. Польский вопрос, его место и значение в русско-турецких отношениях 1710–1713 гг. // Краткие сообщения Института славяноведения. 1964. № 49; её же. Русская дипломатия на Босфоре в 1711–1714 гг. // Международные связи России в XVII–XVIII вв. М., 1966. . Не вызывают возражений расставленные автором основные вехи в сфере русско-турецких отношений 1700–1711 гг. (дипломатическая деятельность посла П. А. Толстого на Босфоре, противоречия между Бахчисараем и Стамбулом, межевание границ в Причерноморье и др.). Недостаток её работ — прямолинейный пересказ российских источников, без их глубокого анализа и сопоставления позиций воюющих сторон.