Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Политику Османской империи и европейских держав в отношении России в 1709–1713 гг. исследовала С. Ф. Орешкова. Помимо исторических работ, опубликованных в Европе, она, в отличие от Т. К. Крыловой, использовала большой объём турецкой литературы и источников. Автор справедливо полагает, что «нейтралитет» Турции в 1700–1710 гг. во время войн за Испанское наследство и Северной был следствием разорения и упадка страны. Турецкое командование в 1711 г. надеялось на «небольшую победоносную войну», но в сражении на Пруте «с радостью согласилось на русское предложение о начале мирных переговоров», так как «возможность полной победы представлялась проблематичной». Сомнительно высказывание о том, что «даже полная победа над царской армией на Пруте и пленение самого царя не сулили ничего иного, кроме затяжной войны». Скорее всего, «птенцы гнезда петрова» постарались бы закончить военные действия на юге. Трудно согласиться и с тезисами, что Франция, Англия, Австрия и Венеция к 1710 г. «объединились в одном направлении — развязывании войны между Россией и Турцией», что Прутский мир 12 июля 1711 г. был «большим дипломатическим успехом России», что турецкое требование уступки Украины в 1712 г. означало участие Порты в «планах создания франко-шведской дипломатией новой расстановки сил на востоке Европы» [20] Орешкова С. Ф. Русско-турецкие отношения… С. 190–193. .

Внутреннее положение Османской империи в XVIII в. подробно проанализировал историк А. В. Витол, назвавший прутский успех турок «в значительной степени случайным» [21] Витол А. В . Османская империя… С. 32. . Л. Е. Семёнова, в максимальной степени подняв румынские и молдавские источники, детально рассмотрела связи валашского господаря К. Бынковяну и молдавского господаря Д. Кантемира с Россией в своих очерках по истории Валахии и Молдавии [22] Семёнова Л. Е. Русско-валашские отношения в конце XVII — начале XVIII в. М., 1969; Семёнова Л. Е. Княжества Валахия и Молдавия. Конец XIV — начало XIX в. Очерки внешнеполитической истории. М., 2006. .

В защиту русской истории и дипломатии великого царя, подвергнутой на Западе сокрушительной критике, написал очерковую книгу Н. Н. Молчанов [23] Молчанов Н. Н. Дипломатия Петра Великого. М., 1991. С. 273–275. . Вполне приемлема его концепция о неизбывной вражде Европы к России, что особенно сказывается в наши дни. Однако автор допустил много погрешностей. К примеру, он считал, что на фоне бурного разворота внешней политики Петра I, разгром шведов под Полтавой «вызвал в Стамбуле взрыв слепой ярости» (на самом деле привёл к подтверждению русско-турецкого перемирия), что Прутская история была всего-навсего «нелепой трагикомической интермедией» с парадоксальными ошибками и случайностями, что победитель царя Мехмед-паша Балтаджи «по своей ненависти к России и преданности её врагу — Карлу XII превосходил всех своих предшественников» (фактически тот был беззлобной и слабой личностью).

Много статей и монографий, посвящённых жизни Д. Кантемира в Турции и России, молдавским воинским формированиям в составе Русской армии и Прутской кампании, опубликовал молдавский историк В. И. Цвиркун. Этот исследователь объективно и благожелательно изучает русско-молдавские отношения. Взяв за образец «Письма и бумаги императора Петра Великого», автор составил корпус документов о Кантемире, предварив их биографией сына молдавской земли [24] Цвиркун В. И. Димитрий Кантемир. Страницы жизни в письмах и документах. СПб., 2010; Цвиркун В. И. У истоков русско-молдавского боевого содружества // Ţvircun V. Vitralii — Витражи. Chişinau, 2006; Цвиркун В. И. Легенды и вымыслы о жизни и деятельности Димитрия Кантемира в России // Revista de istorie a Moldovei. Chişinau, 1994. № 2 (18); Цвиркун В. И. Под сенью двух держав. История жизни и деятельности Димитрия Кантемира в Турции и России. Кишинёв, 2012. Цвиркун основательно проработал российские и румынские архивы, а также румынскую, турецкую и российскую историографию.

Фундаментальное исследование о «турецкой политике» Карла XII в Молдавии, Стамбуле и Крыму в послеполтавский период 1709–1713 гг. провел шведский историк Э. Тенгберг [25] Tengberg E. Från Poltawa till Bender. En studie i Karl XII: s turkiska politik 1709–1713. Lund, 1953. . Автор проанализировал и ввел в оборот массу документов, которые освещают политику и военные действия 1710–1713 гг. с точки зрения королевской канцелярии, Бахчисарая, польской оппозиции и запорожцев.

Перипетиям Прутского похода посвятил несколько исследований Я. Е. Водарский [26] Водарский Я. Е. По поводу работы турецкого историка о Прутском походе 1711 г. // История СССР. 1963. № 6; его же. Загадки Прутского похода Петра I. М., 2004; его же. Легенды Прутского похода Петра I (1711 г.) // Отечественная история. 2004. № 5. С. 3–26. . Он досконально изучил переписку Петра I, донесения русских и иностранных дипломатов, генералов и тайных агентов, воспоминания участников похода и восстанавливал ход событий по дням и даже часам. Он же объяснил противоречия в источниках и дал квалифицированные комментарии в издании «Письма и бумаги императора Петра Великого» (М., 1962 и 1964. Т. XI. Вып. 1). Водарский провел анализ причин неожиданного окружения Русской армии в Молдавии, соотношения сил противников, действий Петра I и его жены Екатерины в критические минуты сражения, легенды о «решающей роли» подкупа турецкого командования и поддельного письма Петра Великого Сенату. Работы Я. Е. Водарского — крупный шаг вперед в исследовании военных действий в 1711 г.

Дипломатическое противоборство России в 1709–1714 гг. с Турцией, Швецией, Францией и переговоры о сотрудничестве с Австрией, Саксонией, Речью Посполитой рассмотрено в работе: Артамонов В. А. Россия и Речь Посполитая после Полтавской победы (1709–1714). М., 1990. «Приключения» Карла XII в Турции качественно и художественно, но с погрешностями описал Б. Н. Григорьев [27] Из оплошностей этого автора можно указать на такие: Турецкая армия не «тащилась черепашьим шагом на север», а двигалась оперативно навстречу русской. Неверно, что Балтаджи «ни за что бы не решился пойти на окружение Русской армии», если бы не воля Девлет Герая и настойчивость С. Понятовского. Русско-турецкий мир был подписан не 10, а 12 июля 1711 г. Карл не мог прискакать к месту сражения в 13 часов 12 июля, когда русская армия ещё оставалась там. Вопреки Григорьеву, турки выделили конвой для русских. Григорьев Б. Н. Карл XII, или Пять пуль для короля. М., 2006. С. 402–408. .

Скороговоркой поход 1711 г. изложил А. В. Кутищев в лаконичных статьях, где поражение оправдывается тем, что не были созданы «ни плацдарм, ни коммуникации, ни тыловая база. Но был ли у Петра Великого выбор, когда на юге началась война?» — задает вопрос этот автор. Если бы царю пришлось затратить на эти приготовления хотя бы «как минимум год… [то] шведы наверняка оправились бы после Полтавы. Россия могла утратить плоды десятилетних усилий в Северной войне, всё пришлось бы начинать заново… Русская армия должна была… упредить турок на Дунае… на переправах нанести им поражение, затем вести войну, опираясь на массовую поддержку населения и местную тыловую базу. Исход кампании зависел… от того, кто захватит переправы через Дунай» [28] Кутищев А. В. «Итить с войском к Дунаю». Прутский поход — героическая трагическая страница российской истории // Военно-исторический журнал. 2011. № 9. С. 17–18. Вопреки автору, можно было бы выбрать разные операционные направления — например, на Керчь, Очаков, Крым, встретить противника на Днепре или Днестре. Военная сила Швеции так и не оправилась после 1709 г. Захват переправ на Дунае не гарантировал победы. «Поддержка» слабого молдавского и валашского ополчения не спасла бы царя. Тот же автор писал, что Прутский поход «стал верстовым столбом на пути становления русской профессиональной армии… монументом неброского героизма русского солдата». Кутищев А. В. «…Повелеваем вам… походм поспешать безотлагательно…» К 300-летию Прутского похода.// Вестник Уральского отделения РАН. 2011. № 1 (35). С. 125. .