Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Ещё при Днестре Пётр I 17 июля выписал инструкцию Шереметеву — разорить Белую Церковь и Немиров, вывести гарнизон из Полонного и отдать его полякам, если будет отписка от Г. Ф. Долгорукова, а «козаков, которые бунтовали, вывести к Москве ближе, а прочих за Днепр переселить». Фельдмаршал должен был наблюдать за проходом шведского короля, препятствовать его соединению с поляками и идти фланговым маршем вдоль Вислы в сторону Пруссии.

Положение пехотных полков было незавидным: «ротные лошади уже мало не все померли», сена после саранчи было мало, тащить казённые телеги и провиант приходилось пехоте, провианта и дров не было, солдаты болели, воровали, были ободраны, не было рукавиц, шуб, обуви — доносил Вейде 7 октября. Половина драгун, большинство которых состояло из рекрут, не имела «не токмо ружья, а у других лаптей не было».

В октябре 1711 г. польские гетманы то требовали покинуть территорию Короны, то, опасаясь турок, просили, чтобы русские прикрыли южную часть коронных земель от Рашкова до Брацлава и оставили часть полков при Немирове и у Белой Церкви, «дабы оттоль оборонять могли» от приверженцев шведского короля и Лещинского [742] Решение военного совета 10 октября 1711 г. в Полонном. РГВИА. Ф. 2. Оп. 13. Св.1. Д. 4. Л. 18–19. К. Э. Рённе — Петру I 15 ноября 1711 г. РГАДА. КАб. ПВ. Отд. 2. Кн. 13. Л. 884 и об. .

Всплыли и побочные спекуляции вокруг Прутского мира. В Париже стали думать, как поднять теперь турок против Габсбургов. Послу Г. И. Волкову, с которым раньше обходились «беспозорно», стали «чинить дикий приём», отказывая в аудиенциях. Венецианский Сенат уклонился от союза с Россией. Саксонские генералы поступали в отношении к русским «зело гордо», как «волки к овцам». Всплыли планы раздела Речи Посполитой, по которым Великое княжество Литовское должно отойти к России, Великая Польша к Пруссии, остаток Короны Польской — Августу II. «Кто знает, не отдана ли туркам Подолия с Каменцем, или другие провинции Польши?» — задавался вопросом Г. В. Велчек [743] РГАДА. Ф. 32. Оп. 5. Д. 6. Л. 34. .

Союзная конфедерация сандомирян усилила нажим по поводу возврата Белой Церкви и прочих «на Украине от Палея взятых мест, Речи Посполитой надлежащих». В Польше и Литве поднялась «шатость», шляхта начала говорить о сборе посполитого рушения и расторжении союза с Россией. С «великим бесчестием» изгонялись и даже рубились русские фуражиры, просивших выдавать солдатам по два фунта хлеба и полфунта мяса. В. В. Долгоруков считал, что если турки начнут войну, то озлоблять поляков не надо, если же нет, то провиант можно «рвать и с принуждением» [744] Пётр I, напротив, указывал провиант в Польше «брать з добрым порятком, что б от поляков ни было». ППВ. Т. 12/2. С. 126. . «Я никогда поляков к нашей стороне так противных не видал» — сообщал Г. Ф. Долгоруков из Варшавы 8 апреля 1712 г.

Но полноценно использовать поражение России ни поляки, ни саксонцы не могли из-за давления шведов и польской эмиграции.

Как только померк «полтавский престиж» русского оружия в глазах Блистательной Порты, она перешла в наступление. Прутский мир сильно ободрил войско и двор. Много греков было зверски убито и много «потурчилось» [745] И. Х. Урбих — Г. И. Головкину из Вены 21 октября 1711 г. РГАДА. Ф. 32. Оп. 1. Д. 4. Л. 167. . Катастрофически пострадала Молдавия, куда Порта запустила запорожцев, которые бесчинствовали вплоть до Хотина. «И дана им во всём над волохи воля… и всех ловят и мучат и хлеба крадут и всякую живность» [746] Сообщение 29 февраля 1712 г. агента из Молдавии — Б. П. Шереметеву. РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 16. Л. 33. Яссы грабили вплоть до 21 июля 1711 г. Энгельгардт Р. Ю. Из истории Прутского похода… С. 116–117. «После ухода Думитрашко водэ из Ясс, татары начали грабить и жечь Цара де Жос… напустились к утру в торг Галаць и взяли в плен всех людей которые укрывались в монастыре Св. Георгия, ворвались в монастырь и грабили всё что нашли… Не осталось в святом монастыре ни колоколов, ни дверей, даже кресла и святые иконы поломали и сожгли. А торг Бырлад ещё хуже натерпелся — остался лишь пепел… Вот во что превратил страну Думитрашко водэ Кантемир своим поспешным решением, что не поправится навеки». (Н. Костин). Электронный ресурс. Режим доступа http://www.gao25.ru/-xvi-xvii-/1594.html . Часть молдавского ополчения рассеялась. Три молдавских боевых полка (два Танских и один Кигеча) связали судьбу с Россией и просили определить им место для жительства [747] Б. П. Шереметев интересовался о выплате жалованья недавно завербованным («новозатяжным Накулова, Киржева, Абазина») молдавским полкам, а также сербской и польской ротам, которым заплатили только за 1–3 месяца. . Из нерегулярных частей при армии Пётр I указал оставить только лучших — 500 донцов, венгров 500, волохов 500, а прочих распустить. На вопрос, держать ли молдавские полки при армии или отпустить, Пётр I вначале поставил знак креста, потом зачеркнул его [748] ППВ. Т. 11/2. С. 46. . Валахия не подверглась опустошению, но в 1714 г. за многолетние связи с Россией мученическую смерть вместе с четырьмя сыновьями принял в Стамбуле Брынковяну, который отказался от помилования в обмен за обращение в ислам [749] Бывшего Андреевского кавалера Пётр I проклял. «Обнадёживания господаря мултянского… в самом деле июдским лобзанием было, ибо всё сообщал туркам, что от нас получал и нарочно тянул на нашу пагубу». ГСВ. Вып. 1. С. 176. .

Для Петра I провал балканской эпопеи означал не только политическое, но и моральное поражение. Позже Пётр I не забывал, но и не раздувал восстаний балканских христиан и делал ставку исключительно на тактику обороны на степном приграничье. После набегов крымцев и ногайцев был сделан вывод, что регулярные войска не справляются с подвижной конницей противника и Б. П. Шереметев предложил к весне 1712 г. набирать как можно больше донских казаков и калмыков [750] Боеспособность малороссийских казаков как тогда, так и по прежнему опыту боёв 1708–1709 гг., считалась ограниченной. Б. П. Шереметев — Г. И. Головкину 2 января 1712 г. РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 16. Л. 1. .

«Вечный мир» 1711 г. продержался всего три с половиной месяца. Молниеносность Прутской кампании распалила агрессию в султанском дворце Топкапы. С конца июля 1711 г. к султану Ахмеду III от шведов, крымцев и поляков сыпались вести, что договор несоизмерим с катастрофой царя на Пруте, когда «непобедимое войско султана загнало неверную Москву в самое пропастное место». В Стамбуле возмутились против русских, которые «Мегмед-пашу обманули и подкупили и что он тот мир учинил собою без указу салтанского». Послам-заложникам было «ясно объявлено, что ежели Азов не будет отдан ныне, то уже войну объявят, а их отдадут на убиение янычаном». Сонм поджигателей (шведы, Дезальер, Девлет Герай, Потоцкий, Понятовский) исходил криком, что алчный и бездарный верховный везир «одурачен» царём, что виной скверного мира — нагруженные золотом телеги, прибывшие ночью в турецкий лагерь, что русские продолжают оккупацию Польши. Канцлер Карла XII Г. Г. Мюллерн дал знать послу Дезальеру, что Балтаджи упустил шанс, который выпадает раз в тысячу лет. Представитель французского «аспидского племени» раздул срок вдвое и сообщил в Париж, что подобного не бывает и в 2000 лет [751] Эту одиозность позже подхватила европейская историография, это же повторил и А. Н. Курат. См. также: Tengberg E. Från Poltawa till Bender… S. 120–121. . Спекуляции о шансе на Пруте, который выпадает раз в две тысячи лет и очернение Мехмеда Балтаджи нужны были для его низвержения. Чтобы унизить царя и выпятить его обречённость, в ход пошла байка о том, что жена Петра I провела ночь в шатре Балтаджи. Эта нелепость давно была опровергнута даже в Турции А. Н. Куратом, но «пережёвывается» до сих пор [752] Reychman J. Historia Turcji. Wroclaw etc., 1973. S. 175; Sejdamet Dz. Wprowadzenie do pracy E. Kirimala “Narodowa wojna krymskich Turkow” // RocznikTatarów polskich. Gdańsk, 1994. T. 2. S. 104–105. Цит. по: Возгрин В. Е. История крымских татар. СПб., 2013. Т. 1. С. 757–758. .