Владимир Артамонов - Турецко-русская война 1710–1713 гг.

Карл XII, не отрешившийся от великодержавных амбиций, мечтал снова оседлать польский плацдарм и поднять турок с поляками против России. Шведы предлагали использовать «великую конфузию» противника, помочь Швеции и Крыму, после чего Российское царство будет «опровергнуто».

В 1712, 1713 и 1714 гг. России пришлось биться на трёх направлениях — наступлением в Финляндии и Северной Германии, глухой обороной на Украине и на драматичных переговорах в Стамбуле и Эдирне, где умерла часть русского посольства.

Никто из бывших членов Священной Лиги так и не помог России. Посол в Вене И. Х. Урбих, которому 29 ноября 1711 г. выдали полномочия на переговоры с императором Карлом VI, самозванно обещал «перепустить» Великому союзу 10, 15, 20 и даже 40 тысяч войск для войны в Италии и выплатить 1 млн ефимков [753] Царь, напротив, писал, что русские привыкли к «студёному воздуху» и могут заболеть от жары, как и в Молдавии. Но при выплате субсидий и гарантий на русские завоевания в Прибалтике, они могут быть использованы под командой царевича Алексея на Рейне или во Фландрии. РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 3. Л. 28, 49–50. , если австрийцы поднимутся на турок. Но те всего лишь заявили в Стамбуле, что «по силе союза» не потерпят вторжения сил ислама в Польшу, увеличили гарнизон в Брашове (Кронштадте) до 12 тысяч человек и поставили усиленные караулы вдоль трансильванской границы.

Австрийский резидент на Босфоре Тальман, по словам Шафирова, был «противен Царского Величества интересам». Слабая «Речь Посполитая Венецейская», хотя и получила в Стамбуле заверение, «дабы она страху не имела», но панически боялась турецкого реванша. Слабой была её надежда отбиваться от турок на море двадцатью пятью галерами, несколькими галеотами и фрегатами, «а по сухому пути чают, не могут защититься». (Так писал М. Каретта Г. И. Головкину 18 августа 1712 г.).

Послы-заложники маялись в предчувствии «свирепого и превеликого мучения». («Истинно, государь, вне ума от превеликой печали и смертного страха обретаемся»).

Шафиров предупреждал о грядущем походе турок и татар весной. Если прежде подканцлер торопил сдать Азов, то теперь заклинал держаться за устье Дона: «Хотя б Азов отдан был, то, однако ж, мир они не здержат, но войну начать конечно намерены» [754] П. П. Шафиров и М. Б. Шереметев — Петру I 13 ноября 1711 г. Получено 1 января 1712 г. ППВ. Т. 12/1. С. 298. . Казаков он рекомендовал переселить с правого на левую сторону Днепра, оставив «Заднепрскую Украину» полякам, «чтоб Орлику в ней пристанища не было». (Турки и крымцы готовились переселять мазепинцев с низовьев Днепра под Новобогородицк и под «пустой» Кодак).

Как указывалось, передачу Азова Пётр затягивал, чтобы выдворить из османских владений «возмутителя» спокойствия — шведского короля. Прутский договор царь твёрдо решил выполнять, и, не дождавшись ратификации султана, к «смертной печали» Шафирова, царь «положил конечно отдать» все крепости, оговоренные договором 12 июля 1711 г. 17 июля царь приказал прекратить на Воронеже корабельные работы [755] Петербург в эпоху Петра I. Документы в фондах и коллекциях научно-исторического архива Санкт-Петербургского института истории. Каталог. СПб., 2003. Ч. 1. С. 178. . После этого он считал, что безопасность на юге будет установлена, а возможное вторжение Карла XII в Польшу «даст ему новых друзей».

С конца июля 1711 г. из Поднепровья и Приазовья эвакуировались огромные массы военного снаряжения и продовольствия. Артиллерию, оружие и кладь из Каменного Затона вывозили по Днепру до порогов, а потом на подводах на Гетманщину. В Троицкой крепости (Таганроге) Ф. М. Апраксин приказал делать мины под кавальеры и разбирать куртины и равелины. Земля там так ссохлась, что её приходилось рубить топорами. 4 августа в будары (грузовые барки) грузили в первую очередь медные пушки, мортиры и колокола. К 15 августа 1711 г. адмирал вывез из Таганрога и Азова медные орудия, церковные колокола, медь, олово и 10 000 пудов пороха. Выбирая «лучшие через пушку» стволы среди 2000 чугунных орудий, он собирался, если не хватит времени, подорвать все остальные. Артиллерию намечалось вывозить выше по Дону в «удобное место — Новый транжамент» на острове между Доном и Аксаем, «не доезжая Черкаска за 3 версты». Самое ценное имущество Апраксин намечал отправить к концу августа. Адмирал жаловался, что эвакуировать огромные крепостные и флотские припасы, тяжёлые морские и городские орудия будет невозможно вплоть до лета 1712 г. («насилу и в год может») [756] См. также: Комолов Н. А. Формирование Азовской губернии и деятельность высших губернских администраторов в 1710–1720-е годы. Автореферат на соискание уч. ст. канд. ист. наук. Воронеж, 1998. С. 13–14. 9 сентября Апраксин просил Сенат прислать ему на 1711 и 1712 годы жалованье на 4120 человек в размере 31 884 рубля. РГАДА. Ф. 248. Оп. 1. Кн. 3. Л. 762–765. .

26 сентября 1711 г. в Москву из Азова с большой командой корабелов, флотских офицеров и матросов переехал вице-адмирал К. И. Крюйс, который пытался утешать, что все покинутые крепости легко можно вернуть.

6 октября 1711 г. Ф. М. Апраксин сокрушался, что до конца турецкого ультиматума о сдаче Азова (20 октября) осталось две недели и был «в немалом страхе, чтоб кораблей не отняли». Порта с 1704 г. настаивала либо сжечь, либо продать ей русские корабли [757] Крылова Т. К. Русская дипломатия на Босфоре в начале XVIII в. (1700–1709) // Исторические записки. М., 1959. Т. 65. С. 255. 15 июля 1711 г. царь писал Ф. М. Апраксину: «Корабли, которыя в Азове и на Таганроге, буде продать туркам нельзя, то жъжечь». , но наотрез и «со злобой» отказывались пропустить «Предестинацию», «Ластку» и две шнявы через Босфор, чтобы обвести их вокруг Европы в Петербург.

Из-за такой «суровости при невольном договоре, за конечным злобным розъездом» пришлось фиктивно продать османам за 26 167 венецианских золотых дукатов две шнявы и построенные руками царя два корабля — «Предестинацию» и «Ластку» (которая якобы была «зело худа») вместе с оснасткой, боеприпасами и инвентарём. (На них было 108 орудий, 3640 кг боеприпасов, 7339 снарядов, более 9 тонн черного пороха, запасы свинца, якори и т. д.) [758] Недков Б . Несколько документов о военных кораблях, проданных туркам после Прутского похода // Восточные источники по истории народов Юго-Восточной и Центральной Европы. М., 1964. С. 186–198. По незнанию этот автор писал о выгодной продаже русских кораблей и об удовлетворении султана этой сделкой. На самом деле все деньги ушли в мошну Юсуф-паши. 15 апреля 1712 г. садразам указал, чтобы русские послы, «понеже обещанного числа червонных… пронесть [для него] трудно и опасно…, прислали к нему в приёме денег за карабли, которые принимают они, в цену отпись, бутто оные уже приняты и он те деньги может получить секретно». РГАДА. Ф. 89. Оп. 1. 1712. Д. 7а. Л. 260. Деньги были зачтены «в дачу» обещанных Юсуф-паше 30 тысяч червонных, иначе «то б и даром те деньги пропали б», ибо получить их из султанской казны было невозможно. П. П. Шафиров — С. Л. Владиславичу 17 июня 1714 г. Архив СПбИИ РАН. Ф. 83. Оп. 3. Д. 10. Л. 401–402. . Все золото пошло на подкуп Юсуф-паши.