Вильгельм Штрубе - Пути развития химии. Том 1. От первобытных времен до промышленной революции

Пытаясь определить, как возник сам термин "алхимия", Виглеб ссылается на Юлия Фирмикуса (IV в. н. э.), в трудах которого впервые употребляется это название. Скорее же всего "алхимия" — это то же слово "химия", но трансформированное под влиянием арабского языка, в котором к существительным добавляется частица "аль". Однако "альхимии" при этом отнюдь не придавалось значение "златоделия". Долго алхимией называли "область химии, теснейшим образом связанную с металлургией; затем с течением времени это название приняло свой общеупотребительный в дальнейшем смысл" [7, с. 180 и сл.]. Первые сведения о возможности превращения неблагородных металлов в благородные и о практическом проведении таких операций относятся к IV в. н. э. Анализируя развитие алхимии во времена арабских завоеваний и в средневековой Европе, Виглеб указывал на явные "нелепости" в сообщениях алхимиков и пытался объяснить реальную природу разнообразных "чудесных превращений". По его мнению, нет надежных данных для написания подлинной истории алхимии [7, с. 223 и сл.].

Виглеб подробно рассмотрел алхимию более позднего периода, особенно деятельность алхимиков при дворе курфюрстов саксонских Августа и Христиана (1580-1591). Анализируя свидетельства об удавшихся трансмутациях неких Бойтера и Шверцера, Виглеб показал, что эти алхимики смогли "получить" в результате трансмутации лишь то золото, которое предварительно было у них в виде золотых монет. "Шверцер мог сделать это очень легко, так как прожил более чем полгода при дворе,- писал Виглеб.- Чтобы доставить радость добрым и легковерным господам, которые потратили на него кучу денег, Шверцер тайно пронес в лабораторию три золотые марки, и с помощью несложного фокуса золото появилось во время трансмутации" [7, с. 255]. (Кроме того, на что обратил внимание еще Георг Эрнст Шталь, Шверцер работал с "красно-золотой рудой", из каждого центнера которой можно было выплавить чистого серебра на 50 или даже 60 марок. Выплавленное серебро, по всей видимости, перекочевывало в карман этой "перелетной птицы". Таким образом, Шверцер и Бойтер, которых Кункель считал великими алхимиками, на самом деле были прожженными мошенниками.) "Поскольку потом это золото переплавлялось в монеты,- писал Виглеб,- то оправдываются сделанные мной ранее предположения о том, что чаще всего задачей этого златоделия было успокоить простых людей и отвлечь их от сложностей жизни, показав им мошеннические чудеса Шверцера" [7, с. 261].

Подобные обвинения против алхимиков Виглеб тщательно аргументировал и подтверждал новыми доводами, которые не использовались ни в одной из работ его предшественников. Виглеб считал, что золотые запасы государства возникают не вследствие деятельности алхимиков, как это сами они часто пытались утверждать. Много золота имеют лишь те государства, в которых существуют развитые горнодобывающие ремесла (особенно добыча золота). Однако богатые золотые запасы могут быть и в государствах, в недрах которых нет этого благородного металла. Источником золота для таких государств может быть широкий торговый обмен со странами, производящими собственное золото. Саксонский двор мог бы иметь собственное золото, разрабатывая залежи полезных ископаемых Шнеебергского, Аннабергского, Фрайбергского и других месторождений [7, с. 270]. Виглеб рассматривал эти и другие месторождения благородных металлов в Саксонии как "длительный источник благосостояния страны" и считал, что при наличии таких богатых месторождений курфюрст Август мог бы оставить после себя гораздо больше, чем те 17 млн. талеров, которые, по мнению алхимиков, могли быть получены только с помощью трансмутаций [7, с. 273 и сл.].

Стараясь преодолеть традиционное преклонение перед авторитетами, Виглеб писал в своей книге, что, как бы ни был прославлен ученый, к его мнению следует относиться критически, пытаясь выработать собственное отношение к обсуждаемой теме. "Никакие высказывания авторитетов сегодня не могут иметь ни малейшего значения ... Теперь необходимо для любого утверждения привести ясные доказательства или промолчать, и доказательства должны основываться на проверенных фактах, а не на фантазиях" [7, с. 318 и сл.].

Виглеб вступал в спор с теми людьми, для которых алхимия стала своеобразной религией: они были уверены в возможности трансмутации так же, как верующие — в непогрешимости религиозных догматов, и почитали старинные книги алхимиков почти как священные реликвии. Виглеб использовал в этом споре практически те же аргументы, что и прогрессивные мыслители Просвещения в борьбе против религиозного суеверия и мистицизма [7, с. 353 и сл.]. Анализируя исторические условия, в которых могла возникнуть вера в трансмутацию, Виглеб установил, что задолго до того, как понятие "алхимия" стало характеризовать попытки превращения одних металлов в другие, "существовали различные способы окрашивания и изменения свойств металлов при помощи сплавления, например белой меди, латуни, томпака и др." [7, с. 187 и сл.]. Когда в начале нашей эры обнаружили, что из неблагородных металлов можно получать сплавы, по цвету и твердости очень напоминающие золото и серебро, возникли неправильные толкования особенностей таких превращений, так как об их истинной природе в древности даже не могли догадаться. На основе этих неправильно осмысленных опытов, а также малопродуманных умозаключений и родилось учение о трансмутации. Подтверждением такого вывода Виглеб считал то, что "златоделие" возникло примерно в 400-х гг. н. э., когда знания о свойствах металлов и металлургическая техника достигли определенного уровня развития. Э. Липпман и некоторые другие историки химии [32, с. 275 и сл.] придерживались того же мнения, что и Виглеб. Следующий аргумент для подтверждения своих взглядов Виглеб видел в возникновении понятия о "частичных трансмутациях". В XIII в. открытие и использование неорганических кислот позволило значительно усовершенствовать метод добычи металлов из руд: из тех же руд, из которых ранее получали лишь медь и свинец, стало возможным выделять небольшие количества золота и серебра. В средневековье еще не понимали суть происходящих при этом химических процессов. Поэтому ремесленникам казалось, что с помощью "едкой воды" [51] Так в то время иногда называли кислоты.- Прим. перев. им удается превратить небольшие количества обычных металлов в благородные. Отсюда и возникло понятие о "частичной трансмутации". Это понятие находило все большее признание, по мере того как основанные на нем выводы, казалось, начали подкрепляться результатами легко доступных наблюдению экспериментов. Распространение представлений о "частичной трансмутации", разумеется, способствовало укреплению более общего представления о возможностях превращений металлов [7, с. 197 и сл.]. По мнению Виглеба, приведенное им рассуждение является наиболее доказательным аргументом, показывающим несостоятельность алхимических представлений.