Гжегож Федоровский - Шеренга великих медиков

Дело началось с того, что в 1849 году немецкий физиолог Арнольд Бертольд опубликовал результаты своих исследований по пересадке половых желез. О том, что эти железы каким-то образом влияют на жизненные функции организма, было известно давно, потому что обычай кастрации животных, а иногда и мальчиков, существовал с незапамятных времен. Петухи после кастрации превращаются в каплунов: они перестают петь, постепенно теряют гребни. Бертольд пересаживал каплунам половые железы других петухов и убеждался, что это предохраняет их от превращения в каплунов и позволяет сохранить все признаки самцов.

Поскольку Бертольд знал, что нервы, соединяющие половые железы петухов с остальным организмом, были перерезаны, он пришел к выводу, что половые железы выделяют в кровь какое-то неизвестное вещество, оказывающее влияние на весь организм животного. Так были открыты железы внутренней секреции.

Спустя шесть лет после сообщения Бертольда, французский физиолог Клод Бернар, описывая работу печени, назвал гликоген, выделяемый печенью и поступающий в кровь — "внутренним секретом", в отличие от наружного секрета, то есть желчи, поступающей в желчный пузырь. Исследования Бертольда были надолго забыты. Только лишь спустя сорок лет о них вспомнил Шарль Эдуар Броун-Секар, уроженец города Порт Луи на острове св. Маврикия, принадлежавшего Франции.

Броун-Секар родился в 1817 году. Медицинское образование начал в Соединенных Штатах Северной Америки, но в 1838 году переехал в Париж, где получил диплом доктора медицины. Броун-Секар стал специалистом по нервным заболеваниям, причем занялся в основном болезнями спинного могза. Непрерывно пополнял свои знания в университетах Англии и Америки. В Англии он даже некоторое время работал в больнице для людей разбитых параличом.

Однако предметом особого интереса со стороны Броун-Секара пользовались исследования состава крови, животного тепла и таинственных желез, разбросанных по всему организму, назначение которых во многих случаях было еще совершенно неизвестно.

В 1869 году Броун-Секар был назначен профессором нейрологии на медицинском факультете Парижского университета. После смерти профессора Клода Бернара, в 1878 году, стал руководителем кафедры физиологии в Коллеж де Франс. С тех пор он посвятил все свое время и внимание исследованиям все еще таинственных желез: надпочечников, щитовидной железы и в особенности половых желез.

В 1889 году, в возрасте семидесяти двух лет, Броун-Секар на заседании Биологического общества в Париже сообщил, каким образом он восстановил физические и психические силы, ослабление которых чувствовал несколько лет. Для устранения симптомов старения оказалось достаточным сделать несколько уколов вытяжки из раздавленных половых желез морской свинки.

Лекция могучего на вид старика с буйными волосами едва тронутыми сединой, со здоровым, загорелым лицом, окруженным седеющей бородой произвела на собравшихся большое впечатление. Лектор напомнил ученым сообщения Бертольда и Бернара, сделанные несколько десятков лет назад о забытых медициной железах внутренней секреции.

Открытие Броуна-Секара казалось настолько поразительным и великим, что промышленность стала выпускать в массовом порядке вытяжку из половых желез животных, которая под названием "Сперматина" быстро завоевала признание в лечении болезней старческого возраста. Умер Броун-Секар в 1894 году, оставив после себя свыше пятисот печатных трудов. Несмотря на то, что мы теперь считаем влияние вытяжки из половых желез на самочувствие Броуна-Секара делом скорее самовнушения, чем физиологического действия, все же можем отнести этого ученого, автора многочисленных работ, посвященных функции желез внутренней секреции, к числу основоположников новой отрасли медицины, науки о внутренней секреции в организме, которая под влиянием греческого языка получила название эндокринологии.

Еще в середине прошлого столетия среди хирургов господствовало убеждение, что жизнь человека на операционном столе подвергается большей опасности, чем на поле брани. В хирургических отделениях многих госпиталей смертность достигала 60 процентов оперируемых больных, особенно при ампутации конечностей. Английский хирург Эриксен считал огромным достижением, что в руководимом им отделении смертность не превышала 25 процентов. Причина столь трагической статистики заключалась в господствовавшей в больницах эпидемии послеоперационной горячки, которая всегда кончалась смертью больного. Было замечено, что болезнь эта встречается только в больницах и редко поражает больных, оперируемых на дому. Поэтому эта болезнь получила название "больничной горячки".

Следует напомнить, что еще в середние XIX века больницы выглядели совершенно иначе, чем теперь.

В палатах, никогда не проветриваемых и неубираемых, царили грязь и смрад. Больные лежали на койках, расставленных близко одна от другой, причем пациенты с высокой температурой и гноящимися ранами зачастую лежали рядом с только что перенесшими операции, или готовящимися к ней больными; выздоравливающие лежали рядом с умирающими.

Не в лучшем состоянии были и операционные залы. В центре, как правило, стоял обыкновенный стол, иногда из неостроганных досок; в углу на табурете стояла миска с водой, в которой врачи после операции мыли окровавленные руки. Инструменты висели в шкафчиках на стенах, откуда их брали без всякой стерилизации. Вместо ваты употребляли корпию, то есть клубки нитей, вырванных из старого полотняного белья, иногда вообще не стиранного.

Хирурги приходили в больницу всегда в одной и той же одежде, до предела загрязненной кровью и гнойными выделениями, что не только никого не удивляло, но даже представляло предмет гордости, потому что служило доказательством большого опыта, которым обладал владелец грязного сюртука.

Нет сомнения, что перегруженность больниц, отсутствие какой-либо заботы об изоляции пациентов, заболевших больничной горячкой, от еще здоровых людей, весьма способствовали распространению заразной болезни. Но, разве только это?

Выдающийся венский хирург прошлого столетия, Теодор Бильрот, пришел к выводу, что главной причиной больничной горячки и высокой смертности от нее, является царившая в больницах грязь. В отделении, которым руководил Бильрот, смертность пациентов достигала 42 процентов. Бильрот распорядился производить ежедневно тщательную уборку всех помещений больницы. Один раз в неделю все палаты поочередно освобождались от больных и коек; палаты проветривали, вытирали пыль с мебели, тщательно убирали и мыли полы. Операционный зал убирали и мыли ежедневно, после операции.