Николай Стариков - Сталин. После войны. Книга 1. 1945–1948

Отметим: через три года после окончания войны Сталин досконально помнил весь ход Берлинской операции. Это к вопросу о лживой хрущевской фразе, что Сталин якобы руководил войной по глобусу…

Посол Смит:Что обмана не было, союзники хорошо понимали уже и в то время. Тактика и стратегия Советской Армии были замечательными. Но я хотел бы сказать, что союзники могли бы все-таки двинуть большие силы на Берлин и оккупировать его.

Сталин:Почему же союзники этого не сделали? Мы знаем, что Черчилль настаивал на том, чтобы главнокомандующий английской армией занял Берлин раньше, чем русские туда придут. Нам это хорошо известно. Эйзенхауэр не согласился с этим, боясь попасть в неловкое положение, так как войск было мало для этого. Это нам тоже известно… мы можем привести вас в Генштаб, взять архивы и представить все приказы того времени, чтобы господин Смит убедился в том, что это так и было… Во-первых, если объективно смотреть на вещи, то Берлин был в зоне нашей оккупации. Морально мы его должны были взять, мы обязаны были это сделать. Во-вторых, у наших союзников тогда войск было мало против Гитлера, всего лишь 70–80 дивизий. Им трудно было свою зону оккупировать и Берлин взять. А у нас было 280 дивизий, и мы могли проделать такую операцию, как взятие Берлина. Вот две объективные причины.

Посол Смит:При подсчете дивизий союзников надо учитывать тот факт, что численность этих дивизий была в два раза большей, чем численность советских дивизий. Кроме того, у союзников в то время было 6 тыс. тяжелых бомбардировщиков и 7 тыс. других самолетов. Союзники могли тогда выполнить любую задачу в отношении германской армии.

Сталин:Едва ли.

Посол Смит:Мы делали то, что могли.

Сталин:Мы в этом не сомневаемся.

Проиграв Сталину в знании военной ситуации и не желая уступить, Смит зашел с другой стороны.

Посол Смит:В отношении Берлина я хотел бы упомянуть еще об одном моменте. Для американского правительства и народа Берлин является одним из символов победы. Американский народ смотрит на Берлин как на нечто большее, чем на кусок территории, который будет контролироваться той или иной державой. Берлин стал символом возможности сосуществования и сотрудничества двух систем, о чем говорил генералиссимус Сталин.

Сталин кивает головой и соглашается с этим.

Посол Смит:В будущем народы будут судить союзников по тому, что произошло в Берлине. Если союзники смогут ужиться в Берлине, то не пропадет надежда, что они смогут ужиться и в другом месте. Если союзники разойдутся по вопросу о Берлине, то простые люди потеряют надежду. Смит заметил, что проект, представленный генералиссимусом Сталиным, вселяет в него, Смита, надежду, что союзники не разойдутся…

В итоге долгих переговоров было согласовано:

– снимаются все ограничения, введенные в последнее время в отношении пассажирского и грузового транспорта между тремя Западными зонами Германии и Берлином в обоих направлениях;

– немецкая марка советской зоны будет приниматься в качестве единственной валюты для Берлина и западная «марка Б» будет одновременно изъята из обращения в Берлине;

– в публикуемом документе надо отразить настойчивое пожелание Советского правительства отложить решение вопроса о создании западногерманского правительства.

Когда через несколько дней после встречи Сталина и западных послов «союзники» представили в МИД СССР свой проект коммюнике о переговорах, упоминание о Лондонских решениях в нем полностью отсутствовало. Один из трех принципиальных для Сталина вопросов тоже «потерялся». Это вынудило министра иностранных дел СССР В. М. Молотова заявить, что содержание коммюнике полностью отличается от того текста, который был согласован тремя днями ранее [470] Лавренов С. Я ., Попов И. М . Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. С. 124. .

Тем не менее, переговоры между четырьмя главнокомандующими союзных войск в Германии начались. И представители «трех держав» первым делом потребовали признать Финансовую комиссию «высшей финансовой властью» в городе и отдать ей контроль над всей деятельностью немецкого эмиссионного банка «в отношении конвертирования денег и их дальнейшего обращения в Берлине» [471] История дипломатии. Т. 5. Кн. 1 / Под ред. А. А. Громыко и др. 2-е изд. М.: Политиздат, 1974. С. 111. . Таким образом, Запад намеревался не только получить возможность вмешиваться в экономику советской оккупационной зоны, но и получить через некоторое время возможность оказывать на нее решающее влияние. Помимо этого англоамериканцы опять попытались поставить под сомнение право советской военной администрации контролировать коммуникации между Берлином и Западными зонами. Разумеется, ни с первым, ни со вторым СССР согласиться не мог. В итоге заведенные англосаксами в тупик переговоры были прерваны 7 сентября 1948 года по настоянию американского генерала Клея.

Под прикрытием переговорного процесса односторонние действия Запада на создание сепаратного немецкого государства продолжались. Демонстрируя Сталину готовность к переговорам, искать компромисс с СССР никто на самом деле не собирался. 26 июля 1948 года под бдительным оком американских кураторов была образована немецкая экспертная комиссия, которая в будущем получит название Конституционного конвента. На острове Херен в баварском озере Химзее с символической датой – 23 августа 1948 года – она подготовила проект конституции нового германского государства. Для тех, кто забыл, 23 августа – это дата заключения Договора о ненападении между Германией и СССР. Подготовленный проект обсуждался в специально созванном 1 сентября 1948 года Парламентском совете. Руководил его работой Конрад Адэнауэр – бывший обер-бургомистр Кельна. Он станет первым немецким канцлером, фактически назначенным, а не выбранным, на высший государственный пост.

Накануне прекращения переговоров американцев с русскими, 6 сентября 1948 года, депутаты от трех партий (ХДС, ЛДП и СДПГ) в городской палате депутатов Берлина по «согласованию» с военной администрацией США, Англии и Франции покинули здание берлинской ратуши, находившееся в советском секторе, и переехали в английский, где 13 октября 1948 года создали отдельный западно-берлинский магистрат. Так в одном городе появились два органа управления. А в конце года «союзники» создали и «отдельную» западно-берлинскую военную комендатуру в американском секторе.

11 сентября 1948 года в газете «Дер Тагесшпигель» появилась знаковая статья некоего Э. Регера. Впервые в немецкой прессе была озвучена пропагандистская версия Запада, отождествлявшая Сталина и Гитлера: «За последние четыре месяца мир распознал, что Россия никогда не была союзницей западных держав. Даже в момент победы над Гитлером Россия была союзником Гитлера. Сегодня она является союзником мертвого Гитлера» [472] Лавренов С. Я ., Попов И. М . Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. С. 126. .