Петр Словцов - История Сибири. От Ермака до Екатерины II

Письма из Сибири , 1828 печат. В них доказана небывальщина Ермаковой перекопи и ничтожность Сибирской летописи , 1821 г. изд. Г.И. Спасским. Энц. Словарь в VIII томе еще продолжает уверять, что Иртыш будто бы ушел из Вагайской Луки в Миллерову перекопь.

Грамота царя Феодора Ивановича в августе 1586 г. Во II части Собр. Госуд. грам. Главный смысл грамоты тот, что Лугую, старшине обских остяков, дозволено сдавать ясак на Выми через два года. Это продолжалось до постройки ос. Сургутского. Тут говорится о первом городке на Оби, о котором сомневался Миллер.

Прим, в I периоде, в статьях Смутного времени и продолжении законодательства заимствованы без указания многие грамоты из Собр. Госуд. грам. Читателю предоставляется читать их в этих книгах.

Акты Археограф. Экспедиции, том I.

Так говорю я в духе времени, но наизусть не верю, чтобы по всей северной полосе от восточного океана по Китайскую стену и Алаунскую возвышенность, до Лопии, все были финны. Ни черепословие, ни физиология, ни лингвистика не доказывают сходства.

О настоящих успехах инородцев можно здесь заметить, что самоеды ныне из ружья бьют птиц на лету без промаха; что, продолжая питаться по-прежнему сырыми животными и лакомиться рыбьим жиром, употребляют уже взварь из муки и печеный хлеб, для которого у русских обдорцев заведены огромные печи; что от любострастной болезни начали там спасаться взваром из сальсапарели; что, употребляя табак трояким образом, самоеды курят его с приложением моху, а остяки нюхают его с пережженною березовою губою; что дети вогулов и остяков крещеных, хотя и сызредка, учатся грамоте в Тобольске или Березове.

Напротив, по словам штурмана Иванова, самоеды печорские показывают к женщинам все пренебрежение, какое замечено между остяками. Надобно это предоставить дальнейшему испытанию, чтобы поверить разнообразность одного племени. Четырехкратное пут. Литке.

Так называется Ледовитое море в сибирских летописях и в новгородских грамотах на Вотскую пятину.

Третья книга Царств. XVIII, 28.

Под именем казаков в сем сочинении разумеются вообще все служилые того времени: дети боярские, стрельцы, подлинные казаки, литовцы, поляки, немцы, на войне взятые и посылавшиеся на службу в Сибирь. Это сокращение оправдывается тем, что все особые названия служилых после слились в имени казачьем.

Грамоты в Сибирь насылались из Приказа Посольского при сыне Грозного, не успевшего при себе ничего установить для правления Сибирью, потом, с 1596 г., из чети дьяка Вахрамея (Варфоломея) Иванова, правившего Сибирью под диктантом боярина Б.Ф. Годунова; потом, с 1599 г., из Приказа Казанского Дворца, тогда заведыванного двумя дьяками, и наконец с 1637 г. — из Приказа Сибирского, в котором всегда заседал кто-нибудь из важных лиц. Если правда, что при сыне Грозного Сибирь считалась степным отъезжим полем, то больше правды в том, что укрепление этой страны за Россией принадлежит царю Борису.

Несмотря на числовую пестроту, признано за лучшее означить города и остроги в порядке топографической последовательности, с отметкою года стройки, дабы одним взглядом видеть поспешность или медленность исполнительности управительной. В пополнение того здесь вкратце показывается, с какими иноплеменниками имели дело города и остроги 4 линий.

Верхотурье— с вогулами, жившими по рр. Ляле, Лозьве, в предгорьях Урала, а на правой стороне с теми же родами и татарами по рр. Тагилу, Туре и Верхней Нейве. После были на время приписаны Сылва и Чусовая.

Туринск— с вогулами и татарами вверх до устья Тагила.

Тюмень— с татарами туралинскими, так прозванными по ограждению юрт от соседних наглостей. Главные неприятели Тюмени: ногаи, киргизы, кучумовцы и калмыки.

Тобольск— с вогулами по Тавде, к северу с остяками, с окрестными татарами и бухарцами прежнего водворения.

Три острога вверх Иртыша— с татарами, частью с барабинскими.

Тара— с татарами, киргизами, кучумовцами и калмыками.

Томск— с татарами, жив. около вершин Томи до Нарыма, с чатскими, жив. по Оми, потом по Оби, с телеутами, киргизами и калмыками.

Острог Мелесский, 57°17′ ш. по Мессершмидту— с татарами чулымскими и кизыльскими, с виду похожими на якутов, киргизы и сюда вбегали для грабежа.

Ачинск— построен на Июсе собственно для преграждения киргизских вторжений. По разорении снова построен при той же реке, на другом месте, где ныне.

Красноярск— с татарами кестенскими, жив. по левую сторону Енисея, аринами, котовцами, тубинцами, камашинцами между Каном и Енисеем. Они то подданные, то неприятели, заодно с киргизами и бурятами.

Лозьва— с вогулами предгорий, после отшедшими к Верхотурью и Пелыму.

Пелым— с вогулами по Сосьве, частью Тавде, с Кондою Малою и Большою.

Березов— с остяками до Обдорска, частью с самоедами и вогулами по Сосьве.

Сургут и Нарым— с остяками обскими. Нарыму добровольно поддался татарский род, именуемый Еушта.

Кетск— с остяками по Кети, озерам и речкам окрестным. До постройки Енисейска и Красноярска воевал с аринами и тунгусами, а с Мангазеею затеял спор о так называемых енисейских остяках, говорящих особливым наречием.

Маковский— для охранения судов, оставляемых в вершине Кети. После была тут поверка таможенная при погрузке товаров китайских — нет ли недосмотренных.

Бельский— для поддержания сообщений и земского порядка.

Енисейск— частью с остяками от Кети до Енисея, тунгусами, чапогирами, тасеевский род долго не поддавался.

Мангазея— с самоедами юрацкими, не исключая пясидских; впоследствии юрацкие самоеды, удалясь к левому берегу Енисея, разместились по тундре между лиманами Енисейским и Тазовским.

Зимовья туруханские и имбацкие— с самоедами и тунгусами, долго не поддававшимися острогу Кетскому.

Остроги Южной линии— служили для ограждения от набегов со степей Миасской, Исетской и Абатской, которая разумелась преддверием степи Барабинской.

Кузнецк— имел дело со многими родами разных племен, жив[шими] до Абакана, пока Красноярск не вошел в свои права, и с теми же неприятелями, которые были и у Томска, т. е. с телеутами, киргизами, калмыками, а подчас также с кистимцами, тулыбартами, бирюссами, койбалами, бельтирами и прочими саянцами.

Прочие заповедные товары были ружья, свинец, порох и панцири. Едва ли они могли быть привозимы мелочными торгашами?