Михаил Барг - Великая английская революция в портретах ее деятелей

Достаточно заметить, что из 41 члена созданного «парламентом» Государственного совета 31 человек являлись одновременно членами «охвостья» при условии, что и в том, и в другом тон задавали гранды. В этом смысле характерно, что Декларация «охвостья», торжественно объявлявшая об учреждении Республики, не преминула напомнить, что неизменными остаются «основные законы» страны, т. е. сложившиеся в условиях феодально-монархического режима, что соответствовало стремлению Кромвеля к политическому устройству «Республики с элементами монархической власти». О том же, что монархическое начало было заложено в самом фундаменте этой Республики, наиболее наглядно свидетельствовали нерушимость системы лендлордизма, церковной десятины и политическое бесправие 9/10 английского народа, исключенных унаследованным от монархии избирательным цензом из состава «политической нации».

Однако вопреки своему очевидному консерватизму индепендентский режим был с самого начала далек от стабильности. Прежде всего он оказался в изоляции в международном плане: казнь короля потрясла коронованных правителей Европы, и они отшатнулись от «цареубийц», в Шотландии сын казненного короля Карл был тотчас же провозглашен королем Карлом II. Ирландия, где против Республики наряду с ирландскими кланами выступил маркиз Ормонд во главе армии протестантских колонистов, могла стать плацдармом для интервенции в Англию извне. Ключ к овладению политической ситуацией Кромвель определил безошибочно — подчинение Ирландии власти Республики. «Я предпочел бы скорее быть побежденным „кавалерами“, нежели шотландцами, я скорее предпочел бы быть побежденным шотландцами, чем ирландцами. И я думаю, что из всего перечисленного ирландские дела являются наиболее опасными». Указание на Ирландию как на главную опасность основывалось не только на аргументе политическом. Ирландский мятеж символизировал реальность угрозы контрреформации, что приводило в содрогание прежде всего те социальные слои, которые возвысились в результате раздробления монастырских владений в самой Англии. Но и этого мало. Первоочередное подавление ирландского мятежа диктовалось уже давно ожидавшимися конфискациями ирландских земель, под «залог» которых парламент одалживал деньги у дельцов Сити начиная с 1641 г. Ирландскими землями надеялись также вознаградить офицерскую верхушку и погасить задолженность рядовым армии.

Однако, прежде чем военная экспедиция в Ирландию стала возможной, Кромвелю пришлось столкнуться с глубоким недовольством, царившим в армии и в народных низах — за ее пределами. Чем очевиднее проявлялся олигархический характер индепендентской Республики, тем более острым становилось сознание совершенного Кромвелем и его окружением «обмана». Именно так в этой среде был воспринят конечный результат его «заигрывания» с левеллерами и согласия передать «на рассмотрение» парламента «Народное соглашение» как основу государственного устройства страны. В самом деле, отредактированный «офицерским» советом вариант «Народного соглашения» был представлен в парламент (точнее — в его «охвостье») еще в декабре 1648 г. Однако вместо того, чтобы его рассмотреть и вотировать, он был положен под сукно и так основательно «забыт» при учреждении институтов Республики 1649 г., что создавало впечатление, будто гранды никогда о нем и не слыхали. Что оставалось левеллерам, обойденным и обманутым в своих упованиях более искушенными в политике грандами, как не предупреждать своих приверженцев в армии и за ее пределами о совершенном Кромвелем «великом обмане». Так, в левеллерском памфлете тех дней значилось: «Едва вы заговорите с Кромвелем о чем-нибудь, он (тотчас) положит свою руку на сердце, возденет глаза (к небу) и призовет господа в свидетели; он станет плакать, стонать и каяться даже в том случае, когда нанесет вам смертельный удар. О, Кромвель! Куда ты метишь?»

Растущее недовольство в армии и народных низах могло стать непреодолимым препятствием на пути к отправке армии в Ирландию. Недаром Кромвель 23 марта предупреждал: «Гораздо большая опасность скрывается в раздорах между нами, нежели исходит от наших врагов». И он не ошибался. Весть о предстоящей отправке армии в Ирландию была встречена во многих ее частях приблизительно с таким же негодованием, как это случалось в 1647 г. И гранды решили прежде всего изолировать возмутителей спокойствия — лидеров левеллеров — Лильберна, Уолвина, Овертона и Прайса. Они были арестованы, доставлены в Государственный совет, за закрытой дверью которого Лильберн услышал истерический крик Кромвеля: «Я говорю вам, сэр, у нас нет иного способа поступать с этими людьми, чем сломить их, или они (сломят вас) и (тем самым) на ваши головы и плечи падет вина за то, что кровь и средства, потраченные в этом королевстве, окажутся напрасными». Как меняются времена, политические ситуации, а главное, политические позиции этого человека! Давно ли Кромвель писал своему кузену Геммонду, что левеллеров «нечего бояться» — они ведь выступали с ним рука об руку против роялистов и в требовании суда над королем. Теперь, когда «шелковые» индепенденты оказались у власти, левеллеры превратились в опаснейших врагов.

Дух мятежа снова охватил ряд частей армии. Полки, отобранные по жеребьевке для отправки в Ирландию, отказывались покидать Лондон, и Военный совет спешил поскорее удалить их из столицы. 25 апреля при подобной попытке восстал драгунский полк Уолли. Появившийся в критический момент Кромвель, при отсутствии единства среди солдат, быстро восстановил порядок. Однако брожение в армии не затихло, а, наоборот, расширилось. Бедственное положение солдат, долгими месяцами не получавших жалованья, довело многих из них до отчаяния. Задолженность армии достигла осенью 1648 г. суммы в 314 тыс. ф. ст. В этих условиях перспектива быть отправленными в Ирландию была последней каплей, переполнившей чашу. 9 мая, когда в Гайд-парке Кромвель производил смотр войск, многие солдаты вновь явились с эмблемой левеллеров, и Кромвель предпочел на этот раз тактику обещаний: парламент вскоре будет распущен, состоятся новые выборы по новым избирательным округам, солдатам выплатят жалованье, и угроза восстания на этот раз была отведена.

Дворцовая архитектура XVII в. Вверху королевский дворец Уайтхолл

Костюмы состоятельных англичан. XVI в.

Бегство из Лондона во время эпидемии чумы. 1630 г.