Сергей Аверинцев - История Византии. Том II

Монахи вели оживленную торговлю, извлекая немалые доходы от продажи вина, масла, строевого леса, смолы. Торговые операции монастырей были столь значительными, что монахам лавры Афанасия, например, потребовалось построить склады на побережье и большую морскую пристань, а затем приобрести для перевозки грузов специальное морское судно водоизмещением в 6 тыс. модиев. Морские суда для торговых рейсов в Фессалонику и некоторые другие прибрежные местечки вскоре появились у Ивира и других афонских монастырей. Монастыри и даже отдельные монахи широко практиковали спекуляции земельными участками и виноградниками. Неукротимую страсть к стяжательству, охватившую византийских монахов, отметил составитель одной из императорских новелл. «Каждый день, — утверждает он, — монахи стараются приобрести тысячи плефров земли, строят роскошные здания, разводят несметные табуны лошадей, стада волов, верблюдов и другого скота, обращая на это всю заботу своей души, так что монашеская жизнь уже ничем не отличается от мирской» [273] Jus, III, p. 293. 1–6. . «Мирской» образ жизни в крупных монастырях-общежитиях (киновиях), все более решительно подчинявших мелкие монастырьки и одиноких монахов-келиотов, повлек за собой существенные перемены в организации быта монахов. Кроме храмов и монашеских келий, в монастырях воздвигались разнообразные хозяйственные и служебные постройки: трапезные, кухни, пекарни, мельницы, помещения для производства вина и масла, разного рода мастерские, хлевы для скота. Заботясь о благоустройстве, монахи некоторых монастырей, в частности лавры Афанасия, налаживали специальную систему водоснабжения — оборудовали своеобразные водопроводы, строили бани. При монастырях существовали больницы, гостиницы, странноприимные дома, всякого рода благотворительные службы.

Неуклонно возрастало число монахов. К 971 г. — времени утверждения первого устава афонского монашества — на Афоне насчитывалось до 600 монахов, из них 120 человек — в лавре Афанасия. Под уставом поставлена 41 подпись игуменов местных монастырей. На рубеже X–XI вв. число монахов на Афоне достигало уже 3 тыс. человек.

Как же осуществлялась эксплуатация вотчинных земель? Прежде всего, византийские динаты не отказались от использования в своих поместьях труда рабов. На рубеже IX–X вв. наблюдалось даже некоторое укрепление рабовладельческого уклада и относительное (хотя и временное) расширение применения рабского труда в сельском хозяйстве [274] А. П. Каждан. Рабы и мистии в Византии IX–XI веков. — «УЗ Тульского пед. ин-та», 2, 1951, стр. 74. Ср. М. Я. Сюзюмов. О правовом положении рабов в Византии. — «УЗ Свердловского пед. ин-та», 11, 1955; Р. Браунинг. Рабство в Византийской империи (600–1200). — ВВ, XIV, 1958. . Эта тенденция была закономерной в условиях, когда система частновладельческой эксплуатации еще только начинала складываться и кадры феодально-зависимого, крестьянства были ограничены. Нужда в рабочих руках заставляла господствующие круги Византии предпринимать попытки еще более урезать ничтожные права рабов. Это нашло отражение в стремлении законодательным путем восстановить некоторые старые нормы римского права, утверждавшие господина в качестве полного собственника раба. В конце IX в. было отменено постановление Юстиниан» о том, что раб обретает свободу, если станет монахом или клириком. Господину разрешалось возвращать беглого раба в любое время, независимо от срока давности. Бесправность раба усугублялась и тем, что рабам запрещалось выступать в суде.

В конце IX–X вв. рабы как сельскохозяйственные работники использовались преимущественно в поместьях светских феодалов; церковь, наоборот, выступала противником рабства, считая освобождение рабов делом богоугодным. Особенно широко использовались рабы в качестве домашней челяди.

Вместе с тем рабы нередко получали свободу, причем обычно отпуск на волю сопровождался предоставлением рабам легата — определенного имущества или земли. Хотя отпуск на волю превращал раба в свободного человека, фактически в условиях развивающегося феодализма вольноотпущенники быстро становились феодально-зависимыми людьми своего прежнего господина или другого феодального собственника [275] А. П. Каждан. Деревня и город…, стр. 83; G. Ostrogorskij. Quelques problemes…, p. 73. Ср. М. Л. Абрамсон. Крестьянство в византийских областях Южной Италии (IX–XI вв.). — ВВ, VII, 1953, стр. 170. .

Наряду с рабами для обработки вотчинных земель использовались мистии. Характерная особенность положения мистиев — отсутствие у них собственности. Как правило, мистии были чужаками, пришлыми людьми, вербовавшимися преимущественно из внеобщинных элементов, потерявших в родных местах средства к существованию. Юридически оставаясь свободными людьми, мистии были одной из наиболее бесправных и обездоленных групп сельского населения, чье подневольное положение легко ставило их в зависимость от нанимателей.

По-видимому, трудом мистиев осуществлялась обработка новообразованных владений динатов в первое время, когда в распоряжении владельцев не было еще достаточного количества зависимых крестьян. Наряду с рабами, византийские документы X в. упоминают мистиев в качестве основного трудящегося населения проастиев, принадлежавших как светским, так и церковным собственникам.

Труд мистиев, как и труд рабов, был непроизводительным. Будучи лично свободными, мистии могли нарушать заключенные с ними договоры, бросать предусмотренную договором работу и уходить и» поместий. Отсутствие личной заинтересованности мистиев в труде делало их использование для обработки земли невыгодным. Поэтому с увеличением на землях поместий числа феодально-зависимых крестьян, наделенных средствами производства, мистии как социальная категория постепенно начинают исчезать, превращаясь в обычных зависимых крестьян.

Рабы и мистии, естественно, не могли играть решающей роли в феодальной вотчине. Главную рабочую силу на частновладельческих землях представляло феодально-зависимое крестьянство.

Формирование феодальной зависимости крестьян в Византии происходило различными путями. Как и в большинстве стран Западной Европы, основным был путь, когда феодальное подчинение крестьян осуществлялось параллельно с присвоением феодалами крестьянской земли, т. е. в процессе формирования феодальной вотчины. В этом случае крестьяне не отрывались от своего надела и обычно не теряли связи с общиной.

Их переход в зависимое состояние нередко становился логическим завершением процесса внутреннего расслоения деревни, попадавшей в зависимость от одного или нескольких разбогатевших односельчан. Подобным сельским богатеем был некий Филокали, упомянутый в одной из императорских новелл. По происхождению он был крестьянином и, пока оставался бедняком, нес все тяготы вместе с односельчанами. Но когда Филокали удалось разбогатеть и достичь звания протоспафария, он подчинил родную деревню и обратил ее в собственный проастий [276] Jus, III, p. 310. 9-16. .