Сергей Аверинцев - История Византии. Том II

В середине марта 963 г. Роман внезапно умер, оставив малолетних сыновей Василия и Константина (5 и 3 лет) и родившуюся за 2 дня до смерти отца дочь Анну. Перед Феофано встала не терпевшая отсрочки задача обеспечить себе и детям надежную опору и защиту. Вопреки воле Вринги, она в апреле вызвала Никифора в столицу и вступила с ним в тайные переговоры. Одновременно переговоры с Фокой вел и синклит, высказавшийся за союз с полководцем: ему был дан пост стратига-автократора и обещание не производить перемен в составе высшей чиновной знати без его согласия. Фока поклялся хранить верность императорам.

Но Вринга не доверял Фоке. Он знал о сговоре Никифора с Феофано и о страсти, которую питал к красавице-императрице стареющий полководец. Момент казался военной знати благоприятным: на престоле сидели дети, фактический правитель государства, Вринга, вызвал широкую оппозицию в столице, между ним и императрицей разгоралась вражда, высшее военное руководство находилось в руках Фок, пользовавшихся симпатиями простого населения Константинополя. На стороне Никифора оказалась и временно отстраненная от власти влиятельная группировка столичной знати во главе с паракимоменом Василием.

Когда Никифор в Азии готовился к новому походу, Вринга отправил тайное письмо двум соратникам Никифора — видным полководцам и крупнейшим малоазийским феодалам Иоанну Цимисхию и Роману Куркуасу, предлагая им силой постричь Фоку в монахи или убить; кроме того, он обещал первому пост доместика схол Востока, второму — пост доместика Запада. Со стороны Вринги это был шаг отчаяния. И Цимисхий и Куркуас расценили его как признак слабости. Письмо Вринги лишь ускорило восстание военной знати.

2 июля 963 г. Фока объявил себя императором. Восточные войска с готовностью поддержали победоносного полководца. Через месяц узурпатор уже стоял в Хрисополе, против столицы, В Константинополе началось открытое движение в пользу Фоки. Сбежавшаяся к св. Софии толпа с боем оттеснила людей Вринги, которые хотели схватить укрывшегося в церкви отца Никифора Варду.

9 августа, в воскресенье, Вринга сам явился в св. Софию. Теряя почву под ногами, он с бранью набросился на присутствующих. «Я смирю вашу дерзость и бесстыдство, — кричал он толпе, — я сделаю так, что, купив хлеб за номисму, вы унесете его за пазухой!» Вскочив на коня, Вринга поехал по Месе, приказывая хлебопекам прекратить выпечку и продажу хлеба.

Во второй половине дня произошли новые кровавые столкновения — толпы народа напали на отряды македонцев и пленных арабов и разгромили их. На стороне Иосифа оказалась какая-то часть простолюдинов, по-видимому, привилегированные мастера и торговцы [447] Подробно об обстоятельствах прихода к власти Никифора Фоки см. А. П. Каждан. Деревня и город…, стр. 388–397. . Многие из них были убиты. В ночь на 10 августа дома приверженцев Вринги были разграблены и разрушены до основания, ворота города открыты.

На сцену снова вышел паракимомен Василий, вооруживший до 3 тыс. своих людей и возглавивший движение в пользу Никифора. Вринга укрылся в св. Софии. Многие синклитики были схвачены. Три дня в городе не прекращались уличные бои. В них принимали участие воины Никифора. В середине августа Никифор торжественно вступил в Константинополь.

Вринга был сослан. В угоду патриарху и паракимомену на время удалили Феофано. Но скоро начались трения. Власть Фоки утверждалась в столице с трудом. Через месяц он вернул Феофано и женился на ней, вызвав недовольство сановников и высшего духовенства. Начало конфликту было положено — он стал углубляться после первых же законоположений Никифора II Фоки (963–969). Новый император-полководец подчинил все интересы страны планам успешной борьбы с арабами. Регулярно выплачивая жалованье воинам, он сократил другие расходы. Была урезана руга синклитикам — святая святых, обеспечивавшая социальную базу императорам Македонской династии. Отражая интересы землевладельческой знати, Никифор отобрал право предпочтения на покупку динатской земли у крестьян, передав его динатам. Всякие иски относительно крестьянских земель, потерянных более 40 лет назад (до голода 928 г.), прекращались. При выкупе своих земель крестьяне должны были уплачивать двойную цену, если динаты возвели на той земле постройки [448] Jus, III, p. 298–299. .

Дружины феодальных магнатов, однако, еще не могли стать главной военной силой страны. Уже не могли ею быть и крестьянские ополчения. Ядро армии при Фоке составляли тяжеловооруженные всадники — катафракты. Необходимость этой реформы Фока прямо объяснял введением тяжелого вооружения [449] Ibid., p. 300. . Фока освобождал от налогов не только катафрактов, но и их родственников и слуг.

Но Фока не отказался и от крестьянской военной повинности. По словам Зонары, Фока приписал много свободных крестьян к ведомству логофета дрома; те же, кто ранее нес повинности в пользу этого ведомства, были теперь записаны моряками, прежние моряки должны были нести повинности пеших воинов, пешие воины — конных стратиотов (очевидно, в легкой коннице), а конные стратиоты становились катафрактами. Так для каждого возросли, говорит Зонара, тяготы службы в войске [450] Zоn., III, p. 506. 3–10. . Были введены новые налоги и повышены старые.

Ухудшилось и положение городского населения. В 965–969 гг. в Константинополе царил голод. Цена хлеба поднялась в 8 раз. Брат императора Лев Фока беззастенчиво наживался на народной нужде. В угоду ему и в интересах клики торговцев, связанных с паракимоменом Василием, был ослаблен государственный контроль на рынках. В первую очередь пострадал ремесленный люд — беднейшее население столицы. Вместо того, чтобы нормализовать цены, император приказал продавать хлеб из государственных амбаров по спекулятивной цене. Престиж Фоки в столице упал [451] CM. G. Wartenberg. Berichtigung einer Angabe des Skylitzes uber Nikephoros II Phokas. — BZ, 4, 1895; idem. Noch einmal Skylitzes uber den Wucher des Nikephoros Phokas. — BZ, 7, 1898. .

Обострились отношения Фоки с духовенством. Покровительствуя нищему афонскому монашеству, Никифор был против обогащения церкви и монастырей. Было запрещено основание новых монастырей и расширение монастырской собственности. У монастырей отбирались даже пожалованные императорами земли, если прежние владельцы-стратиоты требовали их возвращения [452] Jus, III, p. 290 sq. . Фока принудил высших иерархов подписать документ, согласно которому патриарх не мог утверждать епископов без одобрения императора. После смерти епископа в епархию являлся чиновник, производил опись имущества и конфисковал все, что, по его мнению, превышало потребности епископа и клира.

Таким образом, у Никифора Фоки не оказалось в столице опоры, кроме узкого слоя привилегированного дворцового чиновничества. Всерьез опасаясь за жизнь, он превратил Большой дворец в крепость [453] R. Gui Hand. Le Palais du Boucoleon. L'Assassinat de Nicephore II Phocas. — BS, 13, 1952, p. 119, 135. . Строить укрепления он заставил горожан, выполнявших эту работу с ненавистью и презрением.