Сергей Аверинцев - История Византии. Том II

В IX в. в Византии начался подъем крупных городских центров. Укреплялись и расширялись экономические связи с соседними народами. В то же время IX столетие было переломным и в экономической и политической истории восточных славян. Улучшалось ремесленное производство, прогрессировало пашенное земледелие, росли города. Происходила политическая консолидация восточнославянских племен, создалось единое Русское государство.

Рост могущества Древнерусского государства вызвал тревогу у византийских политических деятелей. Тяга господствующей верхушки «варварских государств» к богатствам империи была хорошо изведана в Византии. Империя готова была из соображений безопасности границ пренебречь торговыми выгодами от сношений с «варварами-язычниками». Во многом эти опасения были основательными. Купцы «варваров» еще соединяли торговлю с грабежом, а правители молодых государств, стремясь утвердить свои права на международной арене, не останавливались перед чисто грабительскими походами в чужие земли.

Инициатором в развитии связей с Византией стало Русское государство. Чрезвычайно заинтересованное в установлении регулярных отношений с Константинополем, оно силой оружия шаг за шагом преодолевало преграды, созданные усилиями византийской дипломатии.

Первым этапом в развитии византино-русских отношений было установление связей Руси с византийской колонией в Крыму — Херсоном, торговля которого с «варварами» Причерноморья была главным источником его существования и процветания. Позднее появилась тенденция к установлению прямых связей с империей, минуя посредничество херсонитов. В этом, однако, не были заинтересованы ни Херсон, ни Константинополь: первый — по экономическим, второй — по политическим мотивам. Херсон стал военным форпостом, препятствовавшим продвижению русских к южным берегам Черного моря. Устье Днепра было издавна освоено херсонитами. Чтобы вывести из Днепра в море большой купеческий караван или провести войско, необходимо было доброе согласие херсонитов. Недовольство русских возбуждали и торговые пошлины в Херсоне. Ибн-Хордадбех, писавший в 40-х годах IX в., сообщает, что русские купцы «вывозят меха белок, чернобурых лисиц и мечи из крайних пределов славянства к Румскому морю, и берет с них десятину румский властелин» [477] Ibn Khurradadhbih. Description du Maghreb et de I'Europe au VIIe — IXe siecle. «Bibliotheque arabe-francaise», VI. Alger, 1949, p. 23. Б. Н. 3axодер. Из истории бытования текста с древнейшим упоминанием имени «рус» в арабской письменности. — КСИВ, XXII, 1956, стр. 8. .

Второй этап византино-русских отношений характеризуется попытками русских установить непосредственные связи с городами прибрежных черноморских провинций Византии. Византийцы знали русских задолго до их появления под стенами Константинополя. Во всяком случае жители Амастриды были знакомы с русскими до середины IX в. Не прервались связи города с ними и впоследствии. Никита Пафлагон в IX в. говорил об Амастриде: «О, Амастрида, око Пафлагонии, а лучше сказать — почти всей вселенной! В нее стекаются, как на общий рынок, скифы, как населяющие северные берега Эвксина, так и живущие южнее. Они привозят сюда свои и забирают амастридские товары» [478] PG, t. 105, col. 421. . Нападениям Руси на Константинополь предшествовали набеги на провинции империи: «Все лежащее на берегах Эвксина, — пишет Скилица, — и его побережье разорял и опустошал в набегах флот россов (народ же рос — скифский, живущий у северного Тавра, грубый и дикий). И вот самую столицу он подверг ужасной опасности» [479] Сеdr., II, p. 173. .

По-видимому, установление непосредственных торговых связей русских, силой прорвавших блокаду херсонитов, с городами метрополии было далеко не мирным процессом. При этом русские, по всей вероятности, предпринимали и грабительские набеги на прибрежные города Понта. Однако о их готовности к мирным отношениям с греками свидетельствует уже «Житие Георгия Амастридского», написанное, скорее всего, в иконоборческий период (до 842 г.) диаконом Игнатием [480] В работах западных историков Ж. Коста да Луйе, А. Грегуара, А. А. Васильева была предпринята попытка опровергнуть выводы В. Г. Васильевского о времени написания жития Георгия Амастридскогр. Возражения см. в работах: Е. Э. Липшиц. О походе Руси на Византию ранее 842 г. — «Исторические записки», 26, 1948; М. В. Левченко. Очерки по истории русско-византийских отношений. М., 1956, стр. 46–55. Ср. также G. Vernadsky. The Rus in the Crimea and the Russo-Byzantine Treaty of 945. — «Byzantina-Metabyzantina», v. I, part 1. New York, 1946, p. 251; idem. The Origines of Russia. Oxford, 1959, p. 180; G. von Rauen. Friihe christliche Spuren in RuBland. — «Saeculum», Bd. 7, Heft 1, 1956, S. 56. и повествующее о набеге русских на Византию. Русские, «начав разорение от Пропонтиды» [481] В. Г. Васильевский (Труды, т. III. СПб., 1915, стр. СХХХ) показал, что под Пропонтидой здесь имеется в виду побережье близ Босфора. , достигли, наконец, и Амастриды. Город был взят и разграблен. Однако вскоре «устраивается некоторое примирение и соглашение» русских с греками. Часть награбленного была возвращена, пленные освобождены.

Автор «Жития Георгия Амастридского» склонен отождествлять русских с «тавроскифами». По его словам, язычники-русские, поклоняющиеся рощам и лугам и приносящие им жертвы, сохраняют и «древний обычай тавров — избивать иностранцев» [482] В. Г. Васильевский. Труды, т. III, стр. 64. Об этниконе тавро-скифы см. П. О. Карышковский. Лев Диакон о Тмутараканской Руси. — ВВ, XVII, 1960. Ср. Е. I. Соломоник. Про значения термша «тавросмфи». — «Археол. памятки УРСР», 11, 1962. . «Таврические скифы» уже в середине IX в. служили в императорской гвардии [483] Genes., р. 89. : вполне вероятно, что это были русские наемники. Согласно легенде о захвате Киева Олегом, путешествие купцов с товарами по Днепру в Византию — обыденное явление. Во всяком случае нападение русских на Константинополь с многочисленным флотом не могло быть предпринято без достаточного знакомства с особенностями дальнего пути и без знания политической обстановки в империи и на ее границах.

Третий этап византино-русских отношений — начало непосредственных контактов с Константинополем [484] X. М. Лопарев. Старое свидетельство о Положении ризы Богородицы во Влахернах в новом истолковании, применительно к нашествию русских на Византию в 860 г. — ВВ, II, 1895, стр. 593. . Попытку установить регулярные отношения со столицей империи еще в первой половине IX в. можно усмотреть в сообщении Вертинских анналов. При императоре Феофиле в Константинополь явились послы некоего «хакана». Не имея возможности вернуться на родину обычным (днепровским?) путем, поскольку он был перерезан враждебным народом (венграми?), послы возвращались окружной дорогой и в 839 г. прибыли в Ингельгейм к Людовику Благочестивому. Послы называли себя руссами, но автор Вертинских анналов считает их свевами (шведами) [485] Cм. А. V. Riasаnоvskу. The Embassy of 838 Revisited. — «Jahrbucher fur Geschichte Osteuropas», 10, 1962. . Известно, что и впоследствии не раз в числе послов русского князя в Византию оказывались норманские дружинники последнего.