Сергей Аверинцев - История Византии. Том I

Законы об оскорблении величества были особенно опасными (для всех без исключения подданных императора, от самых знатных до бедняков) еще и потому, что обвинителями по политическим делам могли выступать лица, обычно не имевшие этого права: рабы, люди, опороченные каким-либо преступлением и лишенные гражданской чести ( famosi ), женщины.

Величайшая несправедливость и жестокость этих законов состояла также в том, что они включали суровое предписание, согласно которому допускалось перенесение на детей ответственности за преступление родителей. Все дети, рожденные государственными преступниками, считались виновными в преступлении их родителей. Смерть такого человека не ликвидировала карательных последствий обвинения, даже если оно не было доказано. Наказанием за государственную измену всегда была смертная казнь и конфискация всего имущества [516] Dig., XLVIII, 4.9, 11. .

Не менее ярко, чем в законодательстве о политических преступлениях, классовая сущность Юстинианова права сказалась и в законах, направленных против насилия ( unde vi ). Их жестокость показывает необычайную напряженность социально-политической борьбы в империи, заставлявшую законодателей применять самые беспощадные меры для охраны жизни и собственности представителей господствующих классов от насилия со стороны народных масс. Всякое вооруженное восстание, а также вооруженное нападение на дома или виллы знати приравнивались к публичному насилию и карались смертной казнью [517] Dig., XLVIII, 6. . Социальный характер носили и постановления Юстиниана, защищавшие от всякого насилия права собственников и владельцев.

Жестоки были наказания за посягательство на жизнь свободного человека. За его убийство, по уголовному праву Дигест, как правило, наказывали смертной казнью через отсечение головы или повешение. За убийство родителей или лиц, близких по крови, полагалась особо страшная казнь: виновного зашивали в мешок вместе с гадами и отвратительными животными и топили в реке или в море [518] Dig., XLVIII. 8; 9. .

Начиная с IV в. произошли некоторые изменения и в законах об убийстве раба. При Юстиниане у господина фактически было отнято право на жизнь раба. В Кодекс Юстиниана был включен закон, категорически запрещавший убивать раба с преднамеренной целью. Правда, одновременно допускались и некоторые исключения. Так, если раб умирал под плетьми или во время заключения в темнице, то господин не нес никакой ответственности. За убийство чужого раба свободный подвергался уголовному наказанию [519] CJ, IX, 14.1; III, 35.3. .

Тяжким преступлением в римском уголовном праве считалось нарушение супружеской верности. В Дигестах приводится обширнейший материал по этому вопросу, свидетельствующий о широком распространении подобных преступлений. Особенно отталкивающее впечатление производит такой случай, как продажа мужем жены для проституции, показывающий всю глубину падения нравов в эпоху империи. Вместе с тем и в законодательстве о прелюбодеянии ярко проявляются господствовавшие тогда классовые и сословные предрассудки. Законодательство особенно сурово пресекает считавшиеся позорными связи между свободными людьми и рабами. За связь со свободной, в частности со знатной женщиной, раба сжигали [520] Dig., XLVIII, 5. .

Специфическим для разлагающегося рабовладельческого общества явлением, свидетельствующим об общем упадке морали, было предписание, на основании которого по особо важным уголовным делам, как-то: об убийстве, святотатстве, прелюбодеянии, похищении девушек, педерастии — рабы могли привлекаться в качестве свидетелей против своих господ [521] Dig., XLVIII, 18.1, § 7–16; Рrосор., Н. а., XI, 35. .

В целом римское уголовное право, с последней стадией развития которого мы знакомимся по законодательству Юстиниана, отличалось значительно большей реакционностью, чем гражданское право. В нем ярче всего сказались социальные предрассудки рабовладельческого общества, ненависть к рабам и свободным беднякам со стороны господствующего класса, императорский деспотизм и отсутствие какой-либо политической свободы, влияние на уголовный суд социального неравенства и колебаний в политике правительства. Уголовное судопроизводство особенно поражает своей классовой предвзятостью и несправедливостью. Неправильное построение органов уголовного суда, при смешении однородных функций законодательной, административной и судебной власти, исключало какое-либо равенство граждан перед судом. Фактически были произвольно отменены постановления относительно равенства сторон перед законом, относительно защиты правильной оценки судебных доказательств. Никакого равенства перед законом знатных и бедняков, а тем более свободных и рабов не было и быть не могло. Неограниченный деспотизм и социальное неравенство исключали существование начал законности, справедливости и гуманности в уголовном процессе. Лицо, стоявшее на низшей ступени социальной лестницы, не имело никаких гарантий в отношениях с обвинительной властью и государством. Тираническое распоряжение государства правами и интересами отдельной человеческой личности, вторжение светской и духовной власти в дела совести и нравственности граждан, в их интимную жизнь, жесточайшая система наказаний, узаконение социального i5 неравенства при установлении виновности и определении наказания — таковы характерные отрицательные черты римского уголовно-то права, увековеченного в кодификации Юстиниана.

Подводя некоторые итоги, мы можем прийти к заключению, что в законодательных реформах Юстиниана с необычайной яркостью отразилась социально-политическая и идейная борьба между уходившим с исторической сцены старым, но еще влиятельным рабовладельческим строем и нарождавшимися новыми, раннефеодальными порядками. Главной политической идеей Юстинианова законодательства, уводившей его в прошлое, было сохранение рабовладельческих имущественных отношений, основанных на полной частной собственности, в том числе и на рабов. В кодифицированном при Юстиниане праве отчетливо выступает стремление рассматривать все формы зависимости как собственность на человека и продукт его труда, что фактически и юридически приравнивало энапографа к рабу.

Но одновременно в обстановке перемен, совершавшихся в социально-экономической жизни империи, в законодательство Юстиниана начали проникать новые веяния. В связи с растущей нерентабельностью рабского труда облегчался отпуск рабов на волю, поощрялось предоставление им пекулия и оформлялись некоторые права рабов, получивших пекулии.

Общие тенденции экономического развития приводили к тому, что все вопросы гражданского права рассматривались с учетом господства частной собственности и потребностей товарного обращения. Поэтому такое большое место в законодательстве Юстиниана отводилось регулированию торговых и ростовщических операций, а также определению форм собственности и владения, соглашений о купле-продаже, ссуде, проценте, аренде, семейному праву — на основе защиты частной собственности. Особенно четко были сформулированы положения о полной частной собственности — основы гражданского права. Именно благодаря этому Свод гражданского права Юстиниана мог быть впоследствии использован в буржуазном обществе.