Сергей Аверинцев - История Византии. Том I

Многое было сделано Юстинианом и для поднятия престижа церковных учреждений [528] H. S. Alivisatos. Die kirchliche Gesetzgebung des Kaisers Justinian I. Berlin, 1913. . В его законодательстве местные церковные общины впервые признавались корпорациями; они наделялись правами юридического лица и могли обладать собственным имуществом. Духовенство добилось предоставления церковным организациям серьезных привилегий [529] В. Вiоndi. Giustiniano Primo, principe e legislatore cattolico. Milano. . По своим социально-экономическим последствиям важнейшей стала привилегия церкви выступать наследником любого лица — в соответствии с его завещанием. Именно это право обеспечило в дальнейшем быстрый рост церковных имуществ за счет пожертвований верующих. Подобной привилегией до того времени пользовались лишь государство и городские общины. Особенно крупные последствия возможность приобретать имущество по завещанию имела для монастырей [530] CJ, I, 2. 14–15, 15.26. . Одновременно законодательство Юстиниана признало статус юридического лица за учреждениями, основанными с благотворительной целью. Отныне больницы, богадельни, сиротские и странноприимные дома получили право владеть имуществом, правда, под надзором местного епископа.

Все эти рескрипты императора, издававшиеся по просьбам церковных иерархов, свидетельствуют об упорном стремлении церкви к расширению своих привилегий. Они заложили фундамент ее экономического благосостояния в последующие века.

Рост земельных богатств византийской церкви порождал недовольство представителей светского землевладения, в частности сенаторской аристократии. Прокопий, идеолог последней, резко осуждает Юстиниана за покровительство церковному землевладению в ущерб светскому. По его словам, Юстиниан всячески потворствовал тому, что духовенство грабило своих соседей, захватывая их земли. В судебных процессах по делам о захвате имущества церковью правительство неизменно было на стороне духовных лиц. «Справедливость, — пишет Прокопий, — он (Юстиниан) видел в том, чтобы церковнослужители всегда оказывались победителями своих противников» [531] Рrосоp., H. a., XIII, 4–5. . Сам император, незаконно конфискуя имущество у сенаторов и других представителей аристократии, жертвовал земли церкви, «прикрывая свои преступления покровом благочестия» [532] Ibid., XIII, 6. .

Не меньшему осуждению со стороны Прокопия подвергаются мероприятия Юстиниана по упрочению прав церковного землевладения. Так, большое негодование старой римской знати вызвал закон, по которому срок давности для подачи судебных исков о возврате церковных земель увеличивался до 100 лет [533] Nov. Just., 9; 111; Рrосоp., H. a., XXVIII, 9. .

Все это показывает, что при Юстиниане значительно обострилась борьба представителей светского и церковного землевладения, причем в этой борьбе Юстиниан, как правило, был на стороне церкви.

В VI в. церковь добилась от центрального правительства и серьезных политических уступок. Важнейшей из них было дарование духовенству особой церковной юрисдикции. Верховным судьей каждого духовного лица в империи был его епископ; светские судьи не могли рассматривать дела клириков. Церковным же иерархам, особенно епископам, предоставлялось право контроля над гражданской администрацией. В подвластной ему епархии, в своем городе епископ получал широкие судебные и административные полномочия; он контролировал светских магистратов, должен был выступать защитником интересов всех жителей епархии [534] CJ, I, 3.4; Nov. Just., 79, 123. . Правда, предоставляя епископам право надзора за местной администрацией, император оставлял за собой возможность самому вмешиваться не только в догматические споры, но и в установление внутреннего распорядка жизни духовенства, прежде всего монашества. Император регламентировал правила избрания нового епископа и посвящения клириков в духовный сан, порядок избрания игуменов монастырей и управляющих «богоугодными» учреждениями. Юстиниан заботился о строгости нравов клириков и монахов, санкционировал постоянный надзор высших иерархов за подчиненными им духовными лицами [535] CJ, I, 3, 33–34, 41, 46, 47; Nov. Just., 5, 123, 133. .

Вместе с тем церковь добилась полной поддержки государства в ее столкновениях с политическими и религиозными противниками. Борясь против инакомыслящих, церковь внесла в законодательство империи дух религиозной нетерпимости и установила правовые ограничения в зависимости от вероисповедания. Хотя на словах ортодоксальное духовенство после победы христианства и провозгласило веротерпимость основным принципом государственной политики [536] Euseb., Hist, eccl., 9, 9; 10, 5. , на деле, однако, оно начало вскоре жестокие преследования всех еретиков, язычников, евреев, вероотступников. Законодательство Юстиниана дает представление о чрезвычайно сложной атмосфере религиозных противоречий в 30–40-е годы VI в. Под покровом догматических споров между приверженцами различных вероучений достаточно четко прослеживаются социально-политические столкновения, иногда превращавшиеся в острейшие классовые конфликты.

Мечта Юстиниана о создании единой империи на основе единой православной веры была очень далека от осуществления. В огромном государстве буквально кипела религиозная борьба, существовало множество враждовавших между собой и несогласных с догматами православия еретических течений.

На Западе империи прочные корни пустило арианство. В варварских королевствах остготов, вестготов и вандалов арианская церковь долгое время пользовалась привилегиями господствующей церкви. Арианское духовенство обладало огромными богатствами и множеством приверженцев. В Северной Африке, несмотря на гонения, сохраняли влияние донатисты и другие, более радикальные, религиозные секты. Но наиболее ожесточенная религиозно-политическая и социальная борьба развернулась на Востоке, где опаснейшими для византийского правительства были демократические религиозные секты; их вероучения носили открыто бунтарский характер и были враждебны как господствующей церкви, так и государству в целом. Крайне революционно настроенными сектантами являлись манихеи, имевшие многочисленных сторонников в народных массах Малой Азии, и монтанисты, учение которых находило прозелитов среди беднейшего крестьянства Фригии.

Евреи, весьма многочисленные на Востоке империи, также разделялись на секты, среди которых самой распространенной была секта самаритян в Палестине.