Борис Антонов - 1712 год – новая столица России [Энциклопедически записки] [litres]

Петербург 1712 г. – это город, построенный без всякого плана. К 1712 г. здесь насчитывалось 750–800 домов и около 8 тысяч человек населения. Строительство города началось с Городового острова, первые улицы его – безымянные, получившие впоследствии названия Большая и Малая Дворянская, Посадская, а также смежные с ними. Дома номеров не имели и различались по фамилиям владельцев. Эти дома были деревянными, низкими, без дворов. Входили туда прямо с улицы.

Центром застройки стала Троицкая площадь, посреди которой возвели деревянную церковь, освященную во имя Святой Троицы. Рядом с крепостным мостом располагалась «Торжественная Австерия четырех фрегатов» (кабак), куда государь заходил иногда выпить рюмку водки. Троицкая площадь была местом проведения городских торжеств. В дни годовщин викторий русской армии торжественный молебен служили в шатре, разбитом напротив храма. Вокруг храма выстраивались гвардейские полки. Здесь же, на площади, производились казни преступников в назидание криминалу.

Южная часть Троицкой площади выходила к корабельным причалам, где стояли корабли с товарами, привезенными в Петербург. К востоку от причалов располагались дома вельмож. Первым от Троицкого храма располагался одноэтажный деревянный домик самого государя. Его в мае 1703 г. срубили за три дня солдаты лейб-гвардии Семеновского полка. Улица, образованная этими строениями, получила впоследствии название Большой Дворянской (ныне улица Куйбышева). На территории нынешнего Сытного рынка стояли два ряда лавок. Здесь продавались как продуктовые товары, так и предметы быта – одежда, обувь, посуда и прочее. Далее был частокол, отделявший жилую часть острова от его лесистой части, где водились и дикие звери, и лихие люди.

Л. Ю. Эренмальм писал: «…в русской слободе (на Городовом острове. – Б. А. ) живут только русские и финны, но не иностранцы, разве что иностранные министры или пленные, которым пришлось перебраться сюда из немецкой слободы». Современник же Эренмальма шотландец Питер Генри Брюс отмечал, что «все купцы» селятся на Городовом острове, севернее же «живут азиатские купцы, а именно армяне, персы, турки, татары, китайцы и индусы».

На Васильевском острове между Большой Невой и Малой Невой велась застройка усадьбы А. Д. Меншикова, от которой по трассе нынешнего Большого проспекта к заливу вела широкая просека.

На Выборгской стороне дома стояли только по течению Невы. Рядом с деревянным Сампсониевским собором находилось первое в Петербурге христианское кладбище.

На левом берегу Невы стояло Адмиралтейство, окруженное земляным валом. На участке нынешнего здания Сената в 1706 г. построили Австерию, постоянными посетителями которой стали служители Адмиралтейства. На месте нынешнего Александровского сада находился пустырь, отведенный под городское пастбище. На части пустыря начали строительство деревянного собора, освященного в память Святого Исаакия Далматского. Далее располагались дома служащих Морского ведомства и жилища иностранцев. Большинство домов было построено из тонких бревен, обмазанных глиной (мазанки), крыши которых покрывались дерном. Далее, за речкой Мьей, начинался лес, и лишь вдоль трассы, ведущей к Московско-Новгородскому тракту (ныне Лиговский проспект), встречались отдельные группы деревянных строений.

П. Г. Брюс писал, что рядом с Адмиралтейством имеют жилища лишь «люди занятые на строительстве кораблей, а также офицеры и матросы флота», а вверх по Неве «выше Адмиралтейства находится Иноземная слобода, или иностранный город, где живут все иностранцы из Европы; тут есть несколько протестантских и один католический молитвенный дом».

Одной из главных проблем города тогда было снабжение его продовольствием, в первую очередь хлебом. Ведь Петербург располагался на разоренной войной окраине государства, на большом расстоянии от районов, производивших хлеб. Доставка хлеба сюда услож нялась наличием порогов (Мстинских, Свирских, Волховских, Невских и прочих), а также бурями на Ладожском озере, где погибала значительная часть шедших с продовольственными грузами судов. Поэтому цены на продовольствие в Петербурге были высокими, а запасы хлеба для выдачи его казенным людям доходили до критической отметки. Датский посланник Юст Юль писал в 1710 г.: «…в Петербурге все было дорого, а съестных припасов порой и вовсе нельзя было достать… Большого труда и издержек стоило мне добывать необходимое на каждый день продовольствие». И это пишет дипломат высокого ранга. А что же происходило с людьми, менее обеспеченными финансово?

Все это происходило на фоне отвратительного климата и общей неустроенности. Вот как описывал эту ситуацию немец (человек далеко не южный) Гебенс в 1710 г.:

«Климат этой местности и зимой, и летом очень суров, холоден, с ветрами, туманами, дождем или снегом и вследствие многочисленных болот весьма нездоров. Обыкновенно свыше полугода длится постоянная морозная зима (обычную для Германии зиму в сравнении с нею можно было бы счесть настоящим летом), а в остальное время, помимо июня и июля, по большей степени стоит апрельская и осенняя погода. Поэтому жителям приходится одеваться в теплые одежды или шубы и сапоги. Ведь если один только день идет дождь, то пешком уже нигде не пройдешь, повсюду застреваешь в грязи».

Впрочем, Гебенс не описал еще одной климатической особенности места, на котором заложили Петербург, – наводнений. Существует предание, что перед основанием города на Неве некий финский крестьянин отговаривал государя от этой идеи: «Государь, вы не должны строить здесь город. Рано или поздно, если не сами вы, то наследники ваши раскаются в этом. Через каждые десять или по большей мере двадцать пять лет в этом месте бывают такие страшные наводнения, что после них не остается в целости ни одно строение».

Перебои с продуктами, некомфортный климат, тяжелые условия труда – все это породило миф о «городе, построенном на костях». Прежде всего о создании этого мифа позаботились иностранцы. Так, швед Эренмальм написал, что при строительстве Петербургской крепости в 1703–1704 гг. «было погублено свыше 50–60 тысяч человек». Датчанин Юст Юль отметил, что при сооружении Петропавловской крепости «от работ, холода и голода погибло, как говорят, 60 000 человек». Француз Обри де ла Мотрэ в 1726 г. написал, что в Петербурге погибло 80 000 строителей. Немец Фридрих-Христиан Вебер сообщил, что в первые годы строительства Петербурга «погибло едва ли не сто тысяч человек». Много негативной информации на эту тему выдали и петербургские переселенцы-новоселы, которых сорвали с насиженных мест и заставили осваивать пустынные невские берега. Как правило, цифры погибших при строительстве Петербурга людей не подтверждались никакими документами, и со временем появилось определение «как известно, при возведении Петербурга погибло множество народа». Однако до сих пор не опубликованы архивные сведения о высокой смертности среди жителей города в первые годы его существования (если они вообще существуют). Так же нет сведений о массовых захоронениях (отдельные братские могилы встречаются) людей в тот же период существования города от ученых, производивших археологические раскопки на территории города. По мнению некоторых исследователей, за период с 1703 по 1717 г. в Петербурге погибло не более 4–5 тысяч человек.