Юрий Алексеев - Освобождение Руси от ордынского ига

60-е годы XV в. — время крупных перемен в русско-ордынских отношениях. С момента вокняжения Ивана III в 1462 г. начинается последний, решающий этап борьбы Русской земли против ордынского ига за полное восстановление национального суверенитета. Хан Ахмат, пришедший к власти около 1460 г., [254] в свою очередь ставит перед собой широкие задачи, стремясь к возрождению былого могущества империи Чингизидов. Одно из основных звеньев в политической программе Ахмата — восстановление полного политического господства Орды над Русью.

Политический кругозор Ахмата был достаточно широк. Известно о его переговорах с Венецией в самом начале 70-х гг. По венецианским источникам хан был готов заключить союз с республикой и выставить 200 тыс. конницы [255] против Османской империи, но требовал больших денежных субсидий (по 10 тыс. дукатов в месяц). [256] Для установления контактов 2 апреля 1471 г. венецианский сенат постановил отправить к Ахмату своего секретаря Дж. Баттиста Тревизана. [257] Задержанный в Москве по небезосновательному подозрению в шпионаже, Тревизан добрался до Орды только в 1474 г. [258] Хотя переговоры Ахмата с Венецией и не привели к заключению союза, они красноречиво свидетельствуют о международных притязаниях и амбициях хана.

Проводя широкомасштабную политику, Ахмат рассчитывал на создание мощной антирусской коалиции, основой которой должен был быть союз с Литвой. Казимир Литовский со своей стороны стремился к такому союзу в интересах дальнейшей экспансии против Руси и сохранения власти над русскими землями, захваченными в прежние времена.

Первые сведения о литовско-ордынских переговорах помещены в летописи под 1470/71 г. По-видимому, в конце 1470 г. к хану прибыл королевский посол Кирей с предложением союза против Русского государства. [259] 1470 год — время значительного обострения положения в Восточной Европе. Военное столкновение Москвы с Новгородом и литовская интервенция на стороне последнего становились реальной перспективой. От исхода этого столкновения зависело будущее Русской земли и всей Восточной Европы. Неудивительно, что именно в этот момент Казимир предложил союз Ахмату, стремясь заручиться помощью могущественного ордынского хана.

Предложение Казимира было сочувственно встречено ближайшим окружением хана — князем Темирем и другими его советниками. [260] Однако заключение союза натолкнулось на объективные трудности: по словам летописца, хан «год весь держал Кирея у себя, не бе бо ему с чем отпустити к королю его иных ради зацепок своих». [261] В конце 1470 г. Ахмат был еще не готов к крупномасштабному выступлению против Руси. Только осенью 1471 г. королевский посол вернулся к Казимиру вместе с ответным посольством хана: Орда, видимо, была готова заключить союз с королем.

Однако к осени 1471 г. политическая обстановка в Восточной Европе изменилась в пользу Русского государства. В июне — июле московские войска под главным командованием великого князя совершили стремительный поход на Новгород. Ополчение новгородцев было наголову разбито на Шелони; феодальная республика была вынуждена заключить Коростынский мир, признав над собой власть великого князя московского. Сохранив еще на несколько лет свою внутреннюю автономию, Новгород стал частью единого Русского государства.

Летом 1471 г. произошло еще одно важное событие, непосредственно связанное с русско-ордынскими отношениями: отряд вятчан, «шед суды Волгою на низ», захватил и разграбил Сарай. [262] По рассказу московского летописца, татары Большой Орды в это время кочевали на расстоянии одного дня пути от Сарая, т. е. в 50–100 км. Узнав о разгроме своей столицы, они сделали попытку перехватить вятских удальцов: «…поимавше суды и всю Волгу заступиша суды своими, хотяще их перебити». Но вятчане прорвались и ушли, казанцы «такоже хотяша переняти их», но не сумели. По данным Устюжской летописи, во главе вятчан стоял «воевода» Костя Юрьев. [263] Типографская летопись приводит рассказ, близкий к московскому, и добавляет, что «пришедше из Сараю» вятчане пошли с воеводами великого князя в поход против новгородцев. [264] Если так, то рейд на Сарай должен был состояться в начале лета: уже 27 июля вятчане сражались с новгородцами на, Шиленге. [265] Этот неслыханный по дерзости и удаче рейд должен быть по справедливости оценен как выдающееся военное предприятие. Впервые за всю историю русско-ордынских отношений нападению подвергается не Русская земля, а сама Орда; не Москва или Рязань, а надменная столица ордынских ханов взята на щит; не ордынцы, а русские «много товара взяша и плен мног поимаша». По своей форме поход Кости Юрьева был, по-видимому, типичным набегом ушкуйников, лихих корсаров русских рек. Основное его значение в том, что он показал сравнительно легкую уязвимость «сердца» огромной кочевой империи, что не могло не сказаться в дальнейшем на поведении ордынского хана.

Независимо от степени участия московского правительства в подготовке похода результат его был именно такой, о каком в Москве могли только мечтать. В том, что летом 1471 г. Ахмат не двинулся на русские пределы, нападение на Сарай играло, вероятно, далеко не последнюю роль. Однако, с другой стороны, именно это нападение должно было с необходимостью способствовать дальнейшему обострению русско-ордынских отношений и ускорить неминуемый разрыв. Осеннее посольство 1471 г. к Казимиру — ответ Ахмата не только на инициативу короля, но и прежде всего на растущую угрозу ордынской империи со стороны Русского государства.

Трудно сказать, был ли заключен формальный договор в результате обмена посольствами. Во всяком случае принципиальное соглашение о совместной борьбе против Русского государства было, по-видимому, достигнуто. Летом 1472 г. Ахмат, «подговорен королем», [266] двинулся в свой первый большой поход на Русскую землю.

За 12 лет, отделяющих поход 1472 г. от первого нападения Ахмата на Русь под стенами Переяславля-Рязанского, в истории Русской земли произошли фундаментально важные события.

Военные действия летом 1472 г. развернулись в принципиально иной военно-политической обстановке, чем набеги ордынцев (татарских «царевичей») в 40–50-х гг. и походы прежних ордынских ханов. Ордынскому нашествию впервые противостояли не разрозненные княжества, раздираемые междоусобной борьбой, а единое Русское государство, под знаменем которого объединились основные силы русского народа.

С другой стороны, и Ахмат, по-видимому, собрал силы, превосходившие все, чем располагали его предшественники. [267]

Рассказ о походе Ахмата летом 1472 г. сохранился в трех основных вариантах. Официозная версия читалась, видимо, в великокняжеском своде 1472 г. и отразилась в Симеоновской, Московской, Прилуцкой и Вологодско-Пермской летописях. Эта версия содержит наиболее полное и фактологичное описание кампании. Основные черты этого описания — точная датировка событий, большое внимание к действиям и распоряжениям великого князя и его воевод. Другой рассказ читается (с вариантами) в летописях Софийско-Львовской, Ермолинской, Сокращенных сводах и Устюжских. Рассказ Софийско-Львовской летописи содержит отрицательную оценку поведения великокняжеского воеводы Семена Васильевича Беклемишева, подчеркивает роль полков удельных князей, опускает большинство дат, содержащихся в официальной версии. [268] Рассказ Типографской летописи включает некоторые подробности и имена, отсутствующие как в московской, так и в софийско-львовской версиях. Поход Ахмата упоминается и в Псковской летописи: в разгар событий в Москву прибыли псковские послы, чьи сведения, очевидно, и приводит летописец. [269]