Юрий Алексеев - Освобождение Руси от ордынского ига

Укреплению влияния Москвы на крымские дела способствовало прибытие в Москву на службу великому князю братьев Менгли — Нур-Даулета (Мердулат русских летописей) и Айдара, находившихся до того в Киеве. Крымские царевичи приехали осенью 1479 г. Принятие всех возможных претендентов на крымский престол было обусловлено договоренностью с Менгли. [348] Но уже весной 1480 г. Айдар был «изыман» и послан в заточение в Вологду. [349] Возможно, и эта акция была согласована с крымским ханом.

Таким образом, к весне 1480 г. оформились обе коалиции: союз Москвы с Крымом и союз Орды с Казимиром Литовским. Дипломатическая подготовка к большой войне была в основных чертах завершена. Общая военно-политическая обстановка складывалась в это время невыгодно для Русского государства. По своим материальным и политическим возможностям союзник Ахмата Казимир Литовский намного превосходил крымского хана, союзника Москвы. Еще более неблагоприятными факторами были война с Орденом и феодальный мятеж удельных князей. Поэтому следует признать, что момент решительного выступления против Русского государства был выбран Ахматом весьма удачно. Его нашествие летом 1480 г. действительно ставило Русскую землю в чрезвычайно тяжелое, опасное положение.

Рассказ Московской летописи о переговорах с мятежными князьями прерывается тревожной фразой: «И в то же время слышашеся о нахожении на Русь безбожного царя Ахмута Болшие Орды». [350] Это известие помещено после сообщения о втором посольстве к братьям в Ржеву, имевшем место, как мы знаем, в конце февраля — начале марта.

Правда, Московская летопись ничего не говорит о третьем посольстве (в конце апреля), а сам рассказ о втором посольстве создает впечатление, что летописец объединил в нем сведения о втором и третьем посольствах, приводимые в Типографской летописи.

После известия о слухах о готовящемся нашествии Ахмата летописец перечисляет события марта 1480 г.: убийство царевича Бердулата, выехавшего служить в Москву («марта 20 в среду на 5 неделе поста», на самом деле 15 марта, как верно указывает Симеоновская летопись: [351] 20 марта — понедельник 6-й недели поста), и рождение второго сына великого князя и Софьи Фоминишны (23 марта). Этим как будто косвенно подтверждается, что первые слухи о готовящемся походе Ахмата достигли Москвы именно в марте. Однако, как видно из посольского наказа князю Звенцу, еще в апреле московское правительство не имело точных данных о местонахождении и намерениях Ахмата. [352]

Известие о начале самого похода отнесено Московской и Симеоновской летописями к началу лета 1480 г. и помещено после сообщения о смерти коломенского епископа Никиты, последовавшей в мае. Само известие состоит из двух частей. В первой части в обобщенно-публицистической форме сообщается о самом нашествии: «Того же лѣта злоименитыи царь Ахмат Болшие Орды поиде на православное христианство, на Русь, святые церкви и на великого князя». Московская летопись добавляет к этому слова: «…по совету братьи великого князя, князя Андрея и князя Бориса». [353] Дальнейшее содержание этой части известия сводится к четырем основным положениям. Во-первых, излагаются цели похода Ахмата: он «похвалялся разорити святые церкви и все православие пленити и самого великого князя, яко же и при Батыи бѣше». [354] В отличие от Симеоновской летописи Московская летопись снова подчеркивает роль мятежных князей: «…а слышав, что братия отступиша от великого князя». [355] Во-вторых, констатируется факт союза Ахмата с Казимиром: «А король с царем съединачилися, и послы королевы тогда у царя беша». [356] Это общее положение конкретизируется: «…и совет учиниша приити на великого князя царю от себе Полем, а королю от себе». В-третьих, говорится о составе сил Ахмата: «А с царем вся орда, и братаничь его царь Касым, да шесть сыновей царевых и бещисленные множество татар с ними». В-четвертых, оценивается характер действий Ахмата: «И поиде… тихо велми, ожидая короля с собою». Далее следует конкретизация: «…уже бо пошед, и послов его отпусти к нему, да и своего посла с ними». [357]

Московская и Симеоновская летописи, очевидно, приводят две редакции одного и того же известия, носящего официозный характер. Главное отличие редакции Московской летописи — настойчивое подчеркивание роли мятежа удельных князей в связи с походом Ахмата. Основное содержание известия — констатация серьезной угрозы, нависшей над Русской землей. Широковещательные цели похода Ахмата, подчеркиваемые летописным известием, не имеют аналогии в летописных сообщениях о предыдущих ордынских ратях.

За 100 лет, прошедших после Куликовской битвы, в летописях только один раз упоминается имя Батыя: по словам Софийско-Львовской летописи, Тимур Аксак в 1395 г. хотел, «аки второй Батый, разорити христианство». [358] В представлении автора летописного известия о походе Ахмата последний, таким образом, ставится на одну доску не только с Батыем, но и с Тимуром.

Вторая часть рассказа о начале нашествия раскрывает ответные меры московского правительства. «Слышав то», великий князь «нача отпускати к Оце на Брег своих воевод с силою». Князя Андрея Меньшого он «отпустил в его отчину в Тарусу противу же им». Далее рассказ приводит первую точную дату: «И потом сына своего великого князя Ивана Ивановича отпусти к Оце же на Брег в Серпухов месяца июня в 8 день». При этом подчеркивается большое количество сил, отправленных с молодым великим князем: «…многие воеводы и воинство бесчислено».

Таким образом, выдвижение русских войск на оборонительный рубеж Оки началось до 8 июня, в последних числах мая — первых числах июня. Именно к этому времени и относится реальное начало борьбы с нашествием Ахмата.

Типографская летопись после рассказа о неудаче третьего московского посольства к мятежным князьям сообщает: «В то бо время славяще царя нашествие иноплеменных». «То время» — конец мая, если известия летописи расположены (как обычно) в строго хронологическом порядке. Далее рассказывается в общей форме, что великий князь «отпусти воевод своих к Берегу противу татаром». В отличие от московско-симеоновского рассказа Типографская летопись сообщает конкретный факт, связанный с началом нашествия: «Татарове же пришедше плениша Беспуту и отидоша». [359]

Таким образом, первый удар был нанесен по одной из правобережных приокских русских волостей; судя по отходу татар, этот удар носил, видимо, разведывательный характер. По данным Типографской летописи, именно после этого началось выдвижение крупных сил на Оку. В отличие от московско-симеоновского рассказа во главе войск названы не только Иван Молодой и Андрей Меньшой, но и князь Василий Верейский. [360]