Юрий Алексеев - Освобождение Руси от ордынского ига

От верховьев Дона до Рязани — около 120 км, от Коломны до Рязани — около 80 км.

ПСРЛ. Т. 25. С. 271.

Он был в Коломне в апреле 1467 г. при подготовке первого Казанского похода, в августе 1469 г. во время четвертого похода на Казань. В 1472 г. во время Алексинского похода Ахмата ставка великого князя также находилась в Коломне.

В числе причин медленного движения Ахмата В.Д. Назаров называет необходимость подкормки скота после зимовки (Конец золотоордынского ига. С. 115).

ПСРЛ. Т. 25. С. 238; Т. 20, ч. 1. С. 225–226.

В.Д. Назаров отмечает, что, по данным восточных авторов, Ахмат мог выставить до 100 тыс. воинов (Конец золотоордынского ига. С. 110). Напомним, что в переговорах с Венецией Ахмат обещал выставить 200 тыс. конницы против Порты. Ввиду этого трудно согласиться с предположением Р.Г. Скрынникова, что Ахмат «едва ли мог собрать более 30–40 тысяч воинов» (На страже московских рубежей. С. 29).

ПСРЛ. Т. 20, ч. 1. С. 203; Т. 25. С. 207–209.

Неясно, на чем основано мнение В.В. Каргалова, что после разорения ордынцами Беспуты «новых нападений не последовало и воеводы с войсками были возвращены в столицу» ( Каргалов В.В. Конец ордынского ига. С. 81). Едва ли войска могли быть возвращены в Москву в обстановке ожидавшегося нападения главных сил Ахмата. Поэтому представляется, что В.Д. Назаров ближе к истине: «Неверно думать, что дело ограничилось лишь противостоянием, притом отдаленным, противоборствующих сторон. Появления отдельных крупных отрядов Ахмеда на Оке, их столкновения с русскими войсками имели место и в августе, и в сентябре» ( Назаров В.Д. Конец золотоордынского ига. С. 115–116). Хотя прямых данных об этих столкновениях в источниках нет, обстановка на Оке делает предположение В.Д. Назарова правдоподобным.

К.В. Базилевич не исключает возможности соглашения между магистром и ханом Ахматом. «Во всяком случае в Ливонии были хорошо осведомлены о тяжелом положении Москвы… и спешили воспользоваться благоприятными обстоятельствами» ( Базилевич К.В. Внешняя политика… C. 133). Согласно Хронике Рюссова, магистр фон дер Борх собрал 100 тыс. войска (это, конечно, явное преувеличение, но оно показывает масштаб войска магистра, поразивший современников) (Сборник материалов и статей по истории Прибалтийского края. Рига, 1879. Т. II. С. 287).

ПЛ. Т. 2. С. 221.

Там же.

По данным псковских летописей, последний раз немцы стояли под Псковом три дня в 1370 г. (ПЛ. Т. 2. С. 28, 104–105), а в августе 1393 г. под городом восемь дней стояла новгородская рать (там же. С. 30, 107).

ПЛ. Т. 2. С. 222.

Следует отметить, что при прежних нападениях на Псков противник, как правило, стремился действовать по правому берегу Великой против Запсковья. Так именно поступили немцы во время большого похода в мае 1323 г., когда они стояли под городом 18 дней (ПЛ. Т. 2. С. 23, 89); в 1370 г. немцы тоже стояли на Запсковье (там же. С. 28, 104–105). Выход противника на правый берег Великой был для Пскова особенно опасен, так как мог привести к полному окружению города. Особое значение имела защита бродов у Выбута, на кратчайшем расстоянии от Пскова: в августе 1407 г. здесь пытался форсировать Великую магистр Конрад фон Фитингоф, но был отбит после четырехдневного боя (там же. С. 33).

ПЛ. Т. 2. С. 60.

Там же. С. 221. — В этих известиях нет прямого противоречия. Первые 13 шнек могли подойти 21-го, а «юрьевцы во многих снеках» могли подойти на 4-й день, о чем и пишет II летопись.

Там же. С. 60.

Там же. С. 60, 61.

Там же.

Мелетово — погост в 40 верстах от Пскова ( Василев И.И. Опыт статистическо-географического словаря Псковского уезда. Псков, 1881. С. 187).

ПЛ. Т. 2. С. 61–62.

Там же. — Аналогично, но менее подробно сказано в III летописи (ПЛ. Т. 2. С. 222). Совсем по-иному изображает соответствующие события Софийско-Львовская летопись (в своей оригинальной части). По ее словам, мятежные князья «слышавше, что нѣмцы под Пековым воюють, и идоша Псковичем на помощь». Именно это было основной причиной отступления немцев; они «слышавше… идущу братью великого князя на помочь Псковичем, и отидоша прочь в свою землю» (ПСРЛ. Т. 20, ч. 1. С. 346). Элементарный расчет показывает, что если князья Андрей и Борис пришли в Псков 3 сентября, то свое движение от Великих Лук их конное войско должно было начать за 4–5 дней, т. е. 29–30 августа. Магистр же отступил от Пскова не позднее 25 августа; следовательно, прямой связи между отходом немцев и движением князей от Великих Лук быть не могло. Сочувствующий удельным князьям софийско-львовский летописец в данном случае допускает явную передержку. Тенденциозность известия о «помощи» мятежных князей Пскову отмечает К.В. Базилевич (Внешняя политика… С. 144–145).

ПСРЛ. Т. 25. С. 327.

Там же. Т. 26. С. 264. — Об этом же говорит самостоятельный рассказ Софийско-Львовской летописи: «…татарове искаху дороги, куды бы тайно перешед, да изгоном идти к Москве» (там же. Т. 20, ч. 1. С. 346).

Там же. Т. 25. С. 327.

В низовьях Угры оба берега низкие, река извилистая, протекает в широкой пойме, покрытой заливными лугами. Переправа крупных конных масс здесь особенно удобна. Описание берегов Угры и бродов через нее см.: Каргалов В.В. Конец ордынского ига. С. 98–101. — Типографская летопись отмечает, что «знахоре ведяху его (Ахмата. — Ю.А. ) ко Угре реце на броды» (ПСРЛ. Т. 24. С. 199).

Это особо отмечается Типографской летописью. Ахмат шел в Литовскую землю, «ожидая к себе на помощь короля или силы его» (ПСРЛ. Т. 24. С. 199). Выходя к Угре, Ахмат вступал на земли многочисленных потомков черниговских князей, издавна спорные между Литвой и Русью. Как объяснял позднее (в 1490 г.) Иван III, «нашим предним великим князем да и литовским великим князем те князи на обе стороны служила с своими отчинами» (Сб. РИО. Т. 35. № 12. С. 51). Воротынск, например, был отчиной князей Воротынских, Опаковом (судя по данным конца 80-х гг.) правили королевские люди Сапежичи (там же). Появление союзной с Казимиром орды в этом чересполосном районе, раздираемом острыми противоречиями (тут-то и убили в 1473 г. князя Семена Одоевского), являлось важным политическим фактором, сильно усложнявшим обстановку.

«В течение всего великого княжения Ивана III положение его не было более сложным и трудным, чем в эти осенние месяцы 1480 г.», — с полным основанием пишет К.В. Базилевич (Внешняя политика… С. 134). Необходимо, однако, подчеркнуть, что речь шла не о личной судьбе великого князя, а о судьбах всей Русской земли, подвергавшейся смертельной угрозе извне и изнутри.