Карен Юзбашян - Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.

Самостоятельное место в проблематике армяно-византийских связей занимают церковные отношения. Со второй половины V в. армянская церковь противопоставляет себя константинопольской и в середине VI в. окончательно порывает с ней. Начинается период непрерывной полемики, когда константинопольская церковь всячески стремится приобщить армян к своему толку христианства, а армянская «национальная» церковь — сохранить независимость.

В литературе, посвященной армяно-византийским отношениям, выделяются источниковедческие исследования. Византийская литература содержит многочисленные сведения об Армении и армянах, так же как армянская — о Византии и византийцах. С конца XVIII — начала XIX в. эти данные включаются в научный оборот, но только в последние десятилетия они стали объектом специальной критики, опирающейся на достижения как арменистики, так и византиноведения.

В истории армяно-византийских отношений эпоха Багратидов, так же как и в собственно армянской истории, представляет собой особый период. Как известно, успехи византийской политики в Армении выразились в двух разделах страны — в 387 и 591 гг., после чего значительная часть исторической Армении оказалась включенной в состав империи. Арабское нашествие зачеркнуло эти достижения, но во второй половине IX в. Византия не раз пыталась восстановить свое влияние в Армении и затем приступила к реализации долговременной программы приобщения армянских княжеств и царств к империи. События 966 (или 967), 1000, 1021–1022, 1045 и 1064 годов — вехи на этом, в общем, успешном для Византии пути. Инкорпориронанные в состав Византийской империи территории становятся фемами, здесь утверждается византийская администрация с широкими функциями в политической и социально-экономической сфере. На территории Армении Византия встретила сельджукское нашествие, здесь она вела военные операции, здесь же потерпела поражение и навсегда утратила эту часть своих восточных владений.

В настоящей работе последовательно рассмотрены политические отношения Византии и Армении в эпоху Багратидов. Предмет данного исследования — основные моменты в их развитии; активизация интереса Византии к Армении в IX в.; отношения, сложившиеся между империей и отдельными государственными образованиями армян; византийская экспансия, завершившаяся утверждением фемного строя; кроме того, сельджукское нашествие и еретическое движение тондракитов. Затронутые в книге сюжеты в равной мере важны и для византиноведения, и для арменистики, исследование в целом ведется в рамках обеих научных дисциплин. Основное внимание автор сосредоточил на армянских сюжетах, обусловив тем самым подбор византиноведческой литературы.

Работа написана на основании армянских и греческих источников, привлечены также грузинские, арабские и сирийские. Неоценимую услугу автору оказали в этом С. С. Какабадзё, А. С. Боголюбов, Е. Н. Мещерская, А. В. Пайкова.

Армянские имена собственные и термины переданы в транслитерации, систематизированной автором и получающей распространение [3] См. Аристакэс, 1968, с. 47–51. , с двумя изменениями: арм. соответствует в транслитерации «ы», а — «х». Для наших целей, однако, нет необходимости повсюду сохранять диакритику. Дополнительными значками снабжены написания лишь отдельных имен и терминов (в этом случае набор сделан курсивом). Но и без диакритики обеспечивается однозначное оформление нужных слов, так что система и в упрощенном виде сохраняет свою действенность.

В 387 г. вековое соперничество соседних держав, стремившихся обеспечить свое верховное владычество в Армении, завершилось разделом страны. Восточная часть царства армянских Аршакидов отошла к Ирану, западная — к Римской империи. Линия раздела тянулась от Феодосиополя-Карина (нынешний Эрзерум) до Нисибина. Первый из названных пунктов оказался на имперской территории, второй — во владениях Сасанидов. Прокопий Кесарийский считает, что ромеям досталась одна пятая, а персам — четыре пятых армянских земель [4] Прок. Постр., с. 245.18–19. . Хотя верховная власть перешла к персидскому шаханшаху и римскому императору, институт местных царей был упразднен не сразу. На западе, правда, Аршакиды правили всего несколько лет, до 390 г., на востоке же представители этой династии оставались у власти до 428 г. Армения как политическая единица лишилась ряда окраинных областей, границы царства Аршакидов резко сократились, некоторые территории были отторгнуты ранее [5] Из новых работ, посвященных разделу Армении, см., в частности: Grousset, 1947; с. 163–166; Манандян, 1957; с. 233–242; Тоumаnoff, 1963, с. 151–152; 1966, с. 597–598; Даниелян, 1980. Предлагался и другие датировки раздела в промежутке между 384 и 390 гг. .

События 387 г. упоминаются даже в самых сжатых изложениях армянской истории. Эта дата символизирует границу между двумя историческими эпохами — традиция, берущая начало в средневековой историографии. Р. Груссэ сравнивает соглашение о разделе Армении с Верденским договором 843 г., по которому обширное государство Карла Великого было поделено между тремя братьями-королями. В обоих случаях, полагает он, это привело к роковым последствиям. Повсеместно подчеркивается, что утрата государственной самостоятельности глубоко повлияла на последующий ход истории армян.

Действительно, народ, прошедший длительный путь развития, создавший собственную цивилизацию, накануне нового расцвета своей духовной культуры должен был приспосабливаться к иным, достаточно чуждым правовым системам Сасанидского государства и Римской империи. Общественные отношения, сложившиеся на армянской почве, вступали в неизбежное противоречие с отношениями, свойственными двум другим мирам — иранскому и византийскому. В условиях чужеземного владычества особую остроту приобрела идейная конфронтация. Рубеж между двумя эпохами вполне очевиден.

Однако, абсолютизируя роль событий 387 г. для последующего развития армянской истории, мы невольно игнорируем ряд явлений, эволюция которых подчиняется собственным закономерностям и требует иного подхода к исследованию. Анализ реальной действительности нередко вносит коррективы в спекулятивные историко-философские построения. Сами факты лежат на поверхности, некоторые из них носят хрестоматийный характер. Но только при их сведении воедино и систематизации можно выйти за пределы тех общих рассуждений об армянской истории, которые создают недифференцированное представление об историческом процессе. Речь идет о политической роли армян в условиях иноземного владычества, о тех формах самоуправления, которые возникали в этих условиях и в ряде случаев принимали институционный характер. Современная наука не могла, разумеется, совсем оставить без внимания подобные факты. «С разделом Армении большая часть ее превращалась в вассально зависимую от сасанидского Ирана страну с сохранением своего внутреннего самоуправления на основе сложившегося к тому времени нахарарского права», — пишет С. Т. Еремян [6] Еремян, 1958, с. 194. . Много упоминаний об автономии армян в обширном труде Ж. Лорана [7] Laurent, 1919; Laurent — Canard, 1980. . Термином «автономия» пользуется Р. Груссэ [8] Grousset, 1947, с. 226, 232 и сл. и др. . Наличие институтов самоуправления отмечено в трудах К. Л.Туманова [9] Toumanoff, 1963; 1966. .