Карен Юзбашян - Армянские государства эпохи Багратидов и Византия IX–XI вв.

Думается, однако, что, подсчитав годы пастырства Йовханнэса Драсханакертци (с нашей точки зрения, вполне корректно) и показав тем самым, что католикос скончался до Николая Мистика, В. Грюмель заложил достаточно прочную основу для датировки послания 924 или 925 г. Предположение, что Смбат I мог начать переговоры о преемнике Йовханнэса Драсханакертци, не дождавшись его возвращения, кажется надуманным. Ведь, сообщая патриарху о смерти католикоса в то время, когда тот был еще жив, армяне пошли бы на невероятное кощунство.

О намерениях Ашота II в связи с избранием нового католикоса мы можем судить только на основании письма Николая Мистика. Мы не знаем, кого именно собирались послать в Константинополь — действительного ли преемника Йовханнэса Драсханакертци, т. е. Степанноса II, или другое лицо. Местные источники не сохранили сведений о конфессиональных отклонениях армянской церкви этого периода. По всей вероятности, планы, связанные с рукоположением католикоса в Константинополе и соответственно приобщением армянской церкви к халкидонитству, не были осуществлены. Но что подобные намерения существовали, в этом вряд ли можно сомневаться. Характерная деталь: в своем послании Константину Порфирородному Йовханнэс Драсханакертци сообщал о своей давней мечте предстать перед византийским императором. Но когда он оказался в Дерджане (в имперских пределах) и начал получать приглашения явиться ко двору, то отказался от прежнего намерения: его визит в столицу мог быть истолкован как единение с халкидонитами [532] Йов. Драсх., с. 286. . Известно послание Арефы Кесарийского, являющееся ответом на послание армян. Архиепископ Кесарии опровергает некоторые положения вероучения армянской церкви и стремится приобщить ее к принципам халкидонитства [533] Ареф., с. 47–58. . А. Пападопуло-Керамевс датировал это письмо 920 г., временем (как он считал), когда Николай Мистик пробовал соединить армянскую церковь с православной [534] Пападопуло-Керамевс, 1899, c. V–VI. . В своей датировке Л. Г. Вестеринк основывается на мнении А. Пападопуло-Керамевса, но называет при этом 918–920 гг. [535] Ареф., с. 47. . Выше было показано, что переговоры об унии происходили в 924 или 925 г., с другой стороны, в письме нет фактов, которые следовало бы связать именно с этими переговорами. Но совершенно очевидно, что проблема обращения армян в халкидонитство продолжала оставаться злободневной и Арефа Кесарийский (ум. в 932 г.) не стоял от нее в стороне.

Сведения о дальнейшем развитии отношений между Великой Арменией и Византией крайне скудны. Мы располагаем лишь некоторыми данными, относящимися к международно-правовому статусу этого царства. Преемники Ашота II уже не носили титула архонта архонтов, т. е. перестали признаваться первенствующими среди прочих армянских царей и князей. В официальных документах они именуются протами. Абас I Багратуни (929–953) был возведен в сан магистра. Цари Великой Армении, по крайней мере до Ашота III включительно (953–977), считались духовными сыновьями византийского императора (гл. 11).

Цари Великой Армении и соседние правители признавали себя вассалами империи, но в то же время не теряли бдительности и были готовы к отражению возможной экспансии Византии. Этот момент ярко отразился в событиях последних лет властвования императора Иоанна Цимисхия (969–976).

Известно, что, одержав громкие победы в Болгарии, Цимисхий активизировал политику и на Востоке. В 972 г. император совершил свой первый поход в Месопотамию. Византийские войска одержали ряд крупных побед, но оставленный там доместик схол армянин Млех в следующем году был разбит в сражении и, попав в плен, затем скончался. Цимисхий готовился к ответным действиям, когда его армянские и кавказско-албанские вассалы устроили необычную демонстрацию. Уникальные сведения об этом сохранил Матфей Эдесский. Историк рассказывает, что, узнав о бедствиях, которые приходилось терпеть Млеху и его товарищам, император начал войну против арабов и в связи с этим пожелал прибыть в Армению. И тогда вся знать «восточной стороны» собралась вокруг армянского царя Ашота Багратуни. То были: царь Капана (Сюника) Пилиппэ, царь Алуанка Гургэн, владетель Карса Абас, владетель Васпуракана Сенекерим, владетель Андзевацика (т. е. брат Сенекерима Гургэн Арцруни) и «весь род Сасуна» (в печатном тексте — Сасана). В области Харк собралось 80 тыс. войска. К ним явились посланцы императора, нашли, что «вся Армения» пребывает в готовности и собралась в одном месте, и доложили об этом Цимисхию. Вместе с ними прибыло также большое посольство от армян, которое «утвердило любовь и мир» между императором ромеев и Ашотом, царем армянским.

Цимисхий, продолжает автор, с огромным войском прибыл в Тарон и остановился в главном городе Муше, перед крепостью Айцеац. В первую же ночь ромеи подверглись нападению пеших воинов из Сасуна. В связи с этим инцидентом к императору явились представители армянской знати и духовенства, вручили ему послание католикоса Вахана. Удовлетворенный всем этим, Цимисхий заключил с Арменией «договор о любви» и просил у Ашота помощи. Ашот III выделил ему 10 тыс. воинов, снабдил продовольствием [536] Матф. Эд., с. 17–18. .

Сбор армянских войск в Харке произошел, по подсчету А. Грегуара, в 973 г. Всего за несколько лет до этого Византия захватила Тарон и превратила его в фему с соответствующей администрацией. Опасаясь, по-видимому, что Цимисхий, по примеру своего предшественника Никифора Фоки, предпримет попытку приумножить имперские владения за счет Армении, армянские и албанские правители сочли необходимым продемонстрировать свою силу и сплоченность. Они явились сюда отнюдь не по зову императора. Прибыло, согласно Матфею Одесскому, 80 тыс., а Цимисхий просил об отряде в 10 тыс. воинов. В дальнейшем, чтобы разрядить обстановку, дважды велись переговоры [537] Военный сбор в Харке трактуется согласно А. Грегуару; СМН, IV, 1, с. 163–172; см.: также Honigmann, 1963, с. 97–100; Adontz, 1965, с. 141–147. .

Известно, что в 974 и 975 гг. Иоанн Цимисхий совершил две успешные кампании против арабов, о чем он подробно рассказывает в своем послании Ашоту III [538] Матф. Эд., с. 19–29; ВВ, 10, 1903, с. 91–101. . В заключительной части этого послания текст несколько подпорчен. Н. Г. Адонц вносит ряд коррективов, используя при этом также сочинение Смбата Спарапета (который в данном. месте перелагает Матфея Эдесского). С учетом этих исправлений текст реконструируется в следующем виде: «Из донесения протоспафария Дерджана Льва и зоравара Тарона мы узнали, что вопреки своему обязательству ты не вернул Айцеац Берд. И ныне мы написали нашему зоравару, пребывающему у вас, чтобы он не отбирал ни крепости, ни зерна, которые ты обещал, ибо ныне мы не испытываем в том нужды. Но мы распорядились, чтобы хрисовул (и 30 тыс. дахеканов и 2 тыс. рабов, 10 тыс. коней и 1 тыс. мулов), что мы отправили, были доставлены нашему зоравару, дабы тот отправил вашей царственности». Текстологические коррективы Н. Г. Адонца заставляют пересмотреть смысл отрывка в целом. Император цитирует донесение, аналога (греч. αναφορά), своих стратигов, упоминает о хрисовуле (а не о 40 тыс. оболов, как можно было заключить на основании опубликованного чтения). С помощью данных Смбата Спарапета можно прийти к выводу, что переговоры касаются не только хрисовула, но также суммы денег в 30 тыс. дахеканов (номисм?), 2 тыс. рабов, 10 тыс. коней и 1 тыс. мулов (слова в квадратных скобках содержатся в тексте Смбата). И наконец, как хрисовул, так и все остальное должно было быть доставлено армянскому царю, а не византийскому императору, тогда как на основании опубликованного текста можно было заключить, что получателем выступал именно император [539] Adontz, 1965, с. 141–147; Юзбашян, 1975, с. 93–95. .