Дмитрий Володихин - Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI веках

Наконец, самостоятельная оригинальная концепция выработана К. Яблоновским. По мнению этого исследователя, в первые годы войны Свидригайло с Сигизмундом Кейстутьевичем основным фактором разделения Литвы на два лагеря был не национальный и не конфессиональный, а политический — древнее территориальное деление ВКЛ фактически на два великих княжения: Литву и Русь. Собственно, Яблоновский так и называет ВКЛ: «Литва-Русь». По его наблюдениям, среди сторонников Свидригайло было немало и литовцев, и, видимо, католиков. [236] Jabłonowski Н. Westrűssland zwieschchen Wilna und Moscau. — Leiden, 1955, с. 140–144.

Подобная пестрота мнений не позволяет точно определить расстановку сил в ходе гражданской войны. Вот произвольный набор различных дефиниций двух противостоящих лагерей. Лагерь Свидригайло: «русская народность», «русские княжата и панята и некоторые паны литовские», «русская оппозиция», «оппозиция схизматиков», «полоцкие, киевские, витебские, луцкие феодалы», «широкий фронт русского населения, включавший князей, бояр, мелких феодалов… мещан» (др. автор присоединяет к последнему определению еще одно, дополнительное: «массы городского и сельского свободного люда»). [237] Дашкевич Н. Заметки по истории Литовско-Русского государства, с. 137; Пресняков А.Е., указ. соч., с. 133–134; Lewicki A. Powstanie…, с. 51, 78–79; Древнерусское наследие…, с. 135–137; Дворниченко А.Ю. Князь Свидригайло и западнорусские городские общины. // Генезис развитого феодализма в России. Проблемы истории города. — Л.: ЛГУ, 1988, с. 149. Наиболее осторожную и точную формулировку подобрал П. Лойко: «православная знать русских областей ВКЛ». [238] Лойка П.А., указ. соч., с. 78. Но он не учел возможности участия в гражданской войне, как выразился М. Довнар-Запольский, «демократических элементов».

А вот что касается лагеря великого князя Сигизмунда, здесь меньше разногласий. Но только по той причине, что для определения его состава меньше было приложено исследовательских усилий и меньше информации доставляют современные источники — летописи и хроники. Для характеристики состава сторонников великого князя Свидригайло можно использовать множество разновременных списков, на долю же соратников Сигизмунда приходится значительно меньшее их количество. И то встречаются, мягко говоря, разночтения. Так, например, А. Левицкий давал радикальную дефиницию лагеря Сигизмунда Кейстутьевича: «вся католическая Литва»; [239] Lewicki A. Powstanie…, с. 147–148. М. Любавский расширяет ее по национальному признаку: «литовцы и поляки»; [240] Любавский М.К. К вопросу об ограничении политических прав православных князей, панов и шляхты в Великом княжестве Литовском до Люблинской унии. — М., 1909, с. 5–6. наконец, П. Лойко придерживается значительно более ограниченной версии, включая в партию Сигизмунда католических феодалов в основном литовского происхождения. [241] Лойка П.А., указ. соч., с. 79.

Итак, анализ даже довольно ограниченного объема историографии позволяет сделать вывод: вопрос о том, между кем и кем, и по каким причинам шла гражданская война в Великом княжестве, далек от ясности. Попытаемся в общих чертах прояснить его. Прежде всего определим хронологические рамки гражданской войны: она началась не ранее августа 1432 г., когда по инициативе Короны в Великом княжестве был организован переворот, в результате которого Сигизмунд Кейстутьевич, князь Стародубский, провозгласил себя великим князем литовским, а Свидригайло вынужден был бежать в Литовскую Русь, также не отказавшись от великокняжеского титула. Поэтому все списки сторонников последнего, относящиеся к первым годам его княжения (1430 — пер. пол. 1432 г.), к гражданской войне отношения не имеют. В этот период вся знать Великого княжества обязана была поддерживать Свидригайло в его войне с Польшей — как своего сюзерена. А. Пресняков с полным на то основанием утверждал, что в борьбе за Подолию Свидригайло «действует от лица всего Литовско-Русского государства». [242] Пресняков А.Е., указ. соч., с. 132. Тем более поляки сами нарушили мир вооруженным захватом нескольких литовских крепостей в Подольской земле. Окончание гражданской войны произошло в 1437 г., когда сам Свидригайло прекратил борьбу.

К маю 1432 г. относится договор Свидригайло с орденскими немцами, которому в исторической литературе придается чрезвычайно большое значение. Помимо очередного списка окружения Свидригайло текст договора содержит подтверждение со стороны городов. [243] РЛА, с. 191–192. Некоторые исследователи видят в этом свидетельство того, что Свидригайло опирался на мещан как на «общественный элемент», что при Свидригайло происходило «возвышение» мещанства. [244] Любавский М.К. Литовско-русский сейм…, с. 68; Древнерусское наследие…, с. 125; Дворниченко А.Ю., Кривошеев Ю.В., указ. соч., с. 5. Правда, М. Любавский оговаривается: «…едва ли это участие мещан не было вызвано стремлением сообщить договору с Орденом, так сказать, эквивалентную силу, ибо со стороны Ордена в договоре участвовали, кроме должностных лиц… и рыцарей… также и города…» [245] Любавский М.К. Литовско-русский сейм… с. 68. Действительно, вполне допустимо, что Свидригайло находил для своего правления опору в городских общинах, но почему именно в мещанах? В договоре указаны представители городов ВКЛ (в т. ч. и Полоцка), названные « landrichter » или « lantrichter ». Желающие могут, конечно, переводить « landrichter » словом «мещане», но немецкий язык вряд ли это позволяет. Скорее, следует переводить земские судьи», «земские управители», с натяжкой — что-то вроде глав городских магистратов. Мещане здесь ни при чем. А. Дворниченко настойчиво проводит мысль о поддержке Свидригайло городскими общинами во время гражданской войны. Не оспаривая этого утверждения, хотелось бы отметить: аргументация исследователя недостаточна. А. Дворниченко полагает, что раз в летописи сказано о поддержке Свидригайло не только князьями к боярами, но и «землей», то, стало быть, его опорой были городские общины и волости. Доказательства исследователь черпает из прецедентов древнерусского социально-политического быта, не задумываясь о семантической динамике понятия «земля». Из его работ не становится ясно, кто и в какое время объединялся данным термином и почему сюда входят городские общины. [246] Дворниченко А.Ю., указ. соч., с. 149; Дворниченко А.Ю., Кривошеев Ю.В., указ. соч., с. 5–6. Впрочем, одно серьезное подтверждение активного участия городских общин, и именно мещан, в войне на стороне Свидригайло все-таки обнаруживается. В Слуцкой и Академической летописях указано, что во время Вилькомирского сражения 1435 г. на стороне Свидригайло пало «множество… князей, и бояр, и мещан (местичов)». [247] ПСРЛ, т. 35, с. 78, 109. Указание прямое и однозначное — городские общины стояли за Свидригайло; однако надобно сделать оговорку: эти летописи — отнюдь не из числа древнейших, [248] ПСРЛ, т. 35, с. 6, 9; Улащик H.H. Введение в изучение белорусско-литовского летописания. — М.: Наука, 1985, с. 48–50. и затруднительно было бы указать источник, откуда взято их составителями известие о мещанах.