Дмитрий Володихин - Борьба за Полоцк между Литвой и Русью в XII–XVI веках

В 1517 г. король Сигизмунд, стремясь перехватить инициативу, предпринял вторую в истории московско-литовских войн пер. пол. XVI в. попытку сделать из Полоцка базу для контрнаступления: набрал мощную наемную армию из немцев, венгров, чехов и пр. и пришел с нею в Полоцк. Оттуда он отправил войска К. Острожского, усиленные корпусом наемников, на «псковский пригород» Опочку. Сам Сигизмунд оставался «с малыми людьми» еще некоторое время в Полоцке, а затем отбыл в Вильно. К. Острожский и посланные ему на помощь отряды потерпели в октябре под Опочкой серьезное поражение. [393] ПСРЛ, т. 34, Постниковский летописец, с. 12; т. 28, Свод 1518 г., с. 353; т. 26, Вологодск. — Пермс. летопись, с. 306: т. 20, ч. 1, Львовс., с. 392; т. 8, Воскресенcкая летопись, с. 263; ПЛ, вып. 1, с. 99; РИО, т. 53, с. 64; Зимин А.А. Россия на пороге…, с. 183–184; Bielski M., указ. соч., с. 485; Stryjkowski M., указ. соч., т. II, с. 391. Вновь, как и в 1502 г., попытка контрнаступления из Полоцка не увенчалась успехом.

Летом следующего года Московское государство нанесло ответный удар, равно мощный и равно неудачный. Поход 1518 г. в миниатюре напоминает будущий поход 1563 г., с иным, правда, результатом. Рать, состоявшую из пяти полков, посохи и наряда (псковских и новгородских пушек), и насчитывавшую, по сведениям Хроники Вельских, 7 000 чел., вел новгородский наместник князь В.В. Шуйский, к которому впоследствии прислан был на подмогу князь М.В. Горбатый-Кислый с московскими полками. Другой отряд был разбит по дороге к Полоцку Ежи Радзивиллом. И все же под стенами города собрались значительные силы, располагавшие мощной артиллерией: наряд вначале переправляли на судах по р. Великой, а потом везли на телегах и лошадях. Под Полоцком поставлены были туры, и осажденные несли большой урон от артиллерийского обстрела. Но гарнизон, возглавлявшийся видным литовским магнатом А. Гаштольдом, оказывал упорное сопротивление. Московские войска голодали под Полоцком: дорог был фураж, а «колпак сухарей» стоил алтын и более. В одну из ночей Гаштольд сделал вылазку в Задвинье и перебил там фуражиров, отправившихся «на добыток». Затем к городу подошел «воевода Волынец» — очевидно, Ян Боратынский. Он переправился вброд через Двину, в то время как Гаштольд ударил в тыл московским войскам. Полки Шуйского не выдержали а отступили. 11 сентября московские воеводы пришли к Вязьме, едва ли сохранив бывший с ними под Полоцком наряд. [394] ПСРЛ, т. 30, Владимирc. летоп., с. 143; Герберштейн С., указ. соч., с. 72; РК 1475–1598 гг. — М., АН СССР, 1966, с. 64; ПЛ, вып. 1, с. 100; вып. 2, с. 226; РИО, т. 95, с. 535; Зимин А.А. Россия на пороге…, с. 189; указ. соч., с. 487; Kolankowski L., указ. соч., с. 213.

Война уже по сути дела догорала, оба противника были измотаны до крайности. «На излете» военных действий в Полоцкие места пришла еще одна легкая московская рать: этот поход А. Сапунов относил к 1519 г., а А.А. Зимин — к началу 1520 г. Воеводы Д.В. Годунов, князь П.И. Елецкий и князь И.М. Засекин с отрядом татар «ходили… к Витебску и Полотцку, да пришед, у Витебска посад пожгли и острог взяли и людей много побили, а иных поймали…». [395] РИО, т. 53, с. 195–197, 203, 212; ВС, т. IV, с. 24; Зимин А.А. Россия на пороге…, с. 201–207; Kolankowski L., указ. соч., с. 214.

С начала XVI в. (и совершенно ясно это стало в 1510-е гг.) белорусские города начали сдаваться воеводам Ивана III, а затем и Василия III, неохотно. Пример Полоцка, кстати говоря, подтверждает подобное утверждение. Именно в эти годы происходит массовая раздача великими князьями литовскими привилеев на Магдебургское право белорусским городам. В 1496 г. магдебургию получил Гродно, в 1499 г. — Минск, в 1501 г. — Бельск-Подляский и т. д., в том числе ряд небольших городов и местечек, для которых, очевидно, получение Магдебургского права было однозначным благом. И если Полоцк, с его нередко нарушаемой магдебургией, оборонялся весьма энергично (а нежелание терять магдебургию, войдя в состав Московского государства, надо полагать, играло не последнюю роль среди факторов, обеспечивших стойкость сопротивления), то не столь крупные городские центры должны были защищаться с удвоенной энергией.

В 1522 г. было заключено долгожданное перемирие. Впрочем, мир на московско-литовском рубеже не был настоящим, его постоянно нарушали мелкие стычки, набеги, локальные приграничные усобицы. К полоцкой истории это имеет прямое отношение, поскольку полоцко-витебское порубежье было одним из самых «горячих» районов. В 1522–1532 гг. литовские послы неоднократно жаловались Василию III на то, что некие его «казаки… воюют городы королевы…» — в том числе и Полоцк. На что они неизменно получали от имени великого князя ответ: мы указали «не вступаться», «мы… велели управу учинити». [396] Беларуськi архіу. — Мн., 1928, т. II, № 282, с. 202–204. В 1534 г. в Полоцке происходило судебное разбирательство, поводом к которому послужили разбои слуг боярина Охромея Орефьича в конце 1533 — начале 1534 гг. в порубежных псковских землях. Недовольство полочан было вызвано тем, что «…за ними (т. е. за разбойниками) погони приходят». [397] РИО, т. 35, с. 622, 676, 679, 867, 868. На протяжении первой трети XVI в. весь северо-белорусский регион был лишен какой бы то ни было политической стабильности и жил на положении военного времени. В ожидании очередной войны по приказу московского командования составлен был чертеж «Лукам Великим и псковским пригородком с литовским городом Полотцком». [398] Государственный архив…, ч. 1, ящик 57, ч. 2, с. 224.

Но отнюдь не всегда инициатором нового конфликта выступало Московское государство. После смерти в 1533 г. Василия III король Сигизмунд, не без основания рассчитывая на замешательство в московских верхах, на борьбу за власть при малолетнем наследнике Иване Васильевиче, будущем грозном царе Иване IV, решил силою «вернуть потерянное». Война 1534–1537 гг. в польской исторической литературе оценивается как акция, результаты которой оказались ничтожны, несоразмерны огромным приложенным усилиям. Московское государство понесло незначительный территориальный урон, но приобрело на литовской границе мощный форпост — Себеж. [399] Kolankowski L. Zygmunt August. — Lwów, 1913, с. 147; Wasilewski L., указ. соч., с. 38; Natanson-Leski J., указ. соч., с. 130 За последнюю попытку Ягеллонов восстановить положение времен Казимира IV расплатились прежде всего белорусские земли. В 1534–1535 гг. московские воеводы несколько раз проходили их во всех направлениях фактически безнаказанно. В ноябре 1534 г. начался первый поход: из Можайска с полками пошли князь М.В. Горбатый-Кислый и князь Ив. Ф. Овчина, а из Новгорода выступил князь Б.Ив. Горбатый. Однако осенью 1534 г. литовский рубеж переступили лишь небольшие силы наместников Пскова и Великих Лук Дм. Воронцова и князя Ив. Палецкого. Они воевали под Полоцком и Витебском, «…плениша землю литовскую на 300 верст, приидоша вси Богом сохранены». Основные армии вышли из Опочки и Смоленска в начале февраля 1535 г. и двинулись друг к другу навстречу. Армия М.В. Горбатого шла по маршруту Дубровна — Орша — Бобыничи — Боровичи, т. е. в том числе и по южным волостям Полотчины. В Мстиславле московским воеводам удалось взять «острог». Рать Б. Ив. Горбатого, вероятно, разделившись, воевала на огромной территории от Бряслава до Витебска и от Полоцка до Сенно. Оба войска соединились либо в Молодечно, либо где-то под Молодечно, в «королевском селе Голубичах». Московские отряды грозили Вильно с расстояния всего в 15 верст, король же Сигизмунд «бе тогда в Вильне и не успе ничтоже». На обратном пути воеводы шли через Бряслав и Друю, в общем направлении на Себеж и Опочку, т. е. задевая северные волости Полотчины. Отряд князя Ивана Шуйского напал на Витебск, отделившись от основных сил. Все московские рати беспрепятственно вышли в пределы Московского государства в конце февраля — начале марта 1535 г. Причем разорение, которое творили воеводы, было выборочным, «политичным»: «многих поимали в плен, а иных многих по своей вере православной милость оказали и отпущали; а церкви Божия велели честно держати всему своему воинству, а не вредити ничем, не вынести чего из церкви». В начале 1535 г. на линии Витебск-Полоцк поставлен был небольшой корпус для наблюдения за московскими войсками и защиты этого рубежа. В него вошли силы полоцкого и витебского воеводств, князя Ю.С. Слуцкого и жемойтские хоругви. Корпус возглавил князь Ю.С. Слуцкий, при нем же были воеводы Полоцка и Витебска Ян Глебович и Матвей Янович. Но в июне 1535 г. В.В. Шуйский ударил из Можайска на Могилев и произвел большие разорения. В феврале 1536 г. киевский воевода А. Немирович и полоцкий воевода Ян Глебович ходили под Себеж, однако оборонявший Себеж Иван Засекин сумел отбиться. [400] ПСРЛ, т. 29, Летописец начала царства, с. 15; Алекс. — Невс. летоп., с. 129; т. 6, II-я Софийская летопись, с. 293; т. 34, Постниковский летописец, с. 168; т. 8, Воскресенская летоп., с. 287–288; т. 35, Евреиновская летопись, с. 236–237; т. 26, Вологодс. — Пермс. летоп., с. 316; т. 20, ч. 2, Львовс. летоп., с. 426–427; РК 1475–1598 гг. — М., АН СССР, 1966, с. 85–87; ПЛ, вып. 1, с. 106; Тихомиров М.Н. Малоизвестные памятники XVI в. // Исторические записки АН СССР, 10, 1941, с. 90 (Костровский летописец); Kolankowski L. Zygmunt…, с. 139, 147–148. Не требуется богатого воображения, чтобы представить себе, в каком состоянии находились к концу войны северобелорусские земли, особенно если учесть наличие в московских войсках приданных отрядов служилых татар и наряда. Территории Московского государства в районах боевых действий подверглись не меньшим разорениям. 1537 год на четверть века закрыл эпоху непрестанных войн Москвы и Литвы. За три с половиной десятилетия с начала века Полоцк превратился из мирного города-торговца в опорный пункт номер один северо-восточных рубежей Великого княжества Литовского и одну из главных мишеней походов московских войск. Полотчине был нанесен страшный ущерб. И передышка, которая выпала на долю этой многострадальной земли в конце 1530-х — начале 1560-х гг., дала возможность восстановить силы перед новыми, еще более жестокими потрясениями Ливонской войны.