Вячеслав Красиков - Победы, которых не было

В свою очередь Ленин с соратниками после октябрьской революции вообще декларировали право любого народа на «самоопределение вплоть до отделения». (29 августа 1918 года В. И. Ленин подписал Декрет Совета народных комиссаров, в котором были аннулированы все договоры и акты, заключенные правительством бывшей царской империи с Пруссией и Австро-Венгрией по разделам Польши.) [155] Подробнее см. Жарова Н., Мишина И. История отечества 1900–1940 (Учебная книга для старших классов средних учебных заведений). СПб.: ИЧП «Хардфорд», 1996. С. 227. Поэтому, когда Антанта в ноябре 1918 года одержала-таки победу над центральными державами, ничто уже не мешало восстановлению Польши на политической карте мира.

Ее западные границы узаконил Версальский мирный договор, обязавший бывших обидчиков Речи Посполитой вернуть полякам некогда аннексированные провинции [156] СВЭ. Т. 2. М.: Воениздат, 1976. С. 103–104. . Но на востоке рубежи остались неопределенными, поскольку осколки Российской империи, корчившиеся в послевоенных революционных конвульсиях, находились в то время, так сказать, по ту сторону цивилизованной международной жизни.

На это наслоилось то, что эйфория от долгожданной государственной реанимации породила у значительной части польского народа подъем национального самосознания, притом далеко не в своих лучших формах и проявлениях. Результатом стала массовая ура-патриотическая мечта о «старой, доброй Польше от моря и до моря» (от Балтийского до Черного — как во времена короля Стефана Батория). И в Варшаве решили продолжить «извечный спор славян», потребовав от недавнего угнетателя, благо тот утратил былую боевую мощь, возвращения всех земель, отнятых Россией у Польши со времен ее «Первого раздела» в 1772 году.

После того, как территориальные споры не удалось уладить путем переговоров, в которых ни одна из сторон не пожелала пойти на уступки, 25 апреля 1920 года Войско Польское предприняло крупное наступление на Киев, взяв его 7 мая. Однако расчеты, построенные на эмоциях, очень часто оказываются эфемерными. Так получилось и в этот раз. У полумертвого гиганта неожиданно нашлись силы для отпора. 23 мая Центральный Комитет Всероссийской Коммунистической Партии постановил считать войну против Польши главной задачей [157] Полторак С. Победоносное поражение. СПб.: ТОО «Терция», 1994. С. 93. .

Но и без того факт оживления «векового врага» стал для населения бывшей империи мощным мобилизующим фактором, временно отодвинувшим классовую борьбу на второй план. В считанные дни, независимо от политических убеждений, в вооруженные силы Советской России вступило множество военных профессионалов бывшей царской армии. Достаточно вспомнить лишь генерала А. А. Брусилова с его знаменитым воззванием к соотечественникам о прекращении усобиц и отпоре иноплеменному нашествию, на которое откликнулось 14 000 офицеров-«золотопогонников» [158] Жарова Н., Мишина И. История отечества 1900–1940. С. 227–228. .

Всего весной-летом 1920-го года рабоче-крестьянскую Красную Армию, вместе с мобилизованными, пополнили почти полтора миллиона человек, в основном имевших фронтовой опыт Первой мировой войны [159] Кляцкин С. Из истории разработки и осуществления основных законоположений о строительстве регулярной Красной Армии в 1918–1920 годах // Исторические записки. Т. 58. Издательство Академии наук, 1956. С. 436. . Именно их навыки и военное образование внесли кардинальные перемены в ход боевых действий. Потом советская историография будет старательно замалчивать тот факт, что не партийные наборы и комсомольские мобилизации, а только добровольный приток квалифицированных военных специалистов, в подавляющем большинстве не симпатизировавших революции, позволил организовать столь быстрый отпор. Правда, затем советская власть к этим людям проявит черную неблагодарность. Большинство из них — кого раньше, кого позже — уничтожат.

Но это будет потом. А летом 1920-го, уже в начале июня, был нанесен контрудар, возвративший Киев. Вскоре последовали Новоград-Волынская, Ровенская и Июльская операции, отбросившие противника на территорию этнической Польши, сразу же сделавшей запрос о новых мирных переговорах. Если бы война на этом и закончилась, то линия границы установилась бы по «линии Керзона» [160] Военно-исторический журнал. 1996. № 1. С. 55, 57. — то есть, примерно там, куда ее Сталин при помощи Гитлера отодвинул в 1939 году с нарушением всех моральных и правовых норм. А в учебниках истории советско-польский конфликт однозначно закрепился бы как агрессия Польши (хоть и вынужденная необходимостью нейтрализации угрозы экспорта революции), получившая заслуженный отпор.

Но в Москве фронтовые успехи, превзошедшие все самые оптимистические ожидания, возродили уже было потускневшую мечту о «пожаре мировой революции». Коммунистическое руководство во главе с Лениным вновь закричало о крахе капитализма. Призывы к освобождению своей земли сменились агитацией за продолжение войны ради победы пролетариата на всей планете.

«Вперед на Варшаву и дальше на Берлин, пока Германия не остыла от недавних революционных потрясений. Нас поддержат народы всей Европы, нанеся удар в спину своим буржуйским правителям».

17 июля 1920 года главное командование Красной Армии получило директиву Центрального Комитета с приказом не останавливаться «как до границы, намеченной Антантой (так называемой «линии Керзона», предложенной английским премьер-министром в качестве компромисса для обоих противников, которая почти один к одному совпадала с будущими рубежами 1939 года, установленными благодаря советско-германскому разделу Польши), так и за пределами этой границы» [161] Директивы Главного командования Красной Армии 1917–1920. Сборник документов. М.: Воениздат, 1969. С. 614. . И началась одна из бесчисленных международных вооруженных авантюр Страны Советов, имевших целью создание всемирной коммунистической империи. 30 июля в Белостоке создается Временный революционный комитет Польши, ставший, по сути, марионеточным правительством. Все его члены, хоть и были поляками, перешли туда с высоких руководящих постов Советской России [162] Полторак С. Победоносное поражение. С. 138–139. .

Польский народ, однако, в подавляющем большинстве не поддался экспортно-революционной агитации, вполне справедливо расценив происходящее как очередную агрессию недавно изгнанных захватчиков. Тем более, что вместе с красноармейцами в Польшу пришли и комиссары с чекистами и начались массовые аресты, казни заложников, реквизиции имущества и прочие прелести «нового строя».