Вячеслав Красиков - Победы, которых не было

Аналогичным образом «исследованы» и потери Краснознаменного Балтийского флота, определенные в 1278 человек. Это очередная ложь. Только потери Либавской военно-морской базы превышают указанное число втрое! В Либаве на 22 июня 1941 года находилось около 4 тысяч моряков гарнизона [296] Краснознаменный Балтийский флот в битве за Ленинград. С. 22. . Из них уцелело и сумело вырваться из окружения не более 2–3 сотен [297] Там же. С. 33. . Несли потери и другие береговые формирования флота, разбросанные по всему побережью Прибалтики. Это происходило при бомбежках с воздуха и в столкновениях с неприятелем на суше. (В исторической литературе упоминается участие в боевых действиях на суше (до 10 июля) 1-й особой бригады морской пехоты, 47-го и 91-го отдельных строительных батальонов.) [298] См. «Военно-исторический журнал». 2002. № 5. С. 14. Еще примерно 500 офицеров и матросов погибли и получили ранения на боевых кораблях, потопленных или поврежденных противником. Несли потери и флотские ВВС. Только за один день 30 июня всего три полка (1-й минно-торпедный, 57-й и 73-й бомбардировочные), составлявшие лишь около четверти от общего количества авиации балтийцев, недосчитались 86 летчиков [299] Морозов М. Вошедшие в бессмертие // Авиамастер. 2002. № 2. С. 2–17. . А ведь напряженные бои длились две с половиной недели. Если суммировать эти далеко не полные фрагменты, то получится, что «Гриф секретности» преуменьшает потери моряков при обороне Прибалтики не менее чем в четыре раза!

Но вернемся опять к Северо-Западному фронту и попробуем прикинуть его потери. К 22 июня он располагал, согласно утверждению Кривошеева & К°, 440 тысячами солдат. Не менее 100 тысяч было получено потом в виде резервов. Если опять поверить кривошеевским сведениям, что на 10 июля 1941 года фронт насчитывал 272 тысячи военнослужащих, то потери должны были составить около 270 тысяч человек, или втрое больше, чем «объективно обобщили» генералы! Если же вспомнить про людей, находившихся в войсках на «Больших учебных сборах» и официально зачисленных в штаты фронтовых соединений уже после начала войны, то недоучет окажется еще большим. (По официальной версии, Советский Союз перед нападением Германии имел армию в 4 800 000 человек. Если 800 тысяч призывников «тайной мобилизации» распределялись по войскам относительно равномерно, то на Прибалтику приходится 9 % (440 000 от 4 800 000 = 9 %). 9 % от 800 000 = 72 000. Однако это лишь версия, поскольку точной росписи этих людей по сей день нет.)

Точно так же соратники Кривошеева рассчитывают состав войск и потери в остальных 50 стратегических и 43 фронтовых операциях, «проанализированных» в «Грифе секретности». К сожалению, анализ их подробной проверки (по образцу сражения за Прибалтику) займет слишком много места. Для такой работы требуется специальное издание, которое автор этих строк надеется опубликовать в будущем. Поэтому в заключение упомянем лишь еще несколько наиболее характерных примеров «патриотического людоисчисления». Возьмем хотя бы Керченско-Феодосийскую десантную операцию [300] С. 175. , проведенную войсками Кавказского фронта за девять суток. Не будем задаваться вопросом о правильности подсчета потерь, а просто запомним цифру безвозвратной убыли — 30 547 человек. И сразу «перепрыгнем» на страницу 255, где суммированы потери того же Кавказского фронта за двадцать девять суток его существования. Вы можете не поверить, но там в графе безвозвратных потерь значатся все те же 30 547 душ. Любому человеку понятно, что на передовой каждый день кого-то убивают, даже если нет серьезных сражений. Но в том месяце (январе 1942 года) вслед за высадкой десанта продолжались очень сильные бои. Кавказский фронт потерпел чувствительное поражение и отступил, оставив только что взятый город Феодосию. Однако оказывается, никого в эти три недели не потерял. Ни убитыми, ни пленными. А кто в этом сомневается, тот, согласно логике авторов «Грифа секретности», плохо любит родину.

Или вот страница 174 — с таблицей, посвященной контрнаступлению под Москвой в декабре 1941 года. Авторы сообщают, что общие потери (то есть, включая раненых и больных) составили 370 955 человек. Опять не станем проверять эти данные, а заглянем на страницу 369. Там рассказывается о потерях боевой техники в стратегических операциях, в том числе, разумеется, и в Московской. В ходе нее, по версии тех же кривошеевских счетоводов, Красная Армия лишилась 1 093 000 единиц стрелкового оружия, что, как нетрудно посчитать, в три раза больше, чем потери людей в той же операции. Естественно сразу же возникает вопрос: как можно было в ходе наступления (ладно бы при отходе, когда неприятель иногда захватывает склады) потерять столько винтовок? Ведь за утрату личного оружия трибуналы стабильно штамповали расстрельные приговоры. Но, может быть, дело обстоит очень просто: авторы, недолго думая, взяли — и уменьшили потери в несколько раз? А проделать ту же операцию с оружием — забыли. Вот и вышла «неувязочка»…

Ознакомимся теперь с табличкой на странице 243, где расписаны потери Центрального фронта, существовавшего всего в течение 32-х суток июля — августа 1941 года. Авторы утверждают, что за указанный срок он безвозвратно потерял 111 008 человек. Из них убито и умерло от ран 9199. Пропало без вести 45 824. Остальные 55 985 представляют собой… небоевые потери. За которые генералам стыд глаза не режет, поскольку в эту категорию попадают погибшие в результате аварий, стихийных бедствий, самоубийцы, умершие от болезней или казненные за какие-либо преступления. Что же за напасть случилась в середине первого военного лета между Гомелем и Брянском? Цунами по лесам и болотам прокатилось? Эпидемия чумы, почему-то не затронувшая немцев? Или красноармейцы в массовом порядке принялись нарушать «социалистическую законность»? Загадка. И никаких комментариев с примечаниями. (Для справки — небоевые потери сравнимого по численности Карельского фронта (действовавшего в районе Полярного круга, где насмерть обморозиться или простудиться проще некуда), за срок в 36 раз больший (1172 дня войны) составили 4355 человек.) [301] Гриф секретности. С. 249. А дело все в том, что в августе 1941-го армии Центрального фронта попали в окружение (почему он и был так быстро расформирован). В результате 78 тысяч солдат (по немецким сведениям) [302] Типпельскирх К. История Второй мировой войны. Μ.: Издательство иностранной литературы, 1956. С. 185. очутились в плену. Кроме того, значительная часть разбежалась по местным деревням. Тех же, кому повезло остаться за пределами «котла» было явно недостаточно для затыкания огромной бреши, пробитой немцами в советской обороне. По сей причине четыре полнокровных дивизии заградотрядам расстрелять никто бы не позволил. Поэтому остается предположить, что затем почти все дезертиры внезапно устыдились проявленной недавно боевой неустойчивости и повесились, чтобы искупить вину и заодно улучшить статистику. Отцы-командиры их потом во вражьем тылу, разумеется, тщательно пересчитали. Всех до последнего обозника. Доказательство тому — циферка в генеральском исследовании. И объективность с математикой.