Вячеслав Красиков - Победы, которых не было

Трудно найти россиянина, который бы не слышал об этих людях. Правда, согласно последним опросам, в подробностях описать подвиг питомцев комиссара Клочкова редко кто может. Но таков уж удел любого героического символа, закрепляющегося в народной памяти лишь своей стержневой идеей и неизбежно утрачивая со временем многие конкретные детали. Гораздо более важен, как представляется, другой вопрос: а есть ли у нашего народа хотя бы возможность достоверно знать эти детали?

Для начала заглянем в официальную 6-томную «Историю Великой Отечественной войны Советского Союза» [307] Т. 2. М.: Воениздат, 1961. С. 260–261. :

«…двадцать восемь героев приняли на себя удар пятидесяти вражеских танков. Противник рассчитывал прорвать на этом участке нашу оборону, вырваться на Волоколамское шоссе и двинуться к Москве… Еще не рассеялся дым от разрывов бомб, как на окопы советских бойцов двинулись цепи фашистских автоматчиков. Дружным ружейно-пулеметным огнем атака была отбита. Тогда противник бросил в бой двадцать танков и новую группу автоматчиков. В этот момент в окопы пробрался политрук Клочков. „Не так уж страшно, — сказал он бойцам, — меньше чем по танку на человека“. Гранатами, бутылками с горючей смесью и огнем из противотанковых ружей отважные панфиловцы подбили четырнадцать танков. Остальные танки повернули назад. Не успели бойцы перевязать раны, как на окопы двинулись еще тридцать вражеских танков. Клочков обратился к бойцам: „Велика Россия, а отступать некуда, позади Москва“. В жестоком бою один за другим советские воины выбывали из строя. Тяжелораненый политрук со связкой гранат бросился под вражеский танк и взорвал его. Четыре часа длился этот легендарный бой. Восемнадцать танков и десятки солдат потерял здесь враг, но прорвать оборону ему не удалось».

После этих строк, конечно же, остается лишь преклониться перед мужеством чудо-богатырей и изумиться их невероятному профессионализму. Чтобы горстка солдат почти голыми руками останавливала за один бой в среднем по два бронированных зверя на брата (пехотный взвод против танкового полка) — такого мировая военная история не знала ни до, ни после! И все же один нюанс официозно-героической версии выглядит нелогичным. Нет ответа на вопрос, почему же все-таки германские танки дрогнули и повернули назад? Ведь во второй атаке они потеряли всего четыре машины из тридцати. Про подошедшее к панфиловцам подкрепление нигде не говорится. К тому же тогда, по логике, героев должно быть больше, чем двадцать восемь. И самое главное: если ни одного невредимого панфиловца к концу боя не осталось, почему двадцать шесть немецких танков не прошли дальше в тот момент, когда погиб последний советский солдат?

Наиболее часто встречающееся объяснение — «Немцы устрашились величия духа советских воинов» — при всей его патриотической красоте кажется не слишком убедительным. Русский дух, конечно, фактор весомый, но если дорога от него уже свободна, почему бы и не проехать? Даже в прилагавшихся к советским школьным учебникам картах оборонявшийся панфиловцами разъезд Дубосеково значится как территория, занятая противником. Стало быть, в конце концов, русский дух перестал пугать неприятеля? Но почему? Логического или правдоподобного объяснения всем этим сомнениям из отечественной историографии извлечь невозможно и критически настроенным читателям приходится остужать свое любопытство разве что универсальными рассуждениями о «сыновьях Ильи Муромца, до поры до времени, лежащих на печи, но в трудную минуту берущих в руки дубину народного гнева».

Между тем, еще в годы перестройки советское Министерство обороны рассекретило несколько ранее закрытых документов, позволяющих исчерпывающим образом ответить на все вопросы, связанные со знаменитым боем. Однако российские историки почему-то продолжают их упорно «не замечать». Может быть потому, что ответы получаются слишком «антимифологические»?

В июле — августе 1941 года на ныне «ближне-зарубежной» земле Казахстана в числе множества других подразделений спешно формировались 1073-й, 1075-й, 1077-й стрелковые полки, а также 857-й артиллерийский полк и ряд других менее крупных частей. Были они не кадровыми и укомплектовывались только что мобилизованными, практически необученными людьми. Тем не менее, в конце августа все того же 1941 года их объединили в 316-ю стрелковую дивизию, которую под командой генерал-майора И. В. Панфилова отправили на театр боевых действий в состав Северо-Западного фронта.

Там ее зачислили в состав 52-й армии. В начале сентября панфиловцы уже получили крещение огнем, отбивая атаки противника неподалеку от городка Малая Вишера. Впрочем, неприятель на том участке особенно не нажимал, ограничиваясь демонстрацией активности, в связи с чем данный район фронта считался относительно спокойным. Поэтому именно отсюда в первую очередь и забрали часть войск (в число которых попала и 316-я) для экстренного затыкания огромной бреши, которую немцы пробили в начале октября в советской обороне на Московском направлении. Прибыв под Волоколамск, дивизия Панфилова вошла в состав 16-й армии Западного фронта.

Германское наступление в середине октября приостановила внезапно наступившая осенняя распутица. Тем не менее, уже на излете оно зацепило героев нашего исследования. 316-я понесла в тех оборонительных боях крупные потери в живой силе и технике. К ноябрьским праздникам дивизию пополнили только что призванными москвичами, но вот убыль тяжелого вооружения не возместили. Тем временем мороз слегка подсушил дороги, и 16 ноября 1941 года немцы возобновили свое генеральное наступление на советскую столицу. В этот день у железнодорожного разъезда Дубосеково (117-й километр Рижского направления Московской железной дороги) неподалеку от Волоколамского шоссе и произошел тот самый бой, который вошел в летопись Великой Отечественной как «подвиг двадцати восьми героев».

Разъезд оборонял 1075-й полк панфиловской дивизии, которым командовал полковник И. В. Капров. Полк насчитывал 1534 человека и занимал участок фронта длиной 4,8 километра. Ему были приданы два противотанковых орудия и четыре противотанковых ружья из дивизионных резервов. Собственные противотанковые средства полка тоже выглядели крайне скудно, насчитывая всего одиннадцать противотанковых ружей. Поэтому, когда утром 16 ноября неприятельская пехота при поддержке танков начала наступление, остановить его не удалось.

Немцы смяли боевые порядки полка примерно за 40–45 минут. Потери при этом составили 400 человек убитыми, 600 пропавшими без вести и 100 ранеными. В донесении, составленном сразу после сражения, цифры, видимо, округлены, но для нашего исследования это не принципиально, поскольку даже в таком виде они достаточно красноречиво свидетельствуют, что 1075-й полк был фактически разгромлен и как полноценная армейская единица перестал существовать. Конечно, учитывая то, что его личный состав был почти необучен и лишен достаточного количества противотанковой техники, иного результата ожидать было трудно. Тем не менее, командира полка Капрова и комиссара Мухамедьярова за большие потери и сдачу позиций отстранили от занимаемых должностей, а остатки полка вместе со всей дивизией вскоре вывели в тыл на отдых и доукомплектование.