Андрей Ланьков - К северу от 38-й параллели. Как живут в КНДР

Получить обычное разрешение на поездку куда проще, чем разрешение с «подтвержденным номером». Такие разрешения по своему усмотрению выдают «вторые отделы» местных органов власти. Персонал «вторых отделов» состоит из сотрудников полиции, так что фактически эти организации находятся в двойном подчинении – у местной администрации и у системы органов внутренних дел. При этом перед посещением «второго отдела» проситель должен получить формальное согласие на поездку с места работы (для домохозяек, пенсионеров и прочих иждивенцев предварительное разрешение выдается главой «народной группы» инминбан ). Как правило, от подачи заявки до получения обычного разрешения проходит несколько дней, в то время как «разрешения с подтвержденным номером» нужно ждать несколько недель. Обычные разрешения на поездку требуются для любого выезда за пределы своей провинции, если только пунктом назначения являются не Пхеньян и не приграничные районы.

Разрешения на частную поездку выдаются при наличии уважительной причины – похороны или свадьба близкого родственника, например, или по официальному приглашению. Факт недавней смерти или предстоящего брака должен быть подтвержден соответствующими свидетельствами. В стандартном разрешении на проезд указываются имя владельца, место работы, цель поездки, пункт назначения и срок действия документа. По пути к конечному пункту назначения вполне допустимо задержаться где-нибудь ненадолго, и многие корейцы пользуются этой возможностью, чтобы побывать в разных интересных для них местах.

В середине 1990-х годов, с началом «Трудного похода», система выдачи разрешений стала разваливаться. Государственная система карточного распределения рухнула, и миллионы северокорейцев начали перемещаться по стране в поисках продовольствия. Власти быстро осознали, что ограничить перемещения они больше не могут, и в итоге закрыли глаза на происходящее. Единственным исключением оставался Пхеньян, въезд в который во время голода в целом удавалось эффективно контролировать. После окончания «Трудного похода», то есть примерно с 2000 года, в КНДР попытались восстановить старую систему, но преуспели в этом только частично. Разрешения без особых проблем приобретают за взятку. При желании их можно получить и в законном порядке, но это требует от заявителя много больше времени и сил. Размер взятки варьируется в зависимости от места назначения: от эквивалента 2–5 долларов за разрешение на поездку в какой-нибудь провинциальный город до примерно 20–40 долларов за «разрешение с подтвержденным номером». Самым дорогим является «разрешение с красной полосой», которое, как мы помним, дает его обладателю право на въезд в столицу (оно как раз и стоит 30–40 долларов).

При желании, кстати, можно рискнуть и отправиться в поездку по стране вообще без разрешения – сейчас, кажется, так поступают многие (если не большинство) мелкие предприниматели. В автобусах и «пассажирских грузовиках» (машинах с пассажирами, размещенными прямо в кузове), которые сейчас почти всегда являются частными, документами пассажира особо не интересуются – главным и единственным критерием там является готовность клиента заплатить деньги. Правда, на КПП документы, скорее всего, спросят, но, во-первых, при поездке по проселочным дорогам КПП может и не попасться, а, во-вторых, договориться со служивыми не так сложно – цена вопроса редко превышает одну пачку сигарет. Впрочем, из этого правила есть исключение – при поездке в Пхеньян входящий транспорт и его пассажиров проверяют на «постах № 10», и вот там за пачку сигарет договориться будет более чем проблематично.

«Я любила его, но родители не позволили мне выйти за него замуж – у него был слишком плохой сонбун », – так рассказывала мне о своей первой любви знакомая северокорейская беженка средних лет. Это старая как мир история: непреклонные родители не дают соединиться двум молодым любящим сердцам из прагматических соображений. Но что такое сонбун , или, если пользоваться разговорным синонимом этого термина, тходэ ?

Каждый житель Северной Кореи знает это очень хорошо. Несмотря на провозглашенную режимом приверженность идеям равенства, на практике население КНДР уже более полувека разделено на страты, которые носят полунаследственный характер и во многих отношениях напоминают сословия феодальной Европы. Эта система групп известна под названием сонбун , или, точнее, чхульсин сонбун – в примерном переводе «социальное происхождение». Принадлежность к той или иной группе в значительной степени определяет карьерный путь человека, его образовательные и даже матримониальные перспективы. Правда, в последние два десятилетия практическое значение системы сонбун сильно снизилось, однако и поныне сонбун остается одним из факторов, которые немало влияют на жизненную траекторию любого жителя КНДР.

Формирование системы сонбун началось в конце 1950-х годов, когда Ким Ир Сен успешно заканчивал ликвидацию промосковских и пропекинских группировок в высшем партийном руководстве и начинал создание своей собственной политической системы. 30 мая 1957 года Президиум (то есть Политбюро) ЦК ТПК принял резолюцию под длинным названием: «О трансформации борьбы с контрреволюционными элементами во всенародное всепартийное движение». В соответствии с этим решением была начата тотальная проверка политической биографии и семейного происхождения всех взрослых жителей КНДР. После тщательного изучения биографии принималось решение о том, к какой именно группе в системе сонбун должен быть приписан тот или иной человек.

В других социалистических странах «социальное происхождение» тоже временами играло определенную роль, однако нигде подобная система не реализовывалась в таких масштабах и, главное, с такой скрупулезностью и на протяжении такого долгого времени, как в КНДР. В Советском Союзе на протяжении первых послереволюционных десятилетий, то есть примерно до конца 1930-х годов, выходцы из дворян и других «враждебных классов» подвергались ощутимой дискриминации, но, как хорошо знают наши читатели старшего возраста, в послевоенные годы дворянское происхождение перестало восприниматься в СССР как нечто негативное – наоборот, в моем поколении, то есть среди советских людей, родившихся в 1960-е, дворянскими предками было, скорее, принято гордиться (многие их себе даже выдумывали).

В 1959 году при Центральном Комитете ТПК был создан специальный орган, ответственный за проведение политической классификации населения. Этот орган возглавил лично Ким Ён-чжу, младший брат Ким Ир Сена, который вскоре вошел в тройку высших руководителей КНДР и одно время даже считался потенциальным преемником Великого Вождя. Кстати сказать, Ким Ён-чжу сохранял позиции до середины 1970-х, то есть до возвышения Ким Чен Ира, который счел за благо снять политически небезопасного дядюшку со всех официальных постов и отправить его в комфортабельную ссылку на периферию. Аналогичные органы были созданы в рамках партийных организаций более низких уровней. Так, в Северной Корее начала формироваться система наследственных дискриминационных групп. На нее оказали влияние аналогичные эксперименты, проводившиеся в конце 1950-х годов в маоистском Китае. Однако северокорейский «эксперимент» оказался более продуманным – и гораздо более жизнеспособным.